По материалам периодической печати за 1918 год.

Россия, ее новые политические границы и федеративные области

В продаже уже начинают появлялся доморощенные географические карты новой России после брестского мира, — и, конечно, каждый составитель делит и хоронит Россию на свой лад; мы даем настоящею картою читателю возможность объективно взглянуть на развертывающуюся перед нами в 1918 г. политическую проблему создавания новой России и новой Европы. На карте отмечены, как прежние и новые политические границы государств, так и места жительства отдельных городов России, в связи с намечающимся делением ее на области — штаты.

Что касается наших внешних границ, то тут картина ясна: если они останутся окончательно в том виде, как их определил брестский мир, то не может быть никакой речи о мире без аннексий и по самоопределению народов.

Новая граница отмечена на карте особой цепью кружков. На крайнем севере, на побережье Кольского полуострова по миру, заключенному народными комиссарами с финляндской социал-демократической властью, мы уступили Финляндии кусок Печенгской земли на самом берегу Ледовитого океана, у Рыбачьего носа. Финляндия, так сильно вытянувшая свои пределы до Ледовитого океана, не доходила прежде до его берегов, так как самое побережье принадлежит Норвегии. Теперь с уступкою ей этой земли между норвежской границей и полосою нашей Мурманской железной дороги, Финляндия имеет выход к морю, и, таким образом давнишняя цель ее желаний осуществлена. У нас рядом сохраняется неприкосновенным хороший порт Александровский, головной пункт нашей важнейшей северной магистрали — новой Мурманской жел. дороги.

Но сумели ли наши советские властители получить за эту уступку соответственную компенсацию на пользу России? По-видимому, компенсацией считается обещанная финнами уступка «территория форта  Ино» по финляндско-русскому договору, действительно важного для нас форта на побережье между Петроградом и Выборгом, обеспечивающего оборону Кронштадта и Петрограда и получаем ли мы его с окружающей его территорией (без этого его фортификационное значение равно нулю) и согласятся ли немцы на эту передачу — неизвестно.

От Ледовитого океана русская граница проходит по западной границе Архангельской, Олонецкой и Петроградской губерний, проходя под Петроградом через станцию Белоостров (в часе езды от столицы).

Город Нарва с его большими мануфактурами от нас уходит. По демократическому принципу самоопределения народов Нарва была Временным Правительством еще истекшим летом перечислена из состава Петроградской губернии в Эстляндию, и жалеть об этом при связи Эстляндии с Россией не приходилось; теперь же, когда на реке Нарове станут шуцманы и стражи немецкого империализма, мы вовсе лишаемся довольно значительного центра русской интеллигенции и пролетариата на Балтийском побережье.

Далее уходят за германские пределы целиком области, заселенные эстонцами и латышами (бывш. губернии Эстляндская, Лифляндская и Курляндская). Их будущее еще пока темно. Господствующий среди них социальный слой немецкого землевладельческого дворянства и крупной городской буржуазии прилагает все усилия, чтобы фальсифицировать мнение народных эстонских и латышских масс, и канцлер Гертлинг сентиментально заявляет в рейхстаге, что эти земли по собственному желанию присоединяются к Германии.

Еще сложнее вопрос о дальнейших границах на юг, через литовские и белорусские земли. К сожалению, мирный договор все еще не опубликован полностью, и наши советские Талейраны решительно не могут отделаться от традиции «тайной дипломатии». Если они сами подписали мирный договор, не считая его, то мы вправе, наконец, от имени всей России спросить: каковы же наши теперешние границы на западе и где был или будет предел ваших уступок?

На начерченной мною карте граница намечена лишь приблизительно: по-видимому, она проходит посредине Виленской и Гродненской губерний, оставляя Вильну немцам. Если это так, то именно все вопросы национального самоопределение превращаются в запутаннейший клубок. Почти вся литовская земля от нас уходит, но, что бы ни вышло из желания литовцев установить независимое литовское государство, германцы им, конечно, не дадут населенных литовцами земель на германском балтийском побережье около Кенигсберга, и, конечно, мечта литовцев о выходе к морю и о полном национальном объединении останется неосуществленною.

Еще сложнее вопрос о белорусах: новая граница режет их по-видимому, по живому телу, потому что размежевание литовцев и белорусов в Виленской губернии немыслимо; самая Вильна представляет предмет давнишнего спора, и он мог быть демократически разрешен только в федеративных пределах одного государства.

Затем граница идет к пресловутому Брест-Литовску и, доходя до Люблянской губернии, вступает в бурную полосу: распри Украйны, Польши, Германии и Австрии. Мы оставляем в стороне вопрос о том, является ли это границей с Россией вообще или только с Украйной. В брестском договоре ее даже и нет, ибо договор заключается с великорусскими большевиками, а границу украинскую надо искать в договоре между германо-австрийской коалиции и украинскою Радою (см. «Изв. Сов. Раб, и Солд. Деп.» 31 января 1913 г.).

По этому договору к Украйне отходит часть территории столыпинской Холмской губернии, заселенной действительно украинским народом, и этот пункт следовало бы действительно приветствовать, как победу этнографического принципа, если бы... он не вызывал бури негодования среди шовинистических польских кругов, творящих теперь волю «независимой» Польши. Под натиском этой бури, по-видимому, уступили и Германия и старая киевская Рада, и, кажется, тайная дипломатия победит и тут. Но, как бы то ни было, лежащая за пределами этого клочка многострадальной земли область бывшей русской Польши, конечно, тоже не является объединенной польской землею, и в условиях брестского похабного мира окончательно хоронятся мечты поляков о воссоединении всех польских территорий России, Австрии и Германии в единую Польшу; конечно, то же самое следует сказать и о территории австрийской Галиции, населенной украинцами.    

Граница идет мимо Волынской и Подольской земли к Днестру. Далее мы должны умолкнуть, ибо ничего не знаем; будет ли Бессарабия русской, или украинской, или немецкой, или румынской, или, наконец, просто бессарабской землею,— не ведает никто. Как и весь юг России, она уже не в руках народных комиссаров, и немецкий поход на Одессу ставит все под тяжелый вопрос. Сейчас «ни мир или война» или, вернее, и мир и война, и географу и ученому здесь еще делать нечего.

Большой обидою стоит для демократических принцип позорный пункт о русско-турецкой границе на Кавказе: решительно ни с каким самоопределением народов нельзя связать уступку Батумской и Карской областей германо-турецкой коалиции. Это—типично-империалистический захват марганцевых руд, конца бакинско-батумского нефтепровода и стратегически-выгодных пунктов, как Карс. Население в этих местностях очень разнородное: там в западной части грузины, а в восточной перемешанные армяне с турецко-татарскими народностям; можно не ошибаясь сказать, что никто из них при честном плебисците не предпочтет турецкого захолустного владычества пребыванию в пределах свободолюбивого закавказского штата (армяно-грузино-татарского) Российской Федеративной Республики.

Относительно азиатской границы мы скажем в следующий раз.

Мы просим читателей сохранить начерченную карту до следующей статьи, которая будет посвящена созданию Российской Федерации и наделению пределов ее будущих штатов.

П. Шаскольский.

Что мы теряем на севере

«Получив извещение о договоре народных комиссаров с Финляндией о переходе Печенгского района к Финляндии, на сходе граждане района единогласно постановили заявить протест против насилия, учиненного над ними. Просим все губернские, уездные и общественные организации поддержать наш протест, приложив все усилия к уничтожению состоявшегося договора».

Такую резолюции вынесло общее собрание жителей Печенгского района, т к ней присоединился целый ряд других становищ и местечек Мурманского побережья. И любопытно отметить, что и выходцы из Финляндии присоединяют свои голоса к этим протестам (Вайда-Губа и Червятые колонии и др.).

Протестующие резолюции направляются в совет народных комиссаров. Но кто там на них обращает внимание? А между тем голос жителей крайнего севера должен быть услышан: Этого требуют , не только интересы Мурманского побережья, но и интересы всего Архангельского края и, более того, интересы всего северного края.

Стоит только проследить по карте ту новую границу, какая устанавливается пунктом пятнадцатым договора. Стоит только серьезно вдуматься в п. 15 договора между Финляндией и Советской Республикой, чтобы понять, что северная Россия теряет.

Проектируемая граница идет от Корватунтури (пограничное местечко под 68° с. ш. и 1° к западу от Пулкова) по истокам р. Печеньги (Потсамо) по прямой линии, затем по восточному водоразделу реки Печеньги к Мотовскому заливу и через этот залив выходит на берег Ледовитого океана у Зубова.

Пунктом 15 договора с Финляндией от территории Российского государства отрезается до 40.000 квадр. верст, т. е. участок площадью в полтора раза более, чем несчастная Бельгия и равный Швейцарии.

Если же мы примем во внимание экономическое значение отрезываемой территории, оглянем вглубь ея, в недра, то тяжесть п. 15 выявится еще рельефнее.

По этому договору от нас отходит величайший и сильнейший водопад на всем Мурмане на Паз-реке (Пазрецкий). Водопад уже исследован, и по окончании войны предполагали приступить к эксплуатации его. При разработке богатых тут залежей свинцово-серебряной руды и других ископаемых богатств он оказал бы огромную услугу.

Далее отходят к Финляндия наиболее крупные промысловые становища: Финманское - Мало-Немецкое, Земляная, Титовка, Озерко, Вайда-Губа, Печеньга и др. Мы лишаемся ряда важнейших здесь пунктов ловли трески, пикши и другой рыбы и ловки наживки.

Поморы-промышленники одним росчерком пера по п. 15 ставятся под угрозу остаться без средств к существованию. Все это сильно ударит по трудовому малообеспеченному населению Архангельской и др. северных губерний, питающихся главным образом рыбой.
Вместе с сельдью, треской, наживкой отходят от нас богатые недра земные в районе Долгой и Базарной губы: свинец, серебро. Лишаясь Айновских островов, северный промышленник теряет еще один промысел—добычу гагачьего пуха, так как это—единственное место добывания гагачьего пуха. Кроме того отсюда вывозится также много морошки и сена.

С потерей Печеньги и Вайда-губы западный Мурман теряет и центры своей культурной жизни. В этих селениях имеются столь редкие на Мурмане школы, метеорологические станции.

Потеря эти нельзя ничем оправдать. С экономической стороны для России и, в частности, для севера ея он вреден. С точки зрения этнографической и исторической он не выдерживает критики.

Старейшими хозяевами всего побережья Ледовитого океана были выходцы с восточного Мурмана. Колонисты-финны появляются здесь только в 70-х годах. Приток их сюда усиливался искусственно—предоставлением колонистам всяких льгот. И все-таки их меньшинство. К 1911 году состав населения там в процентном отношении был таков: коренных русских 46%, финнов 30%, карелов, лопарей 12% и норвежцев 12%.

Таковы потери России на крайнем севере.

А. С.

Новая карта России

Получена «карта новых границ России по брестскому мирному договору».

Карта снабжена следующими объяснениями:

На основании большевистского мира с Германией, из состава государства Российского выходят:

Малороссия и Финляндия и отнимаются: Прибалтийский край, Литва, Польша, юго-западный Кавказ (Батумская и Карская области) и Бессарабия.

Малороссия, сердце России, ее земельная и хлебная основа, состоит из 11 губерний и насчитывает до 30 миллионов населения.
Финляндия, глаза России, обращенные к северу, состоит из 8 губерний и насчитывает 11 1/2 миллионов населения.

Прибалтийский край, морские ворота российской торговли, окно России в Европу, прорубленное Петром Великим, состоит из 3 губерний и насчитывает до 6 миллионов населения.

Литва и Польша, один из центров русской промышленности, так сказать, промышленные руки России, насчитывают обе вместе до 30 м. населения и состоят из 15 губерний.

Таким образом из 52 губерний с населением в 138 1/2 миллиона чел. Европ. Россия теряет 37 губерний, с населением в 77 1/2 милл. чел. Все это население изъемлется от уплаты наложенной немцами в скрытом виде контрибуции в 6-8 миллиардов рублей золотом.

С потерей всех этих земель, Россия теряет также все 7 своих первоклассных портов: Ригу, Либаву, Виндаву, Ревель, Батум, Одессу и Николаев.

Теряет почти всю свою мощную речную систему, в виде 6 громадных рек: Днестра, Днепра, Вислы, З Двины, С. Двины и Немана.
Теряет почти все свои величайшие ж. д. пути, как Северо-Западную, Варшавскую, Балтийскую и Финляндскую железные дороги.
Теряет морские острова и все побережье Балтийского моря, через порты которого шло 3/4 всего русского вывоза.

К этому надо добавить, что, толкуя по-своему договор, Германия кроме перечисленных местностей заняла уже многие смежные с Малороссией уезды, Донецкий район и, по-видимому, Кубань.

Сибирская жизнь 1918 № 060 (16 июля)

Еще по теме