По материалам периодической печати за октябрь 1917 год.

Все даты по старому стилю.

Быть или не быть

Петроград, 5 октября 1917 г.

Совет республики открылся вчера при исключительно тяжелой обстановке, Рижский залив окончательно захвачен немцами и у окна, прорубленного Петром в Европу, появилось волевое, суровое и ограниченное лицо фельдмаршала Гинденбурга.

В стране анархия и разложение творческих сил. Выросшая на почве безответственного разжигания классовой вражды, мобилизация интересов становится в последнее время борьбою всех против всех, борьбою народа русского с Россией.

В политическом центре России, в Петрограде, рост тлетворного большевизма, рост полного политического и социального нигилизма, прикрывающегося громкой фразой и безответственными обещаниями спасти все и всех.

Ясно, что сердца всех честных и искренних русских граждан исполнены ныне последнею скорбью и предельным страданьем. Так оно есть и иначе оно и быть не может. Важно только одно, важно чтобы скорбь и страдания эти не перерождались бы в темное отчаяние, которое ни во что больше не верит, не перерождалось бы и в серое равнодушие, которому все все равно, важно чтобы эта скорбь и страдание дышали бы в душе каждого русского человека ритмом и смыслом Пушкинского стиха:

„Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат“.

Воистину наступает последний час. Решается судьба России, и Совету Российской Республики предстоит в ближайшие дни сказать свое решающее „быть или не быть“.

Россия будет только тогда, если перед лицом всех надвигающихся на нее угроз и опасностей, все слои, классы и группы народа русского, что соберутся в Совете Республики, окончательно избавятся от психологии взаимного „критического попрания" под знаком которого до сих пор протекала вся наша революционная работа, если они за чащей и туманом своих слов почувствуют великую реальность подлинной, страдающей, немой России.

Россия будет только тогда, когда из обихода языка революционной демократии окончательно исчезнут слова о необходимости мира, о нашей невозможности продолжать войну, об задачах интернационала.
Мир нам конечно нужен, воевать нам конечно трудно и международный пролетариат конечно сыграет свою роль в борьбе за мир, но в нашем положении, сейчас обо всем этом надо забыть. Сейчас Россия вся до одного человека должна быть „одержима" мыслью о защите родины. Одержима до такой степени, чтобы потерять возможность думать о мире и приобрести необходимость жить только мыслью о необходимости продолжения войны.

Грех нашей демократии долго заключался в том, что она питала войну своими словами о мире.

Ея задача теперь в том, чтобы с оружием в руках и с забвением слов о мире, начать действительную борьбу за него.    

Россия будет тогда, если каждый гражданин русский, каждая партия и каждый класс всем разумением ума и сердца своего освободятся от духа корысти и произвола и поймут, что спасение каждого русского гражданина возможно только в создании единой, великой, свободной России.

Мы говорим что Россия будет на тех или иных условиях, при тех или иных „если", на самом же деле мы верим что чтобы ни было, что Россия единая,великая и свободная безусловно будет, и что нету тех „если", которые могли бы помешать осуществлению ее.

Если под знаком этой веры начнется работа Совета Республики, то она без сомнения справится со всеми теми неисчислимыми и тяжелыми задачами, что стоят сейчас перед строителями новой России.

Революция в опасности

ПЕТРОГРАД, 6 (19) октября.

Остров Эзель, защищающий Рижский залив, занят войсками императорской Германии. Столица революционной России, где был нанесен сокрушительный удар оплоту европейской реакции, русскому самодержавию, откуда впервые раздался на радость измученного войною человечества великий благовест всеобщего мира, эта столица находится под угрозой разгрома прусским юнкерством.

Здесь грозит смертельная опасность не только русской свободе. Находится в опасности революция, осмелившаяся бросить вызов мировой войне, всей империалистической буржуазии, вовлекшей пролетариат во взаимную бойню и сумевшей его же руками разрушить международную солидарность рабочего класса.

Понимает ли революционная демократия грозный смысл происходящих событий?

Найдет ли она в себе самой тот страстный порыв энтузиазма и самопожертвования, который в конце ХVIII века спас французскую республику от нападения реакционной Европы?

Да, в этом пробуждении, в этой мобилизации духа революционной демократии—спасение страны. В ней должна, наконец, проснуться куда-то исчезнувшая в переживаемое нами революционное безвременье воля к власти, воля к действию. Но останавливать ни перед тем, стиснув зубы и с напряженными мускулами, должна она образовать единый революционный фронт, великий демократический блок, который будет смело проводить в жизнь определенную программу решительных мер. В этом—задача дня.

И мы верим, что великая русская революция, являвшая миру в течение многих десятков лет незабвенные образцы героизма и презрения к жизни, выкует, наконец, и массовый героизм самопожертвования и творческой работы. Та огромная ставка, которую истории угодно было поставить перед русским трудовым народом,—еще невиданная в мире федеративно-демократическая республика, покоящаяся на грандиозном социальном фундаменте обобществления земли,— эта ставка, мы убеждены, должна призвать народные массы к действенной работе над спасением страны и революции.

Пусть только вожди революции окажутся на высоте положения!

Пусть только они сбросят с себя тот маразм и уныния и безверия в неуспех своего же дела, который—увы!—еще царит в ее среде.

Побольше смелости, побольше решимости! Великая русская революция требует и великих усилий!

Дело народа 1917, № 173 (6 окт.).

Еще по теме