Программа Колчака

Только что стал известен ответ адмирала Колчака союзникам на их ноту от 26 мая, в которой они запрашивали его о его политической программе.

Как известно, Согласие ставило поддержку Колчака в зависимость от словесного признания им формул демократизма. Колчак не терпит в своем Сибирском царстве даже тени народного представительства, хотя бы и такого, каким была царская государственная дума; в его вотчине официальным гимном является „Боже, царя храни"; вся его политика определяется социальными интересами крепостнического дворянства, но, чтобы получить помощь со стороны союзников, он клянется в верности Учредительному Собранию, как говорит в своем ответе союзникам:

„Российское правительство желает раньше всего восстановить русскому народу возможность осуществить свое право свободно разрешить свою судьбу путем Учредительного Собрания".

Эту мысль Колчак варьирует на всевозможные лады:

„Первой мыслью моей в час окончательного поражения большевиков будет назначить день для выборов в Учредительное Собрание. Особая комиссия работает сейчас, для подготовки их на основе всеобщего избирательного права".

Ни дать, ни взять, чистый учредиловец черновского типа! Этому не противоречит и дальнейшая тирада Колчака:

„Все усилия мои направлены к тому, чтобы закончить возможно скорее гражданскую войну уничтожением большевизма, чтобы действительно дать русскому народу возможность свободно выразить свою волю".

Но под свободно избранным Учредительным Собранием Колчак мыслит только такое, выборы в которое будут происходить при палочном режиме военной диктатуры.

Колчак решительно открещивается от черновской учредилки:

«Правительство не считает себя в праве заменить неотъемлемое право на свободные и законные выборы простым восстановлением собрания 1917 г., избранного под режимом большевистских насилий и большинство членов которого находится ныне в рядах советских деятелей».

Колчаку нужна настроенная монархически учредилка, подобная версальскому собранию в 1871 г. во Франции.

Наибольшее значение имеет, может быть, заявление Колчака по национальному вопросу, по вопросу об отношениях российского правительства к многоразличным нациям, живущим на территории бывшей великой России. Колчак отказывается давать какие-либо гарантии на этот счет, под предлогом верности демократическим принципам; он говорит в своей декларации:

„Российское правительство считает, однако, необходимым напомнить, что окончательная санкция могущих быть принятыми от имени России решений будет принадлежать Учредительному Собранию".

Колчак подтвержает „независимость Польши", откладывая, однако, „определение границ между Польшей и Россией" до созыва Учредительного Собрания. Колчак уже теперь соглашается „признать фактическое правительство Финляндии", которое помогает ему в войне против русских рабочих и крестьян, но оговаривается многозначительно, что „окончательное разрешение финляндского вопроса должно принадлежать Учредительному Собранию”.

Колчак гораздо откровеннее по постановке вопросов, касающихся судьбы национальных групп Эстляндии, Латвии, Литвы, кавказских и закаспийских стран. Правительство уже отныне признает автономию различных национальностей. Само собою разумеется, что границы и условия этих автономий будут определены отдельно для каждой из этих национальностей.

Иначе говоря, Колчак, уже теперь предрешая волю будущего именуемого им суверенным „Учредительного Собрания", наотрез отказывается признать независимое существование малых наций. Неудивительно поэтому, что даже польские черносотенцы не доверяют обещанию Колчака о признании их независимости. Польская буржуазия выражает тревогу по поводу завоевательных тенденций Колчака, как сообщает гельсингфорсская газета "Русская Жизнь" (от 26 июня № 92):

„Часть национально настроенной польской печати высказывается в том смысле, что „восстановление России" (т. е. России буржуазно-империалистской) не лежит в польских интересах".

Но державы Согласия настроены иначе; в своем заключительном письме, отправленном „Советом пяти“ адмиралу Колчану и подписанном Ллойд-Джорджем, Вильсоном, Клемансо, Орландо и Макино,

„они приветствуют тон этого ответа, который соглашается в главном на их предложения и содержит в себе обещания, обеспечивающие русскому народу и его соседям свободу, самоуправление и мир. Поэтому они окажут адм. Колчаку и его сторонникам помощь, обещанную в первом письме".

Это вполне понятно, ибо устами Колчака  

„российское правительство еще раз повторяет свое заявление от 27 ноября 1918 года, согласно которому оно приняло все обязательства по государственным долгам России".

Вот что нужно союзникам. Колчак обещает закабалить им Россию, уплачивая полностью ростовщические проценты по долгам, и это, а не его „демократиям" побудило даже лицемера Вильсона поставить свою подпись под ответом Колчаку!

Известия Петрогр. совета раб. и красноарм. деп. 1919 № 145, 1 июля