"Судный день"
Задыхавшееся при царском правительстве в подполье и обладавшее численно ничтожным социалистическим авангардом, рабочее движение бурным потоком смело во время революции все плотины и в настоящее время считает себя распорядителем судеб родной страны.
Но кому много дано, с того много и спросится.
Сегодня, в день традиционного праздника 1-го мая, международная семья рабочих не имеет возможности предъявить иск к своему младшему брату, русскому пролетариату, но угнетенное состояние петроградских рабочих, отказывающихся принимать какое-либо участие в официальном празднике, устроенном сегодня захватчиками власти, целый ряд резких резолюций и протестов, направленных против большевистского «клоунского шествия», — все эти первомайские проявления настроений сознательной части рабочего класса показывают с достаточной определенностью, что в день 1-го мая петроградский пролетариат уже готов предъявить беспощадный обвинительный акт к тем слоям рабочего класса, которые все еще не отказались от большевистских иллюзий. И на самом деле, какое употребление из своей власти сделал рабочий класс?
Ему дано было необычайно много. В его руках находилась судьба многообещающего народа. Он получил возможность тесными, сплоченными рядами идти к осуществлению своих целей, сделаться передовым бойцом мировой пролетарской армии, идущей на твердыни мирового капитализма, защитить в своей стране все демократические организация, укрепить молодые ростки свободы, завоевать себе подобающее место в междунациональных соглашениях.
Что же получилось?
Нищая, убогая, разоренная и изодранная в клочья Россия потеряла свою государственную самостоятельность и национальную независимость.
«Железные батальоны рабочих» оказались глиняными, лишенными опоры и неспособными сопротивляться натиску отечественного и иностранного капитала.
Пресловутый «рабочий контроль», «учет» производства и распределения превратился в средство «додушения» не буржуазии, а рабочего класса.
Обещанный социалистический рай на земле при сохранении старой налоговой системы и введении с дельной платы и тэйлоризма грозит превратиться в давно уже существующий на Западе регулированный капитализм.
Именем российского пролетариата душится свобода, разрушаются независимые рабочие организации, совершаются расстрелы, самосуды и прикрываются возмутительные насилия над личностью.
Именем российского пролетариата нанесен в Бресте страшный удар пролетарскому Интернационалу.
Именем российского пролетариата сбросившая путы самодержавия и обвеянная дыханием свободы страна передана в Бресте в руки иноземцев.
Извне готовится раздел России. Внутри устанавливается «соглашательство» с буржуазией.
Сегодня, день рабочего праздника, должен быть судным днем для всех тех, кто и теперь все еще не отрешился от «красных вымыслов» большевизма. Никакой треск казенных барабанов не сможет заглушить стоящих пред пролетариатом страшных вопросов. И никакие праздничные «фонтаны» на Неве не погасят в рабочем классе чувства стыда за опозоренную родину и ответственности за ея гибель и гибель революции.
В. Архангельский.
Дело народа 1918, № 033 (1 мая (18 апр.))
1 мая в Петрограде
Стрельба на Невском
В половине восьмого вечера собралась у угла Невского и Владимирского проспектов огромная толпа народу, обсуждавшая вопросы текущего момента. К толпе подъехало несколько кавалеристов красной армии, которые обратились к толпе с просьбой не собираться на этом месте в виду того, что толпа мешает движению. Но толпа не расходилась. Тогда красноармейцы выгнали из находившегося поблизости 1-го городского района отряд во главе с комиссаром, которые также стали убеждать публику разойтись или пойти в те места, где специально назначены митинги, но и это не подействовало.
Тогда комиссаром отдан был приказ стрелять. Стреляли в воздух холостыми. Толпа бросилась в ворота ближайших домов!.. Некоторые легли на землю. Несколько человек из толпы были арестованы и отправлены в районный совет.
Катастрофа с аэропланом
Первомайский праздник ознаменовался катастрофой, которая повлекла за собой смерть военного летчика Кузьмина, разбившегося насмерть при полете над Марсовым полем.
В начале 11-го часа утра один из летавших аппаратов свернул несколько в сторону от Марсова поля и кружился над домами района Моховой и Пантелеймоновской улиц. Вдруг аппарат покачнулся, на минуту застыл в одном положении, а затем камнем полетел вниз.
Аэроплан, типа «Ньюпор 10», вследствие пока невыясненной причины упал на крышу дома № 5 по Пантелеймоновской улице. Аппарат стал быстро скользить по крыше дома и все были убеждены, что он упадет на мостовую двора и разлетится на мелкие части, но железная решетка и желоб задержали движение аэроплана, и он остановился на самом краю крыши, очутившись в полувисячем положении: одна часть осталась на крыше, а другая повисла в воздухе.
Немедленно по телефону были вытребованы пожарные, которые с большими предосторожностями сняли летчиков с крыши и в автомобиле отправили в лазарет на Сергиевскую улицу. По дороге в лазарет один из летчиков, Кузьмин, скончался в страшных мучениях: у него разбиты позвоночник и голова. Другой летчик, Андреев, по-видимому, останется жив. Он сильно разбился, но нет никаких переломов, только сильно ушиблена голова, и получил сотрясение весь организм.
Дело народа 1918, № 034 (3 мая (20 апр.))
ДЕНЬ ПЕРВОГО МАЯ
Долгожданный «праздник» начался ровно в полночь 1 мая: над Кремлем взвилась ракета и раздались звуки «Интернационала», — это головной революционный латышский отряд встречал праздник 1 мая.
Перед зданием судебных установлений, на площади, построились стрелки с оркестрами музыки. Кто-то в темноте в нескольких словах приветствовал товарищей с наступающим праздником трудящихся и предложил встретить его пролетарской молитвой— «Интернационалом». Раздалось «ура» и загремел оркестр.
На устроенных митингах публики было немного.
Центр празднеств - Красная площадь украшена красными флагами, лентами и зеленью. Романовская колонна в Александровском саду задрапирована красной материей.
Городская дума вся покрыта красными флагами и драпировками, скрывающими пробоины и повреждения, полученныя зданием думы во время октябрьской революции.
На площади жидкими колоннами тянутся процессии и шествия, медленно вытягиваясь мимо Никольских ворот на Красную площадь.
У площади многочисленные заставы конных и пеших латышей. Никольские ворота, изуродованные и разбитые во время октябрьской бомбардировки, закрыты громадным красным стягом, с изображением сияющего солнца и первомайскими надписями. Весь огромный четырехугольник Красной площади огражден колючей проволокой, за которой темнеет толпа. На Лобном месте водружена мачта с громадным красным флагом. Кремлевская стена, выходящая на площадь, украшена 30-ю громадными красными полотнищами с черным орнаментом и бахромой и советскими лозунгами.
Неудачу праздника в советских кругах объясняют холодной и пасмурной погодой.
***
Все анархистския федерации в Москве отказались от участия в праздновании
1-го мая. Анархисты, находящиеся в тюрьме, объявили в этот день голодовку в знак протеста против произвола и насилия коммунистической власти.
***
Сегодня собравшаяся на Красной площади толпа стала выражать недовольство тем, что на Спасско-Никольских воротах завешаны красной материей иконы. Кто-то сорвал кусок красной материи и обнажил икону чудотворца Николая. Моментально был пущен слух о совершившемся чуде. Толпа бросилась к Казанскому монастырю и к Иверской часовне, требуя служить молебен, что и было исполнено явившимся духовенством.
Толпа все более и более наэлектризовывалась. Часть ее бросилась к кремлевским стенам и стала срывать красные флаги и плакаты.
Были вызваны латышские стрелки, давшие залп в воздух, чтобы разогнать толпу. Это, однако, не помогло; толпа продолжала буйствовать. Тогда были вызваны конные милиционеры, которым в конце концов удалось очистить Красную площадь.
Дело народа 1918, № 034 (3 мая (20 апр.))
По России
1 Мая
КУРСК. Первомайское торжество было грандиозно. Масса флагов, многочисленные манифестации с участием войск, боевых партийных дружин и партизанских отрядов, ряд митингов. В клубе вечер военнопленных интернационалистов.
ВИТЕБСК. Состоялась грандиозная манифестация войск всех родов оружия и рабочих. Настроение праздничное. В воздухе парили аэропланы, украшенные красными флагами; военнопленные по собственной инициативе стали под красные знамена интернационала.
Крестьяне и горожане приветствуют манифестантов, особенно красноармейцев, подавивших накануне погром. Всюду митинги.
Оборонческие партии постановили бойкотировать день 1 мая, и в манифестациях не участвовать, однако, большая часть рабочих оборонческого лагеря, без своих лидеров, с песнями интернационала прошла на соединение с манифестантами. Они были встречены аплодисментами. Рабочие-оборонцы с криком «ура»! объединились с рабочими манифестантами советских партий.
Вечером состоялись народные спектакли и кинематографы; был организован сбор в пользу безработных.
КАЛУГА. Первомайский праздник прошел с большим подъемом. Участие принимали партийные организации, признающие советскую власть, профессиональные союзы, учащиеся, приюты, солдаты, рабочие и крестьяне. Были устроены народные митинги и бесплатные развлечения. Занятий и торговли не было.
ЗЛАТОУСТ. В городе идут манифестации, устроенные уездным совдепом. Участвуют рабочие, служащие учреждений и военнопленные, стоящие на платформе— «вся власть советам». Правые с-р. и меньшевики участия не принимают. Накануне по городу распространились прокламации с призывом—«долой насильников большевиков». Успеха они не имели.
ВЯЗЬМА. Манифестация 1-го мая приняла грандиозные размеры. Участвовали рабочие всех заводов, жел. дорог и почтово-телеграфные служащие, красноармейцы и трудовая интеллигенция. На знаменах лозунги коммунистов о полной поддержке советской власти. Черные контрреволюционные силы этот день рабочего праздника себя ничем не проявляли.
Известия Вологодского губ. совета раб., солд. и крест. деп. 1918 № 094, 10 мая (27 апр)
Первое мая
Еще никогда, ни в одной стране, рабочий класс не встречал своего традиционного праздника 1-го мая с таким разбитым сердцем и опустошенной душой, как в настоящем году в России. Никогда и в России ее рабочему классу не приходилось, идя на этот международный смотр пролетарских сил, переживать чего либо подобного тому, что сейчас начинают испытывать его передовые ряды и что вскоре охватит и массы: чувство стыда и боли, сознание вины...
Бывали тяжкие времена царизма. Ни с чем несравнимые. Когда рабочее движение задыхалось в подполье и его первые ростки еще едва пробивались сквозь толстую кору забитости, невежества, сплошной темноты. Рабочему классу жилось тогда из рук вон плохо. Тогда его социалистический авангард представлял собой поистине ничтожно-малую величину, исчислявшуюся буквально единицами, и на ежегодной майской перекличке его голос был слаб, еле слышен, еле уловим в общем хоре голосов мирового пролетариата.
Но все же он мог с спокойным духом на этой перекличке сказать: я здесь! И на вопрос, что ты делал за пройденный срок, ответить: что мог. Что был в силах в проклятых условиях азиатского варварства, вооруженного—для своего господства—всеми средствами европейской науки. Как ни как, я подвигался вперед, несмотря на все препятствия. Я строил свои ряды. Я возжег в моей стране, как умел, свой светильник свободы...
И Европа это понимала. И весь мир оценивал исключительную трудность положения и почти с благодарностью принял поэтому дошедшие до него, через посредство заграничной печати, первые речи русских рабочих, произнесенные на маленьком подпольном празднестве в Петербурге еще 1-го мая 1891 года.
Для международного братства весть с Востока была как бы конкретным подтверждением того, что Плеханов был прав в своих исторических заявлениях на Парижском конгрессе 1889 года, рабочий класс России и в самом деле начинает осуществлять свою провиденциальную миссию, входя в семью пролетариев всех стран.
Еще неопытный, еще не заработавший себе признания, еще новичок-неофит, он стоял тем не менее у начала пути, на котором от него ожидали так много завоеваний, так много заслуг перед всей современной цивилизацией, перед культурой всего человечества. Он подавал надежды. Он обещал...
А теперь?—Теперь именем его—российского пролетариата—воздвигнута власть в стране и этого властью задушена в России свобода, убита революция. Теперь, говорят, он—пролетариат в большинстве, и он господин в России, и каждая пакость, чинимая где бы то ни было, носит обязательно штемпель рабочего класса и имя его таскается всюду и везде, и праздник его, пролетарский праздник 1-го мая, утверждается казенной табелью в отмену двунадесятых и становится официальным, советски—рабочим торжеством...
В честь этого торжества начальство приказывает разукрашивать здания и трудовой народ приглашается „ликовать", как о том возвещает московская режиссура...
Выходит, что российскому пролетариату страшно, безмерно много дано. Столько, как никакому другому рабочему классу в мире. Но если это так то тем хуже для пролетариата России. Тем более, стало быть, будет велик с него спрос. Тем беспощаднее тот иск, который предъявит ему международная семья рабочих всех стран. И даже не иск, а настоящий обвинительный акт. Раз и в самом деле власть над страной находится в твоих руках и ты думаешь, что распоряжаешься судьбами этой страны, то в таком случае отвечай, рабочий класс России, где она —вверенная тебе историей страна, которая зовется Россией?
Она попала в твои руки только для того, чтобы пройдя через них очутиться в руках иноземца, и из великого, способного к развитию, с задатками много обещавшего будущего,—целого превратиться в осколки, разбиться вдребезги, исчезнуть, как нация, от имени которой ты возвышал свой голос на международных перекличках, которую ты представлял на собраниях пролетарского Интернационала...
Мало того, что ты допустил попирать твоим именем свободу в стране, ее демократические завоевания, ее едва рожденное народоправство. Ты не захотел даже и защищать свою страну, как таковую, как государство, как нацию, и тем ты убил вместе с ней—и себя самого!
Прежде ты был лишь малым отрядом, но из него должна была вырасти большая, огромная армия—национальная, российская, которая вместе с другими—тоже национальными пролетарскими армиями—должна была повести свой штурм на крепость мирового капитализма и на сдавшейся в плен твердыни его водрузить свое социалистическое знамя...
Сейчас ты—калиф на час, падишах в „советской республике" и вместе с тем—ты разбитая орда, ты усталая, безработная, бесприютная жалкая толпа, ты всего на всего людская пыль!
Ты доказал, что у тебя еще нет национального чувства и сознания, и пока их нет у тебя, тебе нет и места еще на нашем сговоре пролетариата всех стран, в наших междунациональных соглашениях... Ибо ты никого не представляешь. Ты нуль. Ты хуже нуля... Ты убил себя и Россию., как нацию.
Но ты этим самым сделал и большое: ты помог убить и свободу Европы. Ты—кичившийся своим интернационализмом, на самом деле добил, доконал пролетарский Интернационал.
Правда, первый удар, нож в спину—ему нанесла германская социал-демократия в лице своего большинства. Это было предательство. Это была настоящая измена. Но измена, которая извинялась до некоторой степени тем, что совершена она была—во имя будто бы угрожаемого германского отечества.
Идея нации столкнулась с идеей интернационала и ее победила! Но ты—российский пролетариат, ты пошехонец, ты ухитрился не во имя нации, которую ты не признавал, а во имя того же интернационала и интернационализма отдать и свою собственную нацию, и помочь отдать весь интернационал в лапы их злейшего врага—международного империализма...
Ты предатель—по твоей безграничной пошехонской глупости...
И не было бы тебе прощения, если бы не твое пошехонство, которое делает тебя невменяемым...
И не будет тебе места в семье пролетариата всех стран, пока ты не искупишь вины... Ты должен дать клятву—Аннибалову клятву - перестать быть „интернациональным'' пошехонцем и стать гражданином России.
Воссоздать Россию! Только воссоздавши ее, ты исполнишь свой международный долг, ты загладишь свой грех и перед свободой Европы, и перед братством рабочих всех стран.
Дай же в этот день 1-го мая, свою аннибалову клятву!..
А. Потресов.
Дело : Еженедельный социал-демократический журнал.- М.,1918 № 5 (11), 12 мая (29 апреля)
Еще по теме
| 