Ростов

„Поход“ на Ростов

Маленькая страничка из летописи позорных февральских дней, но страничка типичная и примечательная.

Главковерх Антонов

Главковерх Антонов, руководивший всеми операциями против Ростова, приказал в первых числах февраля ставропольскому гарнизону выслать отряд на Батайск.

В Ставрополе тогда был расквартирован 112 запасный полк, представлявший собою совершенно недисциплинированную погромную банду, жившую на даровых хлебах и занимавшуюся бесчинствами, грабежами и мелким торгашеством.

Этот полк в декабре проявил себя разгромом ставропольского винного склада, когда городу с большим трудом удалось избежать разграбления со стороны перепившихся „защитников революции".

Ставропольский совет комиссаров предпринял героические меры, чтобы выполнить приказ Антонова о посылке отряда.

Комиссары во главе в военным министром Анисимовым потратили несколько дней на то, чтобы убедить свою армию выступить. На ежедневных митингах в казармах пылкие советские ораторы метали громы и молнии против контрреволюции, звали на борьбу с „кадетами" и обещали даже в случае победы вознаграждение всех „бойцов" деньгами и захваченным в виде трофеев имуществом.

Только последнее обещание соблазнило солдат, и Анисимову удалось сформировать из полка 4 батальона, которые и выступили из Ставрополя.

Выступление состоялось с большой помпой. Развернутые красные знамена, море напутственных речей, несмолкаемые звуки „интернационала"...

Во главе отряда стал „командир" полка прапорщик Сохацкий и сам военный министр Анисимов.

Анисимов, получивший звание главнокомандующего армией — пылкий большевистский юноша, студент второго курса. Его специальностью было—воспламенять сердца товарищей горячими призывами и лозунгами.

Командующий армией Сохацкий - фигура более примечательная. С виду—типичный дегенерат с низким лбом, глубоко вросшими маленькими ушами, и глазками хитрого зверька, зорко поблескивавшими исподлобья. До войны он был народным учителем; после переворота сразу же стал в ряды большевиков и сделал себе карьеру в ставропольском совдепе.

Как офицер, Сохацкий до революции принадлежал к категории „мордобойцев".

Мне пришлось встретиться с ним вскоре после ростовского похода. Сохацкий говорил:

— Знаете, я убежден что революционную дисциплину можно поддерживать только дореволюционными средствами: строжайшими взысканиями и зуботычинами. Без рукоприкладства из „товарищей" нельзя сделать боеспособное войско.

Ростовский поход убедил главковерха Сохацкого в тщетности главных средств „товарищеской" дисциплины: призыва и уговаривания.

В штабе ставропольского отряда кроме Сохацкого и Антонова было еще 13 человек солдат, лишенных всяких командных способностей и инициативы. При некоторых ротах шли офицеры, захваченные насильно и не успевшие уклониться от похода.

В Тихорецкой к эшелонам 112 полка присоединилось 2 батальона бакинцев, что вместе составило отряд приблизительно 2500 человек с одним броневым автомобилем.

Боевое крещение отряд получил под Батайском, подступы к которому пришлось брать с боя. Партизаны, пользуясь условиями местности, отступая, защищали каждую пядь земли. Армия Сохацкого только с трудом преодолела сопротивление горсти партизан и заняла Батайск, потеряв 30 человек убитыми и 150 ранеными.

Взяв Батайск, войска Сохацкого не захотели идти дальше. На своих митингах они высказывались в пользу немедленного отступления, т. к. среди солдат циркулировали слухи о разрыве сообщения с тылом и о поражении отряда Сиверса.

После долгих уговариваний и угроз „товарищи" все-таки повели наступление на Ростов, к тому времени уже оставленный его защитниками.

Добровольческая армия ушла из Ростова 8 февраля, переправившись на левый берег Дона.

Отряд Сиверса, снабженный 42 орудиями, после бомбардировки беззащитного города вступил в Ростов со стороны Таганрога и дал знать об этом штабу Сохацкого.

Только тогда ставропольский отряд решился на более активные действия и вошел в Ростов, уже занятый отрядом главковерха Сиверса.

Сиверс требовал от Сохацкого вести наступление на Новочеркасск. Сохацкий отказался выполнить этот приказ, ссылаясь на то, что Ставрополь нуждается в защите, т. к. ему угрожают с тыла Чечня и Екатеринодар.

Но даже независимо от этого ставропольский отряд не был в состоянии вести дальнейшее наступление, т. к. никакие меры не могли бы заставить солдат, увлеченных безнаказанным грабежом, продолжать боевые действия.

Между тем среди советских главковерхов выяснилась необходимость преследования добровольческой армии, отступившей к станице Ольгинской.

Главковерх Антонов приказал ставропольскому отряду двинуться на ст. Ольгинскую.    
Ставропольский главком Анисимов передал этот приказ по войскам.

Среди солдат началось возмущение. Набив мешки и чувалы награбленными добром, они мечтали теперь о возвращении в Ставрополь для распродажи награбленного и слышать не хотели ни о каком наступлении.

Сохацкий и Анисимов ничего не могли поделать со своими войсками и в конце концов сложили свои полномочия.
Солдаты под угрозой штыков требовали, чтобы бывшие командиры отступали вместе с ними. Забрав с собой Сохацкого и Анисимова, ставропольский отряд двинулся восвояси.    

По дороге солдаты все время порывались бить и грабить. На разных станциях было убито несколько неизвестных, попавших в руки солдатской вольницы.

Станции Кавказская и Тихорецкая едва не подверглись полному разграблению.    

Жизнь самих бывших командиров была в опасности. За ними следили и часто угрожали расправой.

В пути отрядом был получен следующий приказ Антонова:
    
— Тихорецкая, Кавказская и по месту нахождения эшелонов 112 полка. Начальникам эшелонов и командующему отрядов Сохацкому. По полномочию совета народных комиссаров, я предписал Батайской группе выступит к Ольгинской, но ваш полк моего предписания не выполнил ваш полк будет объявлен заклеймившим себя предательством в отношении революции и вы, командующие, подлежите революционному суду за неисполнение приказа.

Предписываю вам в последний раз остановиться у Гульчевичей в поддержку 1 батальона Бакинского полка и здесь ожидать представителя моего штаба. Неисполнение этого приказа заставит обвить ваш полк вне закона, как покидающого революционное дело в самый ответственный момент.

Прочесть это предписание во всех ротах.

Народный комиссар по борьбе с контрреволюцией, главнокомандующий всеми революционными войсками Антонов.    

Телеграмма эта возмутила «защитников революции». Солдаты ругали Антонова, не захотели подчиниться его приказанию и, покинув Кавказскую, поехали дальше на Ставрополь.

Сохацкий следовал со своими войсками почти на положении пленника.

Отряд вернулся в Ставрополь утром 15 февраля.

Военному оркестру, высланному советом Комиссаров для встречи революционных войск, запрещено было играть. Сами победители, возвращаясь с награбленным добром, понимали, что для встречных маршей момент не совсем подходящий. Солдаты, не принимавшие участия, в «походе» выслали своим однополчанам массу подвод, на которые и было погружено все награбленное.

В последующие дни по всему городу велась широкая продажа в разнос всевозможнейших трофеев «похода»: парфюмерии, мануфактуры, конфет, галош, обуви, часов, одежды и проч. и проч.

Некоторые солдаты продавали пиджаки и тужурки с дырками от штыковых ударов и со следами запекшейся крови.

Торговля шла бойко. Ставропольская советская власть конечно не чинила препятствий торгующим.

В совете народных комиссаров подымался правда вопрос о судьбе награбленных вещей и кто-то из комиссаров предложил отобрать их по твердым ценам.

Но предложение это не прошло. В городе участились солдатские бесчинства. Стали поговаривать о готовящемся погроме «буржуев» и интеллигенции. Солдатам понравился ростовский опыт и многие из них не прочь были предать и Ставрополь на поток и разграбление. Народные комиссары устроили специальное заседание, посвященное положению в городе.

Заслушав объяснение Сохацкого, нарисовавшего картину разгульного, грабительского «похода» на Ростов, совет комиссаров постановил распустить по домам всех солдат 112 полка, дабы обезопасить город от погрома и бесчинства.

Через несколько дней после «похода» план демобилизации был постепенно проведен в жизнь, и покорители Ростова, заработавшие не одну сотню рублей на своих трофеях, разобрали винтовки и разъехались по домам.

Л. Пивоваров.

Донская волна 1918 №18