Я уже рассказывал о том, какой представлялась роль подводных лодок в начале ХХ века. Одна из публикаций была посвящена взглядам на этот вид вооружения ВМФ в 1904 г. Прошло 10 лет, мир в начале 1914 года оказался на грани первой мировой войны. Но и в это время споры о роли подводных лодок не утихают.

Именно этой теме посвящена статья Отставного контр-адмирала Л. Добротворского, размещенная в журнале "Разведчик".

Неправильные суждения о подводных лодках.

Роль флота отличается от армии тем, что она может и защищать свои владения, и брать чужие, а флот может только защищать и без войска ничего не брать, почему оборона своих морей есть все, что требуется от флота для каждого государства, так как это означает способность его разбить чужой наступательный флот (иначе нет никакой обороны), а следовательно иметь право самому наступать, хотя бы до чужих вод пришлось плыть ему на буксирах. Вот основное определение значения всякого флота. Второе же состоит в следующем:

Наступление флота всегда слагается: из тралений, чтобы не наткнуться на расставленные мины, из промеров, чтобы восстановить, снятые перед войною, навигационные знаки, из ожиданий сражений, так как они вовсе необязательны для враждующих, из блокад, из бомбардирований и, наконец, самое важное и самое решающее — из безопасных привозов, высадок и снабжений десантов, т. е., значит, все действий чисто прибрежных и малоподвижных, а потому весьма просто и легко отразимых подводными лодками (как бы они тихо не ходили) и отчасти летательными приборами. Говорю «отчасти» потому, что у неприятеля может оказаться этих приборов гораздо больше и тогда обороняющемуся не справиться с ними и что совершенно не касается подводных лодок, так как они, не видя друг друга в воде, сражаться между собою не могут и тем всегда сохраняют за собою поле действий. Воду же, скрывающую лодки, никакими пушками не прострелишь, иначе не было бы нужды иметь самодвижущиеся, подводные мины, а с летательных приборов или с фортов тоже не попадешь из за невозможности уловить дальномерами перископы лодок, показывавшиеся из воды лишь на мгновения, и еще вследствие сильной переломляемости лучей света в воде, мешающей бросать бомбы прямо на глаз, без угломерных инструментов.

Таким образом для подводных лодок современное оружие представляет очень малую опасность, а незаметность их приближения к любым надводным судам не дает последним никакой возможности не только спастись быстрым ходом. но даже знать, когда начинать сниматься с якоря, когда начинать давать ход машинам, когда и в какую сторону уходить и по ком стрелять. Положение отчаянное и особенно для миноносцев, по которым подводные лодки будут пускать мины по поверхности воды, на самых близких расстояниях, и от которых они мгновенно будут разламываться.

Воображаемая тихоходность подводных лодок, во-первых, не так тиха (12 узлов), а во-вторых, пехота, например, двигается еще тише, но никто не скажет, что ее надо заменить кавалерией или отвести ей третьестепенное или какое-то там позиционное место. А если бы пехота получила еще свойство, подобно лодкам, скрытно подходить к врагу, то, конечно, никакой артиллерии или кавалерии не могло бы существовать, даже при отсутствии связи между ее единицами. Эту связь лодок и малый горизонт их зрения особенно любят ставить им в вину, но при этом упускают, что, например, при ночных нападениях войск или миноносцев тоже теряется связь, а однако это не умаляет ни их ни ночных атак.

Точно также и с горизонтом: он подводным лодкам столь же выгоден, как плывущему человеку, который увидит любое надводное судно значительно раньше, чем его увидят с него. Всякий моряк скажет, как трудно найти и следить за упавшим с борта человеком и как долго и далеко он видит сам удаляющееся от него судно.

Еще говорят, что подводным лодкам против броненосцев требуется вдвое больше глубины, т. е. если первым надо 30 фут., то вторым не менее 60 фут., и это явная неправда, так как диаметр подводных лодок с башней всего 20 фут. да перископ 10 фут. и значит, те же 30 фут., что и для броненосцев.

Остается еще упомянуть о противоминных сетях и минных заграждениях, которыми будто бы окончательно убивается всякое значение подводных лодок, а на деле нисколько, потому что сети на качке обрываются, на ходу, даже самом малом, всплывают, а при нормальных положениях носовую и кормовую части судна, во-первых, оставляют открытыми, а во-вторых, от первого же взрыва мины, если ей не удается прорвать сеть, что обыкновенно и бывает, минные шесты упадут в воду. Мины же заграждения настолько опасны и своим, и чужим судам, что не стоит о них даже говорить; но во всяком случае подводные лодки имеют то преимущество против всех надводных судов, что они в случае чего могут плыть ниже мин, а те конечно не могут, и могут незаметно следовать за проходящими цепи мин, судами, а тем тоже нельзя этого сделать.

Есть еще мнение о подводных лодках, как об оружии слабых, но, после всего сказанного, всякому ясно, что они подымают слабых на равную высоту с сильными, и что еще более 100 лет тому назад предвидел знаменитый английский адмирал, лорд Джервис, порекомендовав Англии всячески мешать распространению лодок между другими государствами, и чему особенно охотно следовали наши адмиралы, не дав развиться соответствующим образом ни подводной лодки Александровского, ни лодки Джавецкого и тем, косвенно, помешав России овладеть Босфором, в Турецкую кампанию 1877 — 1878 гг. и разбить японцев в 1904 году.

Уже интересы отечества и простая таблица умножения давным давно должны были подсказать, что без обороны своих морей России оставаться нельзя, иначе флот надо прикрыть и заботиться только об армии, а с надводными судами, любых типов и названий, этой обороны достигнуть совершенно немыслимо, так как сколько бы мы ни тратили на них денег, наши соседи, расходуя всего немного более половины этой суммы, всегда будут вдвое сильнее нас. Вообразите, что мы, затратив I 1/2 миллиарда рублей, создадим на каждом из 3-х главных наших морей по 12-ти наисильнейших сверх-дредноутов, считая по 40 мил. за штуку; наши соседи: Германия, Австрия с Турцией и Япония, израсходовав всего по 800 миллионов каждая, получат уже по 24 броненосца, так как они могут строить их дешевле, и так без конца.

Выходит, что за громадные деньги мы всегда будем оказываться на ролях Швеции или Дании, что, конечно, слишком печально для России. С летательными приборами получается то же самое, но надо утешаться тем, что у нас отважных людей окажется больше, чем у соседей, и потому строить их надо, но только ни в каком случае не вклеивать их в армию или флот, а всегда работать отдельно, так как их нет никакой возможности отличать заблаговременно от неприятельских, и потому придется расстреливать всех без разбора. Это совместное действие летательных приборов с войсками или флотом есть величайшая ошибка, за которую жестоко придется расплачиваться и должно быть немедленно устранено. Войска и флот должны знать, что всякий аэроплан или дирижабль, показавшийся над ними, есть неприятельский, а не свой. Кроме того всю их деятельность надо направлять не на разведку, — это слишком пустяшно,— а исключительно на бросание бомб.

Итак, «оборона своих морей есть все, что требуется от флота для каждого государства», а она для России ничем другим не может быть выполнена, как только подводными лодками и отчасти летательными приборами, почему только их и надо строить.

Отставной контр-адмирал Л. Добротворский.

Еще по теме:

Подводные лодки Российского Императорского Флота

Подводные лодки и их роль в войне. Взгляд из 1904 г.

Подводные лодки и их роль в войне. Взгляд из 1914 г.

В подводной лодке. 1915 год