Идет первая мировая война, на фронте своя жизнь, а в столице все совсем иначе. Здесь другие занятия и другие заботы.

Как жил Петроград в дни войны - об этом материал из «Русских Ведомостей» за 1916 год.

Во всех материалах по старым газетам и журналам сохранена стилистика и орфография того времени (за исключением вышедших из употребления букв старого алфавита).

КАРТИНКИ ПЕТРОГРАДСКОЙ ЖИЗНИ

А. Кизеветтер пишет в «Русск. Вед.»:

С некоторого времени взорам посетителей петроградского Петропавловского собора открывается наводящее на размышления зрелище. Из находящихся там Императорских гробниц одна выделяется резко своим особым убранством. Она сияет многочисленными свечами, в изобилии покрывают ее букеты цветов, постоянно служатся около нее панихиды. Это—гробница императора Павла Петровича.

Когда посетители обращаются к соборному старосте или к местному духовенству с вопросом о причинах этого особого почитания гробницы императора Павла, вопрошающим дают брошюрки, подписанные к печати цензором петроградского духовного цензурного комитета архимандритом Неофитом. Одна из этих брошюрок называется «Венок на гробницу императора Павла I», другая—«Император Павел Первый. Опыт применения принципов православия к историческим исследованиям».

Нам доставлены эти брошюрки и, ознакомившись с их текстом, мы должны сказать, что содержание их поразительно даже для нашего, ко всяким поразительностям притерпевшегося, времени.

Прежде всего мы узнаем отсюда, что причтом Петропавловского собора ведется систематическая запись совершающихся у гробницы императора Павла чудотворений. И в брошюрах, раздаваемых посетителям собора, говорится прямо и определенно, что эти чудотворения знаменуют собой святость императора Павла Петровича, в лице которого Богу угодно через долгие годы после кончины императора прославить своего угодника. Конечно, автор брошюр не провозглашает еще императора Павла святым, но тем не менее брошюры напечатаны такими выражениями, которые, несомненно, свидетельствуют о желании автора обосновать мысль о своевременности церковного прославления императора Павла.

Так, в брошюре «Венок на гробницу императора Павла» читаем:

Что заставляет ставить свечи на гробницу имп. Павла I и молиться у нее?». В виде ответа на этот вопрос говорится: «Дивен Бог во святых Его, Бог Израилев! Во славе Его святых особенно проявляется Его дивное всемогущество. Он Всесильный и прославит верного раба Своего—не тою славою, которая соделывается руками человеческими, не тою славою, которая венчает человека на страницах истории, но славою о Христе Иисусе, тою славою, которая к нетленным мощам безвестного инока привлекает толпы богомольцев ... Не может укрыться светильник, стоящий на верху горы, и слава о заступнике за людей в их скорбях и напастях разнеслась далеко по России».

После такого вступления в брошюре излагаются чудеса, совершившиеся у гробницы императора Павла.

У одного жестокого человека переменилось сердце за 2—3 часа времени. К этому жестокому человеку пришла вдова, чтобы получить с него деньги, данные ему ее покойным мужем без расписки. Жестокий человек с глумлением отказал, а через три часа сам умолял эту вдову взять у него 10,000 р. сполна.

Долго ли вдова заставила умолять себя взять эту сумму, в брошюре не сказано, но внезапной перемене в душе жестокого человека там дано совершенно категорическое объяснение; оказывается, что «вдова в эти три часа всего только и сделала, что по совету своей старой служанки поехала поплакать у гробницы Павла I».

Вот другое чудо. Игуменье одного монастыря явился во сне император Павел и обещал помочь ей в нуждах ея убогой обители. И что же? Через два дня в монастырь кто-то прислал пожертвование в 25 тысяч рублей. Третье чудо: две содержательницы учебного заведения для девочек отслужили панихиду у гробницы императора Павла и на другой день получили «поддержку их бюджета».

Этот список чудес заканчивается воззванием:

«К тем, кто испытал на себе помощь приснопамятного императора, обращается покорнейшая просьба сообщить об этих случаях причту Петропавловского придворного собора, который с любовью примет такие известия».

Тут же указано, что и раньше бывали примеры чудотворении у гробов тех, кто потом причислялся к лику святых. Итак, в соборе записываются чудеса при гробнице императора Павла, вызываются письменные сообщения о таких чудесах, раздаются брошюры, в которых имя императора Павла приводится наряду с именами Божиих угодников, уже причисленных к лику святых, гробница императора окружается торжественными знаками поклонения,—словом, совершаются все те действия, которые всегда входят в состав подготовительных мероприятий к канонизации.

Одно осложняющее обстоятельство стоит, однако, на пути этих стараний причта Петропавловского собора. О личности и деятельности император Павла Петровича написано немало исторических исследований, и общий голос историков сводится к тому, что в душе Павла Петровича имелись, бесспорно некоторые хорошие задатки, подобные тем, которые имелись в молодости, например, и у Ивана Грозного, но задатки эти до такой степени были заглушены противоположными душевными свойствами, что говорить о святости духовного облика Павла Петровича не представляется никакой возможности. Для этого предварительно необходимо зачеркнуть все те исторические факты, которые давно вошли в обиход исторической науки.

Как же поступают в виду этого обстоятельства авторы названных брошюр, столь солидарные с причтом Петропавловского собора? На трудный путь исторических исследований они не вступают, а вместо того устанавливают следующее положение:

душа Павла Петровича недоступна для историков по той причине, что все историки чужды принципа православия. Даже Шильдер,—говорится в брошюре,—не понял души императора Павла, не говоря уже о других историках.

Это положение, разумеется, приводится как аксиома, доказательств не требующая. Конечно, можно было бы заметить на это, что дело не в суждениях историков, а в самых фактах, заверенных документально. Но сколь мало дела до фактов авторам брошюр о чудесах при гробнице Павла Петровича, это видно уже из того, что, по утверждению этих авторов, вся сущность души Павла Петровича заключалась в борьбе ее с собственными недостатками.

«Я обуздываю свою горячность, насколько могу»,—сказал однажды Павел. Вот эта фраза императора и есть единственный факт, который авторы брошюр привели в доказательство святости души императора. Ну, а все прочие факты, из которых видно, в чем заключалось это самообуздание горячности, приводившее в трепет всю столицу, авторы брошюр обходят своим вниманием, удовлетворившись огульным признанием всех историков лишенными духа православия.

Так вот какие чудеса совершаются ныне в Петрограде.

Какие из этих чудес проистекут последствия?

Поднимется ли вопрос о канонизации, на которую более чем прозрачно намекают брошюры, одобренныя духовной цензурой?

Запретят ли историкам писать беспристрастные исторические исследования о Павле Петровиче?

Или все ограничится распространением названных брошюр и усиленной пропагандой культа императора Павла со стороны причта Петропавловского собора?

Поживем—увидим. Но, во всяком случае, уже и то, что делается теперь, сильно затрагивает авторитет не исторической науки, конечно, а тех церковных установление, под сенью которых ведется эта своеобразная пропаганда.

Многим искренним членам православной церкви, знакомым с русской историей, будет больно узнать, что благодаря неблагоразумной ретивости каких-то лиц в нашей церковной жизни еще одним соблазном становится больше.

Еще по теме