Девушка Эйна, дочь слесаря Перелайнена, влюбилась в унтер-офицера Антона Зайкина из "команды выздоравливающих".
Об этом говорил весь городок.

Эйна Перелайнен была красивая девушка. Она имела золотой жетон за лыжные гонки, серебряный жетон за состязание в плавании, считалась первой танцовщицей на вечерах в народном доме и ко всему этому зарабатывала сто марок в месяц службой в заводской конторе. Нужно ли было Эйне Перелайнен влюбиться в Антона Зайкина?
Старик Перелайнен, положительно, находил, что это ей ни к чему.

 - Мои ри тома есть! - рассказывал честный слесарь. Для мой сын Алфред отин том, для мой точь Эйна ругой том... Мой точь Эйна сам Моркуриус женить очет! О, мой точь Эйна неть ната сольтат женить!

То же находили и другие. А сам «Меркурий", владелец универсального магазина под этой фирмой, потерявший, благодаря популярности своей фирмы, собственное имя, протестовал громче всех. В его лавке только и разговору было, что об Эйне и унтер-офицере Зайкине. Покупатели, выходя из «Меркурия", уносили вместе с покупками все подробности необычного романа и отзвуки возмущения, переполнявшего все существо отвергнутого претендента на руку и сердце прекрасной Эйны из Тайкиня-Мяки.

Отсюда же, из-за прилавка „Меркурия", разошлась по городку весть, придававшая неожиданной романической истории характер и значение небывалого скандала. Унтер-офицер Антон Зайкин был давно женат и имел детей. Это было уже совсем недопустимым оскорблением общественной нравственности, клавшим тень не только на доброе имя честной семьи Перелайнен, но и на весь городок.

В дело вмешался пастор: три раза приходил к Передайнену и три долгих беседы имел с своенравной девушкой. После пастора приходил комиссар. Не то что „по обязанности службы", а по доброй воле и под влиянием граждан, больше всего того же „Меркурия". Конечно, и держался комиссар не как официальное лицо, а как добрый знакомый. Просто, счел своим долгом преподать молодой девушке совет и поучение. К тому же, хотя в обязанности полицейского и не входит наблюдение за нравственностью Эйны Перелайнен, но комиссара не может не интересовать событие, вызывающее волнение во всей окрестности. Затем приходил почтеннейший представитель общины, городской казначей Койконен. Вслед за ним представитель союза слесарей, наконец сам директор завода, на котором служила Эйна.

А Эйна отвечала всем одно и то же:

Хочу и люблю! И никому до меня дела нет.

Как только наступал вечер, Эйна исчезала из дому. Ее встречали в лесу, видели ее на озере в лодке. И все с тем же Антоном Зайкиным. Она как будто и не старалась даже скрывать свое увлечение. Только после того, как любопытные сограждане стали слишком настойчиво попадаться на пути влюбленных. Эйна со своим унтер-офицером стали исчезать, задав трудную задачу всем городским сплетникам во главе с „Меркурием": куда могли прятаться эти скандалисты? „Меркурий" даже похудел от досады и обиды, а может быть, и оттого, что целые ночи не спал, рыская по окрестностям и разыскивая Эйну и ее избранника.

Так продолжалось до тех нор, пока Зайкин оставался в „команде выздоравливающих".
Что унтер-офицер Зайкин скоро будет отправлен на фронт, знали все. Он был легко ранен в плечо, пуля была своевременно извлечена, рана залечена, а за два месяца спокойного отдыха в прекраснейшем уголке Финляндии он совсем оправился, порозовел и выглядел молодцом.
Все понимали, что лечению Зайкина скоро наступит конец. Старик Перелайнен и все благонравные граждане, огорченные и смущенные поведением Эйны, много надежд возлагали на отъезд Зайкина. Он уедет, она останется, и постепенно все забудется. Мало ли что бывает? Молодости присущи ошибки и увлечения. Пройдет, будто и не было ничего! „Меркурий" бегал даже к начальнику команды, спрашивал, скоро ли пойдут выздоровевшие „на комиссию". Вернувшись, разнес по всему городку радостную весть, что соблазнителю осталось всего несколько дней тревожить мирную жизнь городка.

И вот наступил долгожданный день. Большая партия выздоровевших отправлялась в Петроград, чтобы оттуда отправиться к своим частям. На вокзале собралось много народу.

Было любопытно посмотреть, как Эйна Перелайнен будет прощаться с Антоном Зайкиным.
Но Эйны на вокзале не было.
Где Эйна? Не видели ли вы Эйны Перолайнен? расспрашивал «Меркурий", бегая по платформе и обыскивая даже вагоны.
Эйны из Тайкиня - Мяки нигде не было, и никто не видел ея. Из дому ушла, как всегда, рано утром. Может быть, спокойно пошла на службу? Может быть, рассорилась со своим милым и не пришла даже проводить его? Но у Зайкина было слишком веселое лицо, и взгляды, которые он бросал на „Меркурия", отражали довольство одержавшего победу... Где же Эйна?

Недоумение и тревога усилились, когда вечером все узнали, что Эйна не была на службе. Когда же пришла ночь, а Эйна не приходила и никаких известий о себе не присылала, отец и брат Эйны забегали по городку, а „Меркурий" затараторил в своей лавке, разнося повсюду весть о пропавшей девушке.

Одни, вздыхая, говорили:

Вот что значит любовь! Бедная девушка! Она не могла перенести разлуки со своим возлюбленным и, наверное, бросилась в озеро!

Другие решали иначе:

- Бежала! Она такая, с нее станется! Не иначе, как бежала в Петроград, чтобы провести еще несколько дней с милым дружком.

Не веря этому (кассир и станционные сторожа положительно утверждали, что не видели Эйны на вокзале ни перед отъездом Зайкина ни после того), старик Перелайнен тем не менее поехал в Петроград. С большим трудом разыскал он Зайкина на одном из сборных пунктов. Но унтер-офицер уверил его, что не видел Эйны и ничего не знает об ея участи: даже омрачился и насупился, услышав от старика о пропаже девушки. Так и уехал Перелайнен, уже уверенный в смерти дочери. Спутникам в вагоне рассказывал об Эйне, такой прекрасной девушке, имевшей призы за лыжные гонки и за первенство на состязании пловцов и так неосторожно влюбившейся в раненого солдата. Спутники глубоко вздыхали, изрекали истины о силе любви, о безрассудстве молодости и делили со стариком его скорбь.

В течение двух недель в городке говорили о трагической смерти Эйны Перелайнен. Каждый день разносились слухи о том, что рыбаки окрестных мест извлекли со дна озера ее труп. Но к вечеру уже делалось известным, что никакого трупа рыбаки не извлекали, а только хотели извлечь, но не нашли.

Постепенно прекратились поиски рыбаков, а вслед за ними и разговоры о несчастной девушке. Эйну начали забывать.
Прошел месяц со дня отъезда Зайкина и исчезновения Эйны Перелайнен.

Однажды в "команду выздоравливающих" явился солдатик Егор Игольников, одного полка с Зайкиным, одновременно с ним раненый, вместе с ним бывший здесь на излечении и вместе с Зайкиным отправленный месяц тому назад в действующую армию.

— Ты откуда? удивился начальник команды.
— С побывки, ваше высокородие!
— Как с побывки? Кто отпустил тебя? И почему ты сюда явился, а не в свою часть?

Из ответов Игольникова выяснилось, что он попросился в отпуск, еще находясь здесь, в команде. Просьбу свою он передал через унтер-офицера Антона Зайкина, и тот уверил его, что отпуск на месяц ему разрешен. Он и поехал.

Начальник команды раньше всего обратил внимание на то странное обстоятельство, что, несмотря на отъезд Игольникова, партия выздоровевших прибыла к месту назначения в полном составе, о чем в команде имелись сведения.
И именно начальнику команды, знавшему всю историю с Эйной Перелайнен, первому пришла в голову мысль: не ушла ли Эйна, переодевшись солдатом, на войну вместе со своим возлюбленным?

А к вечеру того дня уже весь городок знал правду об Эйне Перелайнен: под именем рядового Егора Игольникова она находится к полку, на позиции.

Как только прошел такой слух, появились и неопровержимые подтверждения его. Парикмахер соседней деревни вспомнил, что месяц тому назад к нему явилась незнакомая девушка и продала ему свою прекрасную косу, при этом почти не торговалась, очень-очень торопилась и просила подстричь ее по-мужски. Сопровождавший команду младший офицер вспомнил, что еще в пути обратил внимание на незнакомое лицо одного из солдат, но так и оставил это без расследования; чем-то другим отвлечено было его внимание.
Сомнения не было. Эйна Перелайнен находилась в полку.

„Меркурий" настаивал на том, чтобы написать в полк и разоблачить самозванку. Но против него вооружились все, даже отец Эйны. Напротив, репутация девушки и всей семьи Перелайнен сразу была восстановлена, и поступок Эйны рассматривался, как подвиг.

Старик Перелайнен повеселел и говорит об Эйне охотно и горделиво:

— Мой точь нет любил Сайкин! Мой точь хотел сольтат быть! Мой точь релять мошет! Мой точь война тоже приз взять будет! О, мой дочь вседа приз взять будет!..

Еще по теме