Так можно перевести характерное итальянское название—«Lа squadraccia della morte». Squadraccia—это презрительное уменьшительное от слова «Squadra» (эскадра)—оригинальная итальянская флотилия, которая вступила в борьбу с австрийскими судами.

Интересные сведения о ней сообщает в «Южном Крае» М. Первухин.

На протяжения многих лет, на военных верфях и в арсеналах Италии постоянно накоплялось «железолом», т.-е. старые, отслужившие уже свой законный срок боевые суда с расхлябанными корпусами, с истершимися от работы механизмами, суда безнадежно устаревших типов и по конструкция и по вооружению. Суда эти мирно дожидаются обычного бесславного конца—быть проданными с публичных торгов в качестве старого и ржавого железа, отправиться на буксире на какой-нибудь частный завод и там быть разобранными по листу, по болту.

И вот, когда началась война, особенно же когда от ударов невидимого, коварно подкрадывающегося подводного врага погибли крейсера «Гарибальди» и «Амальфи», свершилось чудо: «морские мертвецы» ожили, встали из своих могил. На сданных за ненадобностью и негодностью в архив устаревших судах был поднят флаг, моментально были сформированы комплекты команд, благо Италия богата смелыми и опытными моряками, и перед глазами изумленных австрийцев появились целые эскадры, проявившие и поразительную деятельность в деле защиты родных берегов, и отчаянную смелость, и, что всего важнее, боеспособность. Дыры были законопачены, машины отремонтированы, днища, обросшие раковинами и ржавчиною, очищены, вооружение подновлено, и эти «скелеты прошлого» отлично понесли трудную службу, заменяя собою более современные суда, которыми Италии приходится дорожить, которые надо во что бы то ни стало беречь, пока не придет момент решительного открытого боя за обладание Адриатикою.

Та работа, которую совершает эта «эскадра морских мертвецов» Италия, — она не бросается в глаза. Она видна только по своим чудесным результатам, которыми в полном праве гордиться Италия.

Но эти чудесные результаты дорого достаются «живой силе», т.-е. морским командам воскресших «трупов». В старые годы строители боевых судов менее всего заботились об удобствах для команды. Все приносилось в жертву стремлению дать более сильное вооружение или добиться лишнего узла скорости хода. Каждый свободный уголок на этих старых судах занят—или пушкою, или минным аппаратом, или угольным бункером. Команды, плавающие теперь в невероятно трудных вообще условиях военного времени на этих «воскресших мертвецах», не имеют и десятой доли тех удобств, которые предоставлены в распоряжение их же братии на современных боевых судах. А работу приходится нести по тяжести—двойную или тройную.

«Поэту войны», Габриэлю д’Аннунцио, пришлось поплавать и на этих «архивных» судах, на этих «музейных древностях». И вот как он отзывается о героических командах этих судов:

«Это что-то фантастическое, это что-то непонятное. Смотришь, и не понимаешь, — да где же предел человеческим силам, если эти силы управляются сознательно, полною энтузиазма волею? Для команд этих судов единственным местом для сна и отдыха служат помещения, находящиеся в непосредственном соседстве с машинным отделением. Больше деваться некуда, когда тебя сломит усталость. А там, в этом кубрике, там буквально изжариться можно. Но эти люди, оторванные от плута, от лопаты, от рыбачьего весла, — они ухитряются отдыхать и спать в этих печах огненных, и потом снова становятся на работу как ни в чем не бывало, свежие, бодрые, веселые. А работа?

Самым страшным врагом современного боевого судна является подводная лодка и подводная мина. Этого врага надо выследить. И вот десятки вахтенных, стоя на палубе, вися на снастях, по четыре часа подряд, должны не спускать глав с волнующейся поверхности моря, выслеживая перископ подводной лодки, выслеживая прячущуюся под поверхностью моря мину. Требуется невероятное напряжение зрения и внимания. И не несколько минут, не четверть часа, не час, а четыре часа подряд! А на счету каждый человек, и дежурных заменять некем.

И вот эти люди молчаливо делают свое дело. Обшаривают море своими взорами. Прощупывают волны. И, бывает, — едва дежурный отбудет свой срок и получит разрешение уйти со своего поста, он тут же сваливается, как куль,- засыпает на том месте, где упал. Долг исполнен, поддерживавшее человека на опасном посту напряжение воли, напряжение нервов — Прошло, — и разом тело превращается в инертную массу. Но долго отдыхать нельзя. И, смотришь, через несколько часов тот же Луиджи или Джованни снова цепляется за снасти, и, качаясь, впивается взором в горизонт, обшаривает морской простор, ищет малейших признаков близости врага».

Еще по теме