Материалы из журнала "Разведчик" за апрель 1916 год.

О военнопленных

По словам «Биржевых Ведомостей» в министерство внутренних дел поступают из разных мест Сибири ходатайства о выселении интернированных там военнопленных. Главный мотив этих ходатайств — непомерное вздорожание жизни, которому способствуют военнопленные, часто лучше обеспеченные материальными средствами, чем местное население.

На днях в отдел земского хозяйства министерства внутренних дел поступило ходатайство керенской уездной земской управы о выселении из города интернированных там германцев и австрийцев. Вместе с ходатайством керенская земская управа препровождает поступившую к ней петицию земских служащих:

«Дороговизна жизни, — жалуются земские служащие, — вследствие большого скопления в нашем городе военнопленных австрийских офицеров и военно-обязанных немцев, с каждым днем растет».

Далее в петиции указывается, что,

«учитывая превышение спроса на продукты, военнопленные офицеры и военно-обязанные немцы, из коих, к нашему несчастью, большинство с большими средствами, скупают продукты, платят за них такую цену, которая далеко превышает цену, назначенную самим продавцом».

Не лучше дело обстоит и с квартирными помещениями, которых в настоящее время найти не представляется возможным. Австрийцы и немцы заняли все квартиры, платя за них большие деньги, нам же, служащим и другим обывателям города, не имеющим своих домов, приходится жить чуть ли не на открытом воздухе.

Идти дальше в направлении снисходительности к нашим врагам и преступного попустительства — некуда.

«Я еще не устал»

Один из французских солдат, работая над устройством прикрытия на передовых позициях около Нотр-Дам-де-Лоретт, нес на спине мешок с землей. В десяти шагах от него разрывается снаряд, огромный осколок которого срывает со спины солдата мешок с землей.

— Благодарю, — спокойно произносит тот, вынимая из кармана трубку, — я еще не устал.

Корреспондент «Биржевых Ведомостей» пытается иронизировать над работой питательных пунктов В. Пуришкевича

„В столовой-палатке В. Пуришкевича при станции М. — образцовый порядок. Англия и — только! Весьма воспитанная хозяйка, разговоры только о возвышенном, поклоны налево, поклоны направо, истинная кофейня-пекарня — в часов 7-8 вечера, когда „лучшее" общество и вообще хорошо. Стол — подковой, лампа-гелиос шипит и трещит, на столе в стаканах от снарядов — цветы, санитары аккуратно кланяются и аккуратно принимают на чай. А на тарелках и блюдцах пища весьма нарядная, но весьма скудная: кета, старенькая телятина, несколько кусочков селедки и весьма пережаренное и весьма жесткое мясо и еще кое-что.

Это „кое-что" может быть зеленый сыр или голландский сыр, свивают вокруг головы В. Пуришкевича ореол высокого попечителя и высокого заботника, но право, я не возьму греха на свою совесть, если замечу, что светлый ореол В. Пуришкевича создается, хотя и добрыми, но весьма домашними средствами, и в двух шагах от столовых-палаток В. Пуришкевича — в русских, а не английских столовых, усталые люди всегда находят сытый ужин и дорогой ночлег.

Там поклонов и славы гораздо меньше, но гораздо больше тепла, уюта и простодушия. А так как на войне без простодушия и шагу не ступить, В. М. Пуришкевичу не мешало бы поделиться уважением и почетом с другими организациями, которые бок-о-бок с его палаткам-столовыми проводят свою мирную жизнь под ежедневным обстрелом аэропланов, под ежедневным сожалением, что с рассветом от палаток, кухонь, складов не останется и следа... Как никак, но я слыхал и лично замечал, что свои прерогативы В. Пуришкевич охраняет весьма строго и скептицизмом его Бог не обидел..."

Конечно, не г. Дм. Крачковскому оценивать деятельность г. Пуришкевича.

Ее по заслугам оценила вся русская армия, благодарная ему за его заботы о ней. И, конечно, бросить тень на эту оценку досужий корреспондент «Биржевых Ведомостей» не сможет, сколько бы он не иронизировал над жесткой, пережаренной говядиной или селедкой, подаваемой в столовой г. Пуришкевича.

Но положительно противно читать эти выпады, когда каждый, вносящий по доброй воле свою крупицу пользы на войне, заслуживает только благодарности.

А какова польза от г. Крачковского и его корреспонденций?

Еще по теме