(Продолжение. Начало)

Австро-германские тиски. Наш выход из них

Начало июня явилось чрезвычайно многозначительной датой в ходе операций на нашем фронте. В это время, пожалуй, впервые явно обнаружилось основное дальнейшее намерение противной стороны наступлением в направлении Ярослав—Томашов— Холм разорвать наш фронт и создать угрозу флангу и тылу Завислинского фронта. К этому времени, может быть, следует отнести и зарождение австро-германской операции концентрического наступления с двух противоположных фасов передового театра в направлении к Бресту. В начале же следующего месяца оно определилось уже вполне реально.

После нашего отхода на Танев и на линию Городокских позиций противник в течение нескольких дней неослабно нажимал в направлении на Раву-Русскую и на фронте Днестра, ниже Ниниова. На Завислинском фронте, на фронте Бобра и Царева, на Занеманском участке и в Шавельском районе шли разрозненные бои. Для развития наступления в направлении Равы-Русской неприятель привлек сюда часть сил даже из Бельгии.

9 июня, вследствие подхода неприятеля в район Жолкиева, наши войска оставили Львов, продолжая отходить на новый фронт. Противник вместе с тем, несмотря на потери и отсутствие видимых результатов, продолжал ожесточенно атаковать на фронте Днестра. На Таневе было спокойно. Серьезная, но безуспешная атака в десятых числах июня была произведена неприятелем также в южной части Завислинского фронта, на участке Ожаров—Завихост.

Таково было положение до 13 июня, когда новый натиск неприятельских сосредоточенных сил на Томашев, Белз и Каменку, еще более увеличив входящий угол северо-восточнее Львова, вынудил наши войска, находившиеся восточнее и южнее его, отходить на линию Верхнего Буга и Гнилой Липы.

С этого момента германско-австрийское наступление, вразрез нашего фронта, приняло уже вполне ясные формы и в дальнейшем свелось к продвижению одной их группы в общем направлении через Сокаль на Владимир-Волынский, в то время как их войска, действовавшие левее этой группы, имели своей ближайшей целью овладение линией Люблин — Холм. На войсках, по преимуществу австрийских, действовавших южнее Сокаля, лежала задача оттиснения на восток наших сил, развернувшихся на Верхнем Буге, Гнилой Липе и Днестре.

Благодаря своевременно сделанным перегруппировкам, выразившимся в постепенном сокращении Завислинского фронта и выводе части его сил на наиболее угрожаемое Люблинское направление, разрешение наступательной задачи на направлениях к Люблину и Холму обошлось для противника чрезвычайно дорого и происходило очень медленно.

Наиболее ожесточенные и кровопролитные бои происходили в районе Красника, Замостья, Красностава и Грубешова. Пользуясь подходом подкреплений, наши войска 22 июня сами перешли в наступление на Люблинском направлении и отбросили противника за реку Уржендовку, взяв за 2 дня до 11 тысяч пленных и заставив противника отступать, теряя новых пленных. В особенности славные для нашего оружия бои были в районе селения Вильколаз. К 27 июня боевые действия на Люблинском направлении затихли. Наш встречный удар заставил противника приостановиться на линии реки Уржендовки. К этому времени неприятель, действовавший на Холмском направлении, находился на высоте селений Грабовец—Грубешов.

На фронте Западного Буга, Золотой Липы и на Днестре ничего значительного в конце июня не произошло.

С началом июля началось и реальное выполнение австро-германцами грандиозного замысла. Совместными, одновременными усилиями двух сильных групп, сосредоточенных: одна на фронте Нарева и нацеленная на участок Ломжа — Остроленка— Рожан, а другая на южном фасе передового выступа, между Вепржем и Бугом, и нацеленная на линию Холм—Влодава,—противник поставил себе задачей отрезать и окружить наши армии, находившиеся на дуге Нарева, Средней Вислы и между Вислой и Верхним Вепржем.

Выполнению этого плана предшествовали энергичные выступления противников на различных участках всего колоссального фронта и в особенности на крайних его флангах, имевшие целью приковать к ним наши силы. Из этих выступлений наиболее серьезные размеры приняли операции немцев в западной части Шавельского района и австрийцев на Днестре, в Южной Галиции.

Оставляя временно в стороне крайние фланговые театры, где, несмотря на порой широко развивашиеся действия, обстановка до конца разрешения центральной задачи оставалась в общем без значительных перемен, обратимся к передовому нашему выступу, где уже к концу июня обнаружилось значительное давление противника не только на южном фасе, но и на фасе р. Нарева.

Положение этого выступа, составлявшего южную часть войск генерала Алексеева, становилось очень тяжелым со времени глубокого вторжения противника в пространство между Бугом и Вислой и с развертыванием им фронта прямо на север. Оно могло быть исправлено лишь нашим переходом в решительное и сокрушительное наступление, при могущественной поддержке артиллерии и при изобилии снарядов. Но этого-то уже и нельзя было обеспечить после предшествовавшего длительного периода кровопролитных боев.

Выдавшееся далеко вперед наше положение с городом Варшавой впереди, являясь уязвимым с обоих флангов, в свою очередь, при вышеупомянутых условиях не могло служить исходным для глубокого уязвления противника. В этом-то, может быть, и заключалось важнейшее преимущество австро-германцев. Вместе с обнаружившимся недостатком боевых припасов оно ложилось тяжким и безусловным бременем на творческую сторону деятельности полководца.

Верный принципу не уступать без надобности раз занятое, но и не упрямствовать, раз нет смысла его удерживать, генерал Алексеев на первый натиск германцев против сильно растянутой нашей укрепленной линии впереди Бобра ответил приказом войскам отойти в ночь на 1 июля на второлинейные позиции. Это было одно из первых действий и шагов главнокомандующего, позволявшее уже прозревать всю силу руководства, самостоятельного и решительного, не поддающегося воле противника, преследующего самим собой поставленные, ясно сознанные задачи и цели. А воля противника, как теперь видно, заключалась в том, чтобы или заставить нас принять бой в невыгодных условиях, разбить фланговые группы и окружить армии передового театра, или, на худой конец, угрозой его флангам и тылу заставить отходить спешно, со всеми тяжкими последствиями неожиданного и не подготовленного отступления современных громадных армий.

Вслед за нашим отходом противник продолжал свое наступление, развернувшись на всех важнейших направлениях северного фаса передового театра, от Писсы до направления Млава—Пултуск.

3-го июля неприятель перешел в общее наступление и на противоположном фасе—фронте между Вислой и Бугом. Ожесточенные бои начались одновременно как здесь, так и на Млавском направлении.

Дав противнику должный отпор в этих боях и заставив его понести большия потери, наши войска на обоих противоположных фасах вновь были несколько отведены назад. На млавском направлении они стали стягиваться к предмостным укреплениям Нарева, а между Вислой и Бугом на позиции впереди Люблина и Холма, приблизительно на параллели Красностава, захваченного противником на рассвете 5-го июля.

В связи с этим и на Завислинском фронте нами была произведена новая перегруппировка, сопровождавшаяся постепенным выводом отсюда части сил для применения их на флангах и отходом всего фронта на Варшавские позиции, на линию Блоне—Надаржин и на передовые позиции Ивангорода. Это сокращало наш угрожаемый фронт, облегчало его вероятный отход назад через Вислу, являясь вместе с тем частью маневра для противодействия натискам фланговых групп противника.

К характеристике нашего положения к 5 июля следует отметить, что в этот день батареи крепости Новогеоргиевск уже участвовали в обстреле голов наступавших неприятельских колонн.

До половины июля противник, несмотря на ярость атак и сосредоточение больших сил между Вепржем и Бугом, не мог здесь добиться решительных результатов. Для решительности действия неприятель бросил сюда группу германских войск, понесшую крупные потери в боях на Вепрже, в районе Красностава. Однако последующий бой 10— 14 июля в районе Грубешова дал противнику те преимущества, вслед за которыми явилась возможность дальнейшего продвижения их к линии Холм— Люблин, вскоре сопровождавшегося захватом селения Травники и перерывом железной дороги Холм— Люблин.

Не поддаваясь настойчивому стремлению противника заставить нас принять решительный бой в невыгодных условиях, ген. Алексеев постепенно и спокойно отводит войска южного фаса на новые укрепленные позиции за полосой железной дороги Ново-Александрия—Люблин—Холм. Этот способ был завершен к 17—18 июля без помех со стороны противника (сх. 1).

За это время на Наревском фронте новыми сосредоточенными усилиями противнику к 10 июля удалось на некоторых участках Бобра, преимущественно на фронте Остроленка—Пултуск, перебросить часть своих сил на левый берег реки.

Новым, весьма важным обстоятельством к этому же времени явилось наступление германцев на участке Средней Вислы, севернее Ивангорода, при чем части сил противника к 16 июля удалось переправиться на наш берег и прочно здесь утвердиться.

Об общем положении наших войск красноречиво говорит схема № 1.

Невзирая на крайнюю рискованность обстановки для войск Варшавской и Ивангородской группы, мы с прежним самообладанием и без лишних жертв, без трофеев для противника, постепенно и неторопливо вытягиваем часть сил из обеих названных групп, бросая их на наиболее угрожаемые места, а сами группы, не оставляющие случаев нанести возможный вред врагу, отводим на правый берег Вислы. Все это совершается под прикрытием отчаянно дерущихся войск обоих фланговых фасов, сдерживающих противника, все более и более ожесточающегося по мере ускользания драгоценной добычи.

К 20 июля войска Ивангородской группы вместе с гарнизоном кр. Ивангород были уже вне уязвимости за свой тыл. Оставив развалины Ивангорода и разрушив за собою мосты, они отошли на правый берег Вислы.

К утру 23 июля выводятся с левого берега Вислы войска Варшавской группы, предварительно оттянутыя на ближние Варшавские позиции. Новогеоргиевск к этому времени постепенно обволакивается наползающими массами противника.

Войска, отодвигавшиеся с фронта Варшава — Ивангород, стали медленно отходить от позиции к позиции на линию железной дороги Соколов—Седлец— Луков.

Противник вел себя здесь почти пассивно, видимо, опасаясь наседанием ускорить наш отход от Средней Вислы, не входивший в его расчеты.

На эту удочку наше командование тоже не пошло.

Неприятель, видя постепенное ускользание добычи из своих рук, с 20 июля стал напрягать отчаянные усилия на направлениях к участку нашего фронта за Бобром (шоссе Ломжа — Остров) и на направлении Холм—Влодава и несколько западнее.

Пользуясь подходом частей, взятых с западного участка фронта, мы производим на этих направлениях ряд энергичных контратак. Из них особенно важное значение имела контратака, предпринятая нами 29 июля вдоль железной дороги Чижев—Малкин. Под ее прикрытием войска, действовавшие в Ломжинском районе, благополучно вышли из под флангового удара в направлении на Мазовецк, а западный фас выступа спокойно снялся с линии Соколов—Седлец—Луков.

Этот момент (конец июля) знаменовал собою минование первого кризиса.

Фронт наших войск получил теперь значительно большую устойчивость, уязвимый выступ перестал существовать (сх. 1, 31/VII), но ненадолго. События на Среднем Немане и под Ковной внушали новые тревоги...

Что касается крайних фланговых театров, то за июльский период крайнего обострения и постепенного минования кризиса в передовом театре германцы проявили значительную активность в Шавельском и Поневежском районах, где и выиграли показанное на схеме пространство. На фронте Буга, Золотой Липы и Днестра в общем весь месяц прошел без больших перемен; вся настойчивость противника была сосредоточена здесь лишь на участке Верхняго Буга—противник своими бешеными атаками и форсированием переправы через реку в районе Сокаля и южнее (половина июля) обеспечивал правый фланг и тыл развернувшейся фронтом на север Грубешовской группы. Однако это наступление развития не получило, и переправившиеся на правый берег Буга, в районе Сокаля, части противника были остановлены нашими контратаками у самой реки.

Начало августа отмечено было двумя событиями очень важного значения.

В течение 3, 4 и 5 августа германцам, успевшим рядом боев подойти вплотную к фортовой линии западного сектора крепости Ковны, удалось ворваться в фортовой пояс и овладеть крепостью.

Несколько дней спустя, 7 августа, пала обложенная с половины июля крепость Новогеоргиевск.

В течение этого тягостного периода падавших на нас один за другим ударов противник продолжал в различных местах яростныя атаки центрального участка фронта, между Наревом и Бугом, сосредоточив усилия как на Седлецком и Луковском направлениях, так и в особенности севернее, на направлениях к Бельску и Белостоку. Значительные усилия были им проявлены также у Влодавы и восточнее, вдоль шоссе на Малорыто. Неприятель настойчиво стремился охватить фланги и расстроить наши войска, пользуясь вместе с тем стесненностью пространства в их тылу, представлявшего собою узкие коридоры между Августовской и Беловежской пущами и Полесьем.

Угрожающия свойства этих особенностей театра были нами, однако, уже к 9 августа значительно смягчены. В силу отданных приказаний, наши войска к этому дню были отведены вновь несколько назад и, оставив Осовецкую укрепленную позицию, находились на фронте Белосток — Бельск—Брест-Литовск. В связи с этим фронт наших войск севернее Белостока также подался назад. В районе Гродны войска отошли на линию фортового пояса крепости.

В течение ближайших дней натиск германцев севернее Белостока и на среднем участке линии Белосток—Бельск велся с необычайным ожесточением. Наши войска, продолжая оказывать сильное сопротивление, постепенно оттягивались далее на восток. Недостаток боевого снабжения, дававший себя чувствовать еще сильнее прежнего, не позволял предпринимать решительных ударов, несмотря на все мужество и рвение войск.

Усилия противника к этому времени сводились к изолированию брестской группы заходом ей в тыл с севера и юга и к развитию операций против Средне-Неманского участка.

Продолжение будет

Еще по теме