В январе 1916 года Черногория была вынуждена капитулировать в неравной борьбе с австро-германскими войсками.

Привожу материалы из газет того времени, раскрывающие картину происшедшего.

В ЧЕРНОГОРИИ

КОПЕНГАГЕН, 5-го (18-го) января. Сюда сообщают из Вены следующее австрийское официальное сообщение:

«Король и правительство Черногории просили о начале мирных переговоров, на что получили ответ, что последнее возможно лишь при условии, если черногорцы положат оружие. Условие это было вчера принято и, после капитуляции черногорской армии, немедленно будет приступлено к началу переговоров».

РИМ, 5-го (18-го) января. Капитуляция Черногории произвела сильное, впечатление, на итальянское общественное мнение. Хотя за последние дни уже много говорили о возможности заключения Черногорией сепаратного мира, однако, известие об этом оказалось неожиданным как для печати, так и для общества. Все были уверены в том, что Черногория, которая сумела обороняться с гордым героизмом и самопожертвованием, как и Сербия, не станет капитулировать. Это мнение единодушно высказывалось всей печатью.

Первые комментарии к совершившемуся событию появились в «Меssagеrо», поместившем статью, несколько противоречащую тому, что печаталось ею раньше. Эта газета, которая до вчерашнего дня утверждала, что падение Ловчена и вторжение неприятеля в Черногорию являются последствием вторжения в Сербию и обвиняла союзников в том, что они не оказали ей надлежащей помощи, теперь выражает подозрения по поводу слишком легкой капитуляции Ловчена. В заключение статьи говорится:

«Нельзя сердиться на бедных побежденных, которые не нашли в себе достаточно сил для того, чтобы дождаться конечной победы. Но необходимо проявить возможно большую заботливость об обеспеченности итальянских интересов на Адриатике, которые мы должны уметь защищать нашими собственными силами».

Австро-германские требования при капитуляции Черногории

КОПЕНГАГЕН. (6 января). Из достоверного источника «Nеuе Frеiе Рresse» сообщает некоторые подробности о переговорах, касающихся капитуляции Черногории. Австро-германцы требуют, кроме общего сложения оружия, выдачи также того наследственного оружия, которое каждый черногорец носит при себе. Победители требуют также передачи им всех городов, селений, а также всех путей сообщения, в том числе железных дорог. Все способное к ношению оружия мужское население, включая самые преклонные возрасты, будет выслано в определенные районы, женское население не подвергается высылке.

КОПЕНГАГЕН, 6-го (19-го) января. Из Берлина телеграфируют, что, по сведениям из Катарро, черногорские войска, находящиеся в Вир-Пасаре и Реке, начала сдавать оружие австрийцам. Ведение мирных переговоров поручено бывшему австро-венгерскому посланнику в Цетинье Отто, уже отбывшему к месту назначения. «Deutsche  Тages Zeitung» сообщает, что мирные переговоры между Австро-Венгрией и Черногорией будут вестись в городе, находящемся в пределах боевой территории.

РИМ, 6-го (19-го) января. Согласно последним сведениям о переговорах между Австро-Венгрией и Черногорией, в виду неприемлемости австрийских условий, король Николай, отказавшись подписаться под унизительными для своей страны условиями мира, намеревается, по-видимому, покинуть Скадр, дабы не попасть в руки австрийцев.

ПАРИЖ, 7-го (20-го) января. Черногорское консульство сообщает:

«Министр-президент Миушкович, вместе с королевой Миленой и принцессами прибыл вчера вечером в Бриндизи, на пути во Францию. Миушкович телеграфировал черногорскому поверенному в делах в Париже, что король и правительство самым решительным образом отвергли австрийские предложения. Черногория будет продолжать борьбу до последней крайности. Король Николай со своими двумя сыновьями остался среди войск для организации последнего сопротивления и для облегчения, в случае необходимости, отступления армии, при помощи союзников. Миушкович ожидает сегодня прибытия в Бриндизи дипломатического корпуса, с которым выезжает в Лион».

Болгарское правительство выставило требование, чтобы Черногория приняла на себя формальное обязательство в уплате Болгарии долга в 2 1/2 миллиона франков, в противном случае Болгария займет некоторые местности Черногории в виде компенсации за этот долг.

Сведения, полученные из Черногории, противоречивы. Официальных сообщений о положении дел нет, по частным же французским сообщениям переговоры черногорцев с австрийцами окончательно прерваны, и военные действия продолжаются.

ПАРИЖ, 9-го (22-го) января. Черногорское генеральное консульство официально сообщает:

«Король черногорский прибыл вчера в Бриндизи в сопровождении королевича Петра. Король и королевич выедут оттуда в Лион, где встретятся с королевой Миленой и королевнами Ксенией и Мерой. Королевич Мирно останется в Черногории с тремя членами правительства для организации обороны и, если понадобится, для эвакуации армии. Последняя находится под начальством генерала Вукотича, бывшего министра-президента, и продолжает бороться, дабы соединиться с сербскими войсками, оставшимися в Албании. Черногорская армия надеется, при поддержке союзников, принять деятельное участие в защите Албании, опираясь, при этом на Скадр».

В Черногории капитулировало, по-видимому, около 35,000 человек. Пока официального подтверждения капитуляции Черногории в нашем министерстве иностранных дел нет, если же факт сдачи черногорских войск подтвердится, представители держав четверного согласия будут отозваны из Черногории.

КОПЕНГАГЕН, 9-го (22-го) января. Австрийская главная квартира сообщает:

«Началась сдача черногорской армией оружия, являющаяся условием дальнейших переговоров о мире. Австрийские войска, воздерживаясь от всяких враждебных действий, вступают внутрь страны. При встрече с австрийскими отрядами, черногорские солдаты должны сдавать оружие; они могут, если сдача эта произошла без сопротивления, оставаться на своих местах и заниматься, под надлежащим надзором, своим мирным трудом. Оказывающие же сопротивление, обезоруживаются силой и уводятся в качестве военнопленных. Такое разрешение вопроса, вызываемое как военными соображениями, так и особенностями страны и ея населения, скорее всего вернет мир Черногории, уж много лет страдающей от войн. Об этом доведено до сведения черногорского высшего командования».

КОПЕНГАГЕН, 10-го (23-го) января. Австрийская главная квартира сообщает:

«Сдача черногорцами оружии продолжается. Во многих местностях королевства оружие уже сдано. Порт Антивари и Дульциньо заняты австрийскими войсками».

Из Бухареста «Ранн. Утру» сообщают:

Согласно сообщению из Будапешта, австрийские войска укрепляются на линии Будва, достигнув Билеча, возле Афтолака.
Германские официозы признают редкий героизм черногорцев, армия которых в общем не превышала 60.000 человек, включая 30.000 сербов, из которых 1,700 было в артиллерии.

Губернатор Далмации Атенс в беседе с журналистами заявил, что отныне Ловчев сделается балканским Гибралтаром, Каттаро будет превращен в неприступный порт. Часть адриатического побережья, эвакуированного в начале войны, снова будет занята австрийцами.

Героическая Черногория

Все разноречивые слухи о недавних событиях в Черногории могут быть выяснены всесторонне лишь по окончании войны; тем не менее напечатанное в «Нов. Вр.» сообщение вернувшегося из Черногории нашего студента медика— санитарного подпоручика черногорской армии П. Д. Ж., дает несколько любопытных штрихов из жизни этой маленькой героической страны, с таким мужеством оборонявшейся в течение полутора года от неизмеримо сильнейшего врага.

„Трагедия Черногории, собственно говоря, назревала давно, почти с самого начала войны. 36-тысячной армии не регулярного войска, конечно, не под силу было бороться с прекрасно организованной неприятельской армией, хорошо снабженной вооружением, артиллерией, с правильным снабжением и огромной по численности.

Что могли противопоставить черногорцы? У них почти не было артиллерии, а если и была, то старых образцов, которые, конечно, не могли соперничать с современными орудиями; не хватало припасов настолько, что армия и население питались кукурузной мукой, размешанной с песком; впоследствии не стало и мяса — главной пищи горцев. Отсутствовала амуниция и одежда, и воины принуждены было ходить в лохмотьях, обутые в местного образца лапти, вместо сапог.

Помогла в этом отношении летом 1914 года Россия, но естественно не могло надолго хватить присланной одежды, и снова людям пришлось облечься в рубище. О боевых припасах, вооружении и т. д говорить не приходится — не было ничего. И вот при таких-то условиях велась борьба, изобиловавшая исключительными, иногда немыслимыми геройскими подвигами.

Маленький народ сплотился воедино, и весь в целом давал отпор врагу. Странным казалось, что полуголодное население стоически спокойно переносило всевозможные лишения и невзгоды, а армия с неослабевающей энергией продолжала начатую борьбу.

Вот факт, который, покажет, насколько блестяще велась эта борьба. Санджакская армия всего-то в 20 тысяч человек выдержала страшные бои осенью 1914 года, и отойдя немного, остановилась на Дрине, где сдерживала австрийцев вплоть до осени 1915 года.

Тогда развились бои в Приполье и Прибое, где сербы дрались вместе с черногорцами, и санджакская армия, во избежание охвата, вынуждена была уйти вглубь страны. За все время боев число пленных из двадцати тысяч не превысило пятнадцати человек. С одной стороны, здесь играла роль особенность устройства батальонов по родам, как Кучковский, Васовичский и др.; несколько родственников раненого сейчас же уносят его с поля сражения; а с другой, главной, личное мужество и храбрость черногорцев. Они презирают смерть и дерутся до самого последнего момента, пока не падут мертвыми. Одна или две раны — редкость, обыкновенно их насчитывают пять, семь и более.

Нельзя умолчать и о выносливости черногорцев и сербов. От них не услышите стона и, при отсутствии правильной эвакуации, даже тяжело раненые совершают свой путь пешком, довольствуясь редкой перевязкой из индивидуального пакета; не хватает ни врачей, ни фельдшеров, ни перевязочного материала. Бывали случаи, что раненые шли по шесть суток без пищи, и замертво падали, достигнув больницы или госпиталя; немало случаев гибели в дороге от голода, от дизентерии и других болезней.

Вот как пришлось бороться Черногории, и нет ничего удивительного, что она в конце концов изнемогла в неравной борьбе. Но вера, что неудача—явление временное, глубоко сидит в умах всех черногорцев. Каждый надеется скоро снять со стены повешенное ружье и снова выйти в горы для встречи с все попирающим врагом.

В заключение нельзя не упомянуть о трогательной привязанности черногорцев к России. Спросите любого,—сколько их? Каждый ответит одной фразой: "нас и русских 180 миллионов и 300 тысяч".