Очерки Великой войны

Статья генерального штаба генерал-майора А.Д. Шеманского.

Настоящий период великой нечеловеческой борьбы передовых стран мира я не могу иначе назвать, как очередным поражением Австро-венгерской армии. – Это третье, по счету, поражение. Сперва русские учинили первое, под названием «Великой Галицийской битвы», в начале кампании. Потом, когда борьба была перенесена в Карпаты, то австрийцам нанесли поражение у знаменитой Козювки, прославившейся кровопролитием за австро-германский счет. Но не хватило у русских снарядов, дали до весны этого года передышку в истреблении австрийцев... И вот триумф русского отступления вскружил им головы. Они зашли еще дальше, чем в начале войны, в неосторожном развертывании вне своей естественной твердыни, Карпат; они мечтали занять украинские земли, Киев, Днепр. Они оплелись густо проволокой, воздвигли бетонные окопы, устроили огромные склады для будущего наступления. И все, казалось, благоприятствовало им…

Русские с конца зимы, казалось, увлеклись разгромом турок, атакой Эрзерума, выживанием недругов из Персии, Трапезундом, помощью англичанам у Кут-Эль-Амары.....

Казалось, успехи австро-немцев на Балканах, с отторжением Болгарии, с полуотторжением Греции, с ликвидацией антинемецкого нажима на Галлиполи, с разгромом Сербии и Черногории… с простановкой итальянского наступления, – отлично гарантировало к весне Австрии свободу в борьбе с российскими войсками… А напор германцев на Верден и прочное их обоснование в Курляндии и Литве, казалось, не давало России возможности начать новое наступление.

В настоящее время многие рассказывают, что австрийцы совершенно не верили в возможность мощного удара по ним, в возможность нашего перехода в наступление против них.

Австрийские офицеры говорили, что русское наступление разобьется о их окопы, проволоку и артиллерию… и они ждали его как праздника, несущего им награды, ордена…

Русские же ловко демонстрировали в это время начало прорыва германцев к северу от Припяти, в марте и апреле, а в то же время все подготовлялось к удару по австрийцам. Русская армия на нашем южном крыле, говорят, изнывала в окопах от желания броситься на австрийца и подпиравшего его немца. Здесь не могли помириться с 6ездействием перед австрийцами. Здесь пружины доблести нашей были сильно натянуты… и им в помощь пришли – богатство артиллерийского огня, и решительный вождь – ген. Брусилов... С конца зимы на артиллерийских снарядах армия как бы читала надпись: «Снарядов не жалейте!».

На широком фронте, особенно у Буковины, в один прекрасный день хитрые и, казалось, неодолимые сооружения австрийцев лопнули, были прорваны грозной лавиной русских войск.

От Румынии до Верхней Припяти треснул австрийский фронт, щедро подпертый германцами. Враги наши хором стали тогда утверждать, что это фронт второстепенный, что успехи на нем не будут влиятельны на ход всей войны… Это было худо скрываемое лицемерие…

Этот удар, удаливший врагов из Буковины, со Стыри за Стоход и приведший нас сейчас к рубежу Венгрии, к путям Львова и Ковеля – был влиятелен…

С Бонначи отхлынули австро-германцы спасать свои позиции, и Салоникская армия с оправившимися сербскими контингентами получила свободу состязания с болгарами… Румыния бесповоротно склонилась к наступлению на Трансильванию и против болгар.... Италия вздохнула облегченно и, приостановив попытку наступления австрийских войск, сама перешла в наступление и нанесла ряд поражений австрийской армии. Верденский нажим германцев, стремившийся оказать моральное влияние на французов и выбить у них возможно больше людей, приостановился совершенно и дал еще возможность центру франко-англо-бельгийцев самому начать теснить германцев и прорвать две его оборонительных линии, считавшихся германцами неприступными.

Германцы же стали бросать все, что можно, против Брусилова, чтобы отпарировать «третий» разгром их союзницы, Австрии.

Силы наших врагов еще весной, в марте, так распределялись по отдельным театрам. Против франко-англо-бельгийцев они оставили добрую половину всех сил германо-венгро-австро-болгаро-турецких, или до 42%. На остальных – до 58%. Держа на итальянском 10-9%, на балканском 12-15%, они на русский европейский фронт скопили до34%, не считая сил против нас в Азиатских владениях Турции (до 34-40 дивизий). А наступление Брусилова потянуло все на себя, и на русский европейский фронт стянулось до 100 дивизий врагов, 56 из коих или больше собралось против Брусилова.

Этим самым удалось замедлить наш натиск на Ковель – Владимир-Волынский, идущий к тому, чтобы разрезать сплоченную фалангу врагов на двое и заставить их отходить – одних на Карпаты, других в Восточную Пруссию. Долго также и упорно стояли враги на прямом пути на Львов. Но последний мы стали охватывать с юга, и южнее стали стучаться в двери Венгрии.

Уже взята крайняя Ворохта; дважды взята в эту летнюю кампанию… Трещит Кермизе, Богдан, Мармарош-Сигеть; гонят врага по долинам Белого и Черного Черемоша и от Кирли-Бабы…

Судьбы Венгрии близятся к разрешению…