Памяти „Русского Инвалида"

Прослужив честно 105 лет родине и армии, «Русский Инвалид» прекратил свое существование, возродившись, как феникс, из огня русской революции под видом политической и военной газеты «Армия и Флот свободной России».

Редакция объясняет «психологической потребностью» решение дать «центральному органу революционной армии новое наименование, которое отразило бы на себе перемену, происшедшую в самой армии. Армия теперь не армия старого строя, не армия царского режима, это армия — народная, свободной России. Она проникнута иным духом, ее организация построена на иных началах, служит она иным целям.

«И орган, ставящий своей задачей выражать идеи, во имя которых организуется и борется армия, должен не только по внутреннему своему содержанию, но и внешне отметить грань, отделяющую его от прошлого. Если бы это отделение от прошлого было только внешним или недостаточно существенным, редакция, конечно, не отказалась бы от старого названия. Но здесь, на страницах печати, редакция преобразующегося органа водружает новый стяг армии и флота, стяг, уже выдвинутый революцией и укрепляемый все ширящейся организацией демократической армии и флота.

Двойную силу должна представлять из себя армия: военную, отстаивающую культуру родины и человечества, и культурную силу. Более чем когда-либо в армии есть сейчас потребность в профессиональном знании и в политическом, культурном образовании. Этой потребности будет отныне с удвоенной энергией служить наш орган».

Такова теперь задача новой газеты. Но, да не посетует на меня почтенная редакция молодой газеты, если я назову это обращение к читателям звучными словами, не имеющими под собою сколько-нибудь прочной почвы. Это, выражаясь просто, канцелярская отписка старого стиля, и ничего больше.

Главная суть отписки заключается в заявлении, что армия свободной России служить иным целям, чем армия царского режима. От этой цели, ведь, зависит и устройство армии, ея организация. Поэтому здесь прежде всего — цели, коим служит армия.

Цель прежней армии заключалась в служении родине т. е. народу, и тому правительству, которое возглавляет (беру выражение из новой присяги) народ. До революции этим правительством был царь: плох ли он был или не плох — роли никакой не играет, ибо важен факт, служения тому установлению, которое стоит во главе государства. Ново, что цель свободной армии та же — т. е. служение народу и правительству, поставленному этим народом. Изменены лишь формы, а «враг внешний» и «враг внутренний», как были раньше, так останутся и теперь, и останутся и впредь, ибо вечного мира мы конечно не добьемся, а о внутреннем — и говорить нечего.

Поэтому заявление о новых целях армии и флота я с полным правом мог назвать громкой фразой, но без содержания.

В служении профессиональным, политическим и культурным запросам армии и флота, что обещано нам, читателям, в том же программном заявлении редакции, скажу ниже.

Основанный в 1812 году по частному почину Пезаровиусом на частные средства, с высокогуманной целью — Сбора средств в пользу инвалидов Отечественной войны «Русский Инвалид» заслуживал более внимательного и чуткого к себе отношения. Я уверен, что если бы инициаторы казни (другого названия этому поступку не подберешь) почтенной газеты ознакомились с историческим ее прошлым, узнали бы — чем бывал «Р. Инвалид» не только для армии, но и для русского общества, при талантливых редакторах, то они не отнеслись бы с таким легкомыслием к этой задаче. И не буду углубляться в историю и вспоминать 50-е и 60-е годы прошлого столетия. Отмечу лишь ближайший период жизни газеты—1900— 1905 гг., т. е. время редакторства А. А. Поливанова, показавшего, что военным делом должны интересоваться не одни специалисты, но и все русское общество. Этот период был безусловно одним из самых блестящих периодов жизни газеты и он отмечен в жизни армии целым рядом реформ, толчок к которым был дан этой газетой. Газета этого периода служит ярким образцом того, чем должна быть военная газета, чтобы отвечать профессиональным и культурным запросам армии.

И вот, одним росчерком пера на всем этом поставлен крест, и только печатаемые в подзаголовке к новому военному официозу мелким шрифтом слова «Русский Инвалид 1812—1917 гг.» являются как бы надгробным памятником основателю газеты — Незаровиусу и его преемникам.

Само собою разумеется, что покончив с «Р. Инвалидом», редакция «Армия и флот свободной Россия» должна была выступить если не с блеском, то во всяком случае в лучшей обстановке, под более интересным флагом.

Флаг этот имеется, ибо это отныне не «газета военная», каким был «Р. Инвалид», а «газета военная, политическая и литературная».

По поводу этого превращения мне и хотелось бы сказать несколько слов.

Казалось бы, что раз армия, до сего времени изъятая из области политической борьбы, все-такт не только допущена, но и играет, благодаря оружию, первенствующую роль, то почему не ввести политический отдел и в военную периодическую печать, почему не издавать военно-политических газет. Поэтому появление довольно значительного числа таких газет, с различными политическими партийными оттенками, хотя бы до газет типа «Окопной правды», является вполне попятным. Вопроса о целесообразности партийной политической борьбы в армии я не касаюсь. Это вопрос слишком острый и больной, особенно если пишешь под впечатлением предательства, имевшего место и на юго-западном фронте, и на Петроградском. Важно лишь установить, что армия теперь разбилась на большое число политических партий и что каждая из этих партии имеет право на свой партийный печатный орган, освещающий жизнь народа с партийной точки зрения и отвечающий партийным интересам.

Но я, издавна, причастный к литературе, совершенно не представляю себе роли в армии официальной военной газеты, как политического органа.

Очевидно, что эта «политическая» газета будет отвечать запросам только известной политической партии армии, и, быть может, даже и не самой большой. Поэтому остальные подписчики окажутся в положении людей, получающих на свои деньги совсем не то, что они хотели бы. Некоторые, значительно расходящиеся с политической платформой газеты, будут вышвыривать газету с озлоблением или пренебрежением; другие попросту не будут читать ее. Вернее же всего, что каждый, интересующийся политической жизнью страны, подыщет себе соответствующую общеполитическую газету, с определенной, не изменяющейся политической платформой, а на «политическую», издаваемую на казенные деньги газету — Армия и Флот Свободной Россия — махнет рукой.

Ведь в самом деле: кто может поручиться за то, что эта казенная газета, руководимая из кабинета военного министра, не будет — сегодня социал-демократической, завтра социал-революционной, после завтра кадетской, октябристской и пр., до большевистской включительно. Ясно, что официозная военная и политическая газета должна стоять на одной политической платформе с военным министром, а потому, напр., газета в период министерства А. И. Гучкова должна иметь совершенно иной политический облик, чем в период министерства А. Ф. Керенского.

А так как опыт других государств учит нас, что военные министры в республиканских и парламентарных государствах сменяются весьма часто (во Франции, напр., с 1871 г. средняя продолжительность пребывания министра у власти равна 2—3 месяцам), то и политическая газета Армия и Флот Свободной России превратится, да простят мне это сравнение, в хамелеона или в блаженной памяти щедринскую газету «Чего изволите». Кому при этих условиях нужен политический отдел в новой газете, только отнимающий место от насущных военных вопросов? ведь как никак, а почему-то приказы по в. в. начали печататься в новой газете реже и с еще большим запозданием, чем в «Инвалиде».

Не могу не отметить еще одного обстоятельства, которое явится существенным тормозом в ведении политического отдела газеты, — обстоятельство практического свойства.

Дело в том, что политический отдел требует особенно талантливых и притом постоянных сотрудников. Попятно, что ни один уважающий себя газетный работник не согласится работать в газете, могущей в каждую минуту переменить свой политический облик до неузнаваемости, и газете прядется вести дело с случайными или же более гибкими в политическом отношении сотрудниками. Едва ли это обстоятельство будет отвечать интересам подписчиков.

Поэтому превращение военной газеты «Русский Инвалид» в военно-политическую газету — «Армия и Флот свободной России»—отнюдь не послужит славе инициаторов этого дела, а армия наша лишилась старого, почтенного органа, который содействовал, как никак, созданию Великой России. Какова же будет роль новой газеты — покажет будущее.    

Юрий Лазаревич.

Обзор печати

Г. Федор Степун, ответственный редактор политического отдела новой газеты «Армия и флот свободной России» (бывший «Русский Инвалид»), пишет в этой газете о «Большевизме и контрреволюции». По его мнению, нужно, выступая с критикой большевиков-ленинцев, тщательно различать идейный большевизм и большевиков.

Каждый раз, когда вожди социалистического большинства выступали с критикой большевиков, ленинцев, устно ли, или в печати, они тщательно оговаривались, что говорят не об идейном большевизм, с которым они не согласны, но который также уважают, как всякое честное мнение открытого противника, но лишь о большевиках, как о людях определенного строя мыслей и чувств, глубоко искажающего природу теоретических лозунгов идейного большевизма.

Эти оговорки были в свое время конечно необходимы, в них звучала глубокая социалистическая вера в созидающую силу безусловно свободного слова, глубокое уважение к отдельным вождям большевизма, как к некогда видным фигурам русского социалистического движения, и наконец, тот энтузиазм доверия к течению революции, который так естественен, и даже больше, так обязателен для каждого органического революционера.

Все эти рассуждение лишний раз напоминают непредубежденному читателю о том расхождении с действительностью, с жизнью, которое присуще большинству социалистических учений и которое приводит их на границу утопий. Интересна и характерна манера обращения с фактами, подтверждающими это расхождение. Идея-то, по заявлению г. Степуна, как и всякая идея, заслуживает уважения, а большевики не заслуживают, хотя если говорить серьезно, они эту свою идею проводят в жизнь весьма последовательно и настойчиво. Однако автор статьи настолько загипнотизирован словом «идея», что не может признать большевизм, как идею, вредным, а склоняется применить к нему русскую поговорку: «законы святы, да исполнители лихие супостаты».

Но от такой постановки вопроса никому не легче, и если явятся более идейные, т. е. искусные работники, то с большевизмом придется примириться. Едва ли это будет спасительно для русского свободного народа.

Революция — эпоха волевых устремлений, эпоха стремительной действенности. Слова и лозунги, выдвигаемые революцией, должны потому характеризовать явления, о которых они говорят с их действенной стороны. Раз в результате деятельности идейных большевиков получается контрреволюционное движение, надо немедленно начать называть всех большевиков контрреволюционерами, а термин „идейного большевизма" на время революции сдать в архив, дабы он никого не вводил в заблуждение и дабы не трепалось по грязи прекрасное слово „идея".

Бойко пишет новый политический сотрудник перекрашенного «Русского Инвалида», но мы посоветовали бы перейти к более простому слогу, без «волевых устремлений», стремительной действенности и т. п. Простые слова всегда легче доходят до ума и сердца читателей, чем литературные выкрутасы.