ПАМЯТИ ЕВГЕНИЯ ЛЕВИНЭ

От редакции.

Коммунистический журнал "Интернационал", издававшийся в свое время Францем Мерингом и Розой Люксембург и закрытый полицией после выхода первого же номера, снова стал выходить с июня с. г. Из № 4 этого братского органа мы заимствуем приводимые здесь строки, посвященные памяти павшего в борьбе за коммунизм тов. Левинэ.

Опять мы стоим над свежей могилой. Каким отдаленным, бесконечно отдаленным кажется теперь то время, когда мы хоронили наших товарищей-борцов, павших первыми жертвами революции. Как далек, бесконечно далек теперь от нас тот тусклый ноябрьский день, в который мы провожали их до могилы.

Они пали в открытом бою завидной смертью героев революции, пали без боли и страданий, как падают осенью листья с деревьев.

Но вот наступила зима. В эту зиму не белым снежным покровом оделась земля: снег окрасился в пурпур от пролитой человеческой крови.

Кровавые январские дни, в которые сотни берлинских пролетариев были убиты из-за угла, в которые Карл Либкнехт и Роза Люксембург были убиты по приказу подлых трусов подлыми палачами... Смерть справляла свои дикие оргии по всей Германии, упиваясь пролетарской кровью в Бремене и в Брауншвейге, на Рейне и в Галле, в Силезии и в Центральной Германии: разнузданные, озверелые контрреволюционные банды Носке покрыли позором всю Германию, с яростью уничтожая немецких рабочих.

И снова Берлин... На этот раз смертный жребий выпал не на долю сотен, как в мартовские дни, а на долю тысяч и десятков тысяч. „Вместе с виновными должны пострадать и невинные"! Этот принцип „великой" войны Носке провозгласил своим лозунгом в борьбе против германского пролетариата.

Тяжелые времена настали для германского рабочего класса. Он истекал кровью из тысячи нанесенных ему ран; казалось, что революция захлебнется в его крови.

Но как огонь вырывается языками пламени из под пепла, так революции все продолжала вспыхивать время от времени.

Ибо пролетариат все продолжал учиться. Он на опыте узнал, что революция не делается одним молодецким наскоком, что революция это тяжелая, всеохватывающая борьба, грандиозная битва титанов; он начал понимать, что все спасение революции в сплоченности масс, воодушевленных идеей Советской Республики.

Эту истину о спасении революции провозгласил Евгений Левинэ, он провозгласил ее не в речах, не на словах — он запечатлел ее кровью своего сердца, пролитой за рабочее дело.

Когда в Мюнхене была признана идея Советов, он громко возвысил свой предостерегающий голос, указывая на то, что признание это не плод моральной победы масс, а лишь последняя уловка со стороны обанкротившихся вождей.

Он не побоялся насмешек и сарказмов, обрушившихся на него и со стороны этих вождей и со стороны одураченных ими масс.

И когда массы колебались, сбившись с дороги, он выступил вперед и указал им правильный путь, и, хотя он знал, что время для вступления на этот путь еще не настало и что тому, кто вступит на него, грозит верная смерть, он вступил на него, и умер смертью героя.

Военный прокурор посмел упрекнуть его в трусости; сам этот прокурор был одним из тех, что во время войны, сидя где-нибудь в штабе, в полной безопасности, посылали тысячи солдат на убой и за это потом удостоились железного креста за выказанную храбрость.

Правительство расстреляло его, „иностранца", то самое правительство, которое выпустило кровожадную свору негров на мюнхенских пролетариев.

Тело Евгения Левинэ им удалось схоронить в сырую землю.

Но идея, которая жила в нем и ради которой он жил, не умерла. Нудящим набатом в ушах его друзей, внушающим ужас звуком трубы в ушах его палачей будут раздаваться его последние слова:

"Да здравствует мировая революция!"

К. В. И.

Коммунистический интернационал : Орган Исполнительного Комитета Коммунистического интернационала. -  1919 №6