П. Н. Милюков. Последний портрет

Опальный профессор

(П. Н. Милюков)

Русская наука, в частности, русская история, считает П. Н. Милюкова одним из своих крупнейших представителей.

Крупные исторические труды его дают ему право называться одним из наиболее выдающихся русских историков. Кроме того, если есть поэты „Божиею милостию", то есть и профессора, рожденные для университетской кафедры. Таким профессором „Божиею милостию" является П. Н. Милюков. Мы знаем, что с 1880 по 1895 г. Милюков был на университетской кафедре, читая лекции в московском университете в качестве приват-доцента по русской истории. Он читал в этот период также лекции на московских педагогических курсах.

Степень магистра русской истории Милюков получил в 1892 г. за обширную диссертацию "Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великаго". В том же 1892 г. вышла другая серьезная работа Милюкова „Спорные вопросы финансовой истории московского государства", написанная по поручению Академии Наук.

Строго научные и специальные работы эти, казалось бы, должны были обеспечить П. Н. Милюкову дорогое для ученого право profiteri, т. е. право излагать свои научные выводы с университетской кафедры пред учащейся молодежью, быть руководителем новых поколений в исторической науке.

Однако, в 1895 г. профессорская деятельность Милюкова была насильственно прервана. Он должен был покинуть родной университет, подвергся заключению в тюрьме, высылке, отдаче под гласный надзор полиции, воспрещению читать публичные лекции, воспрещению жить в университетских городах.

С 1895 по 1905 г. длились его годы скитальчества, когда он вынужден был жить в Рязани, затем уехать заграницу. Здесь он начал было чтение лекций в Софии, по кафедре всеобщей истории, но и там его профессорская деятельность быстро прекратилась по требованию русской охраны, оказавшей воздействие на болгарское правительство через русскую миссию.

В 1898—1900 г. он путешествовал с научною целью по Македонии. В начале 1901 г. он был снова арестован в России и провел полгода в тюрьме. 1902—1904 гг. он читал лекции о России в Америке, работал в Лондоне, в Британском музее, путешествовал по славянским странам. В начале 1905 г. он вернулся в Россию и с тех пор политическая деятельность поглотила его целиком.
        
Спрашивается, какова же была причина, почему П. Н. Милюков вынужден был покинуть дорогое для него дело университетского преподавания? Причина эта заключалась в том, что П. Н. Милюков был живым и интересным преподавателем, что наука и жизнь были для него тесно связаны между собою, что он хотел делиться знаниями с широкими массами демократической интеллигенции и был другом учащейся молодежи. Он в русской истории искал примеры того, что вопрос политической свободы был не новым вопросом в русской жизни. Опубликовав свою статью „Попытка государственной реформы при воцарении имп. Анны Иоанновны, Милюков воспроизвел (в фотографии) и текст первой российской конституции, клятвопреступно изодранной в 1730 г. Анною Иоанновной. В 1894—5 гг. он читал публичные лекции в Нижнем-Новгороде и Киеве. С 1893 г. он был организатором и первым председателем московской „Комиссии по организации домашнего чтения". Студенчество университета и курсов знало его как верного друга в среде профессуры.

Подобная деятельность не могла нравиться правительству и министру народного просвещения гр. Делянову, старому реакционеру, выгнавшему из русских университетов Гольцова, Муромцева, Дриля, Сыцянко, М. Ковалевского, В. Н. Семевского, Мищенко, Дитятина, О. Миллера и др., покушавшемуся удалить Герье, Чупрова, Маркевича (изгнан в 1895 г.), Эрисмана (то же самое) и т. д. Московское охранное отделение, руководимое Бердяевым, косилось на добрыя отношения между Милюковым и „Союзом землячеств Московск. университета".

Читая секретную переписку министра внутренних дел с министром народного просвещения за 1894—1895 годы, то и дело встречаешь имя Милюкова.  По содержанию и по тону бумаги видно, что легальная деятельность Милюкова в смысле публичных лекций, в смысле содействия самообразованию, его близость с учащейся молодежью приводили в бешенство окружное начальство и министерство.

11 февр. 1895 г. министр народного просвещения Делянов обратился к министру внутренних дел И. Н. Дурново с следующим отношением:

„Мною предложено начальству московскаго университета о немедленном прекращении чтения лекций в московском университете приват-доцентом Милюковым и, вместе с тем, сделано циркулярное распоряжение по учебным округам с воспрещением Милюкову всякой педагогической деятельности".

И. Н. Дурново, 25 февр. 1895 г., откликнулся следующим письмом:

„11-го февраля с. г. Ваше Сиятельство изволили уведомить о сделанном распоряжении относительно удаления Павла Милюкова из числа приват-доцентов с воспрещением дальнейшей педагогической деятельности и чтения каких бы то ни было лекции. Между тем, из доставленных московским обер-полициймейстером сведений усматривается, что Милюков 21 сего февраля прочел на педагогических курсах лекции „о петрашевцах" и намеревался читать о том же в пятницу 24 с. февр., заявив, что будет продолжать чтение лекций до удаления его силою.

О таковом неисполнении распоряжений министерства народн. просв. имею честь сообщить Вашему Сиятельству, ... . присовокупляя, что мною, вместе с сим, на основании ст. 1. и 16 Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия, воспрещено названному Милюкову жительство в столицах, столичных губерниях, университетских городах Твери, Саратове и Нижнем-Новгороде в течение 2 лет, считая срок с 23-го текущаго февраля"...     

Иван Давыдович Делянов сделал помету:

„Надобно поместить его в циркуляр о воспрещении в губерниях читать" (т. е публичные лекции).

4 марта 1895 г. министр внутренних дел препроводил Делянову донесение московского обер-полициймейстера о Милюкове. Делянов сделал помету: „снять копию“. Бумага из Москвы была следующего содержания.

Совершенно секретно.

В Департамент Полиции.

По полученным мною из вполне достоверных источников сведениям, прив.-доцент моск. унив. Павел Николаев Милюков во время своей лекции заявил слушателям-студентам, что на днях должно последовать распоряжение о воспрещении ему всякой педагогической деятельности, почему он, лишаясь возможности заработка, по недостатку средств, вынужден будет выехать в Англию. Заявление это вызвало сильное оживление среди студентов университета и учащейся молодежи и на ближайшей лекции решено было устройство шумных овации и поднесение адреса.

Так как подобная со стороны Милюкова агитация в связи с неспокойным настроением учащейся молодежи могла вызвать в университете волнения, а вслед затем и серьезные беспорядки, то я доложил 18 с. февр. изложенное г. Московскому генерал-губернатору и испросив разрешение Его Императ. Высочества (в. к. Сергия Александровича) на воспрещение дальнейшаго чтения лекций, как в университете, так и на педагогических курсах, сообщил о сем для зависящих распоряжений (от 18 февр. за № 1405) попечителю москов. учебн. округа.

Того же числа граф Капнист, в ответь на мое письмо, уведомил, что еще 11 февр. им получено было распоряжение г. министра народн. просв. о воспрещении Милюкову педагогической деятельности, 13 февр. им посавлен об этом в известность ректор московскаго университета и что Милюковым лекции в университете в настоящее время прекращены.

Что же касается чтения лекций в обществе гувернанток, то на 20 февраля вызнана гр. Капнистом заведывающая этими курсами для объявления указанного распоряжения г. министра народн. просв., о чем, однако, г. попечитель учебного округа не счел нужным уведомить меня своевременно. Между тем, 21 с. февраля прив.-доц. Милюков, несмотря на последовавшее распоряжение, прочел на высших педагогических курсах лекцию о кружке Петрашевского и вызвал неистовые аплодисменты среди слушательниц, которые в числе 20 чел. вышли провожать его на улицу.

Милюков заявлял, вообще, что до тех пор он будет продолжать чтение лекций, пока его не вытащат из аудитории силой и 24 февр. обещал прочесть лекцию об общественном движении при Александре I. Предполагавшийся к поднесению Милюкову адрес решено, по инициативе кавказского землячества, заменить посылкой делегации на квартиру.

Подобное решение вызвано убеждением молодежи, что у Милюкова должен быть обыск, при коем может быть найден и адрес, так как граф Капнист нарочно не объявляет ему давно полученной бумаги от министра, чтобы поймать его на фактах. Об этом имею честь донести в дополнение к ходатайствам, изложенным в письме моем на имя его прев. и директора департамента полиции от 21 с. февр. и в телеграммах 22 февраля за № 2581 и 2671 по вопросу о воспрещении Милюкову жительства в столицах и столичных губерниях.

И. д. обер-полициймейстера полк. Власовский.

Начальник охраннаго отделения подполк. Бердяев.

Этот официальный документ излагает в главных чертах историю о прекращении профессорской деятельности П. Н. Милюкова в России. Для характеристики лиц, подписавших этот документ, добавлю, что Власовский—виновник Ходынки, а Бердяев—учитель С. В. Зубатова и родоначальник целой школы провокаторов. Как известно, киевский жандарм генерал Новицкий, жандарм старой школы был резким противником „системы" Бердяева.

Московская охрана не ограничилась приведенными выше мерами. Она арестовала Милюкова и постаралась припутать его к делу „союзного совета объединенных землячеств студентов имп. москов. университета товарищ министра юстиции препроводил 18 июля 1896 г Делянову для прочтения дознания по делу союзного совета с заключением прокурорского надзора. По соглашению министра юстиции и министра вн. дел предполагалось следующее по сему делу взыскание:

 "по вменении Павлу Ширскому, Николаю Бельскому, Павлу Денисову и Павлу Милюкову в наказание времени предварительнаго содержания под стражею, выслать их под гласный надзор полиции на 3 года: Ширскаго, Денисова и Бельскаго—в Архангельскую губернию на 3 года, Милюкову—в Уфимскую губ. на 3 года"...

Приговор по тем временам—средний. Как известно, высылка в Уфимскую губернию была заменена Милюкову высылкою в Рязань. Через 1 1/2 года ему дали заграничный паспорт.

Приведенные выше официальные сведения извлечены мною в 1916 г. из архива министерства народ. просв. с разрешения тогдашнего министра нар. просв. гр И. Н. Игнатьева.

Сергей Сватиков.

Донская волна 1918 №22