Обзор печати 9 октября 1917 г. - 24 Октября 2017 - Дневник

В первом заседании Совета Республики внимание печати сосредоточивается на моменте демонстративного выхода большевиков, усматривая в этом угрозу нового организованного выступления, быть может, еще до 20 октября, когда собирается Съезд Советов. „Решается ли?“ спрашивает „Русская Воля" в руководящей статье, так характеризуя первое заседание:

"Мы увидали по первым же шагам нового органа государственности, что это собрание культурное, внешне дисциплинированное и упорядоченное. В первых же речах были сказаны необходимые слова о защите родины, о борьбе с анархией и с хозяйственно-экономическим распадом, о верности нашим союзникам,—и собрание откликнулось на эти слова с искренним сочувствием.

Все было, как будто, правильно и так, как надо. Но на всем лежала печать какой-то рыхлости, вялости тембра и неторопливости темпа. Казалось, что пред вами доброкачественный, но еще сырой материал, что при надлежащей обработке из него может получиться в самом деле весьма полезное учреждение. И тут же вставала неотвязная мысль, что такая обработка потребует, судя по взятому темпу, немалого срока..."

Затем, переходя к боевому моменту заседания, газета противопоставляет этой вялости и, может быть, некоторой неспетости большинства собрания—энергическое выступление большевиков, обещающее бурю:

"Но к концу дня среди этого рыхлого, неторопливого собрания блеснула твердая и быстрая сталь, — только не в тех рядах, которые аплодировали Керенскому и Авксентьеву, а в рядах, хранивших дотоле зловещее молчание. Заговорил Троцкий, чтобы бросить вызывающую клевету в лицо Вр. Правительству, которое он обозвал Правительством народной измены, и подавляющему большинству Совета, якобы продающему Петроград и всю Россию немцам ради торжества контрреволюции.

Он говорил только для того, чтобы оскорбить новый орган революции, разорвать с ним злобно и открыто и натравить на него армию, флот, крестьян и рабочих. Он вызвал негодующие вопли, но в этих воплях слышалось больше возмущения, чем пробудившейся силы борца и решимости государственной воли. Рыхлой, сырой массой явило себя собрание и в эту тягостную минуту".

На это объявление беспощадной войны, не разбирающееся в средствах, замечает справедливо газета, собрание должно бы ответить „немедленным сплочением в дружную рать, чтобы не дать себя бить по частям". Такого сплочения пока незаметно...

* * *

„Очередная авантюра- обсуждается и в „Дне" С. Кливанским, ставящим, по всем данным, принятое большевиками „какое-то серьезное решение с активными ударами врага. Боевое настроение, каким дышит „Рабочий Путь", поясняет автор, совсем не то, которым пропитано воззвание съезда представителей Балтийского флота, говорящих о себе:

«Оклеветанный, заклейменный флот исполнит свой долг перед великой революцией. Мы обязались твердо держать фронт и оберегать доступы к Петрограду. Мы выполним свое обязательство. Мы выполняем его не по приказу какого-нибудь жалкого русского Бонапарта, царящего милостью долготерпения революции. Мы идем в бой не во имя исполнения договоров наших правителей с союзниками, спутывающих цепями руки русской свободы. Мы исполняем верховное веление нашего революционного сознания. Мы идем к смерти с именем великой революции на не дрожащих устах и в горячем сердце борцов!".

Статьи в „Рабочем Пути", старающиеся очернить Правительство, которому, будто бы, „нужно улизнуть из Питера в „спокойную" Москву, чтобы, отдав Питер в руки военных властей, „успокоить" Питерский Совет Депутатов", явным образом натравливают гарнизон и рабочих столицы на Правительство, провоцируют их на восстание как раз в тот момент, „когда революционный Петроград хотят поставить на колени перед торжествующим германским империализмом".

"Ленин, тот уже прямо тычет пальцем и громко говорит: «кризис назрел и повторяет и закапчивает все тем же припевом.

Да и как не назреть кризису? Ведь Правительство может переехать в Москву до созыва съезда Советов, когда по большевистскому научному прогнозу должен был произойти стихийный взрыв страстей.

И вот Ленин, посвятивши несколько столбцов научному анализу назревающей мировой социальной революции, предупреждает большевиков, чтобы они не предавались иллюзиям, чтобы они не ожидали каких-то съездов, а прямо приступили к делу".

Но автор высказывает уверенность, что Временному Правительству большевистское восстание не страшно, что большевики переоценивают свои силы, а главное, не замечают, что бушующая в стране стихия не имеет ничего общего ни с большевизмом, ни с революцией вообще.

Конечно, горючего материала достаточно и в Петрограде, как и повсюду, и "развязать стихию нетрудно", но второй революции из новой большевистской авантюры ни как не может получиться.