По материалам периодической печати за сентябрь 1917 год.

Все даты по старому стилю.

РУССКАЯ ПЕЧАТЬ

Обзор печати

Ежедневно „Рабочий Путь" впереди текста крупным шрифтом печатает торжествующее и заманчивое оповещение верных своих о том, что:

Петроградский и Московский Советы Раб. и Солд.Депутатов требуют создания такой власти, в основу деятельности которой будет положено:

1)    Немедленное предложение всем народам воюющих государств всеобщего демократического мира.
2)    Немедленная отмена частной собственности на помещичью землю без выкупа и передачи ее в заведывание крестьянских комитетов.
3)    Организация рабочего контроля над производством и распределением.
4)    Беспощадное обложение крупных капиталов и имуществ и конфискация военных прибылей.

Как известно президиум Петроградского Исполнительного Комитета, после того как Советом была принята большевистская резолюция, давшая повод большевикам торжествовать, сложил с себя полномочия, и сегодня предстоят выборы нового президиума.

По этому поводу в сегодняшнем номере „Рабочего пути" напечатаны обращение бюро фракции и специальная статья.

Бюро фракции, обращаясь „Ко всем членам фракции большевиков Петроградскаго Совета", напоминает, что сегодня предстоит чрезвычайно важное собрание Совета, на котором необходимо присутствие всех большевиков:

„отсутствие на этом собрании без уважительных причин,—говорится в обращении,—не может рассматриваться иначе, как нежелание выполнять волю широких пролетарских и солдатских масс."

Мало того, от членов фракции, прибывающих в заседание, требуется личная расписка у дежурного члена бюро при входе в Смольный институт.

Передовица „К сегодняшнему собранию Петроградскаго Совета Р. и С. Д.“ выясняет то огромное значение, какое будет, иметь предстоящее собрание. В статье прежде всего указывается на недавние большевистские резолюции об организации власти и ее программе, прошедшие в Советах обеих столиц и дающие, по словам „Рабочего Пути", „явственное свидетельство" крушения политики соглашательства, разрыва с тактикой господствовавших партий с.-р. и м-ков“.

Голосование Петроградского и Московского Советов, а также такие факты, как „захват власти" на Кавказе меньшевистским кавказским советом и противодействие Петроградского Комитета, борьбы с контрреволюцией приказу Керенского о его распущении, свидетельствуют таким образом, якобы, о том, что

„рабочие и солдатские массы твердо и решительно обратились к большевикам, как партии последовательной и ни перед кем не капитулирующей революции".

Отметив по этому поводу, „тучу проклятий", обрушившихся на большевиков со стороны всей буржуазии, которая против пролетариата „точит мечи" и „занимается мелкой провокационной работой", „Рабочий Путь" переходит к бывшим вождям Совета:

"Хуже то, что представители бывшего Советского большинства пытаются всячески обойти и замазать неприятный им факт отхода громадного большинства петроградского пролетариата и гарнизона с позиции Церетелли-Дана. Не имея мужества открыто признать, что их политика потерпела крушение, бывшее большинство попытается сегодня взять реванш, переведя вопрос с политической, на персональную почву, с вопроса о доверии определенной политики на вопрос о доверии тем или другим лицам.

Президиум Совета сложил свои полномочия. Это, конечно, было его обязанностью после голосование 31 авг. Но, сложив полномочия, президиум тут же заявил, что он отказывается от пропорционального представительства в президиуме и требует простого голосования за или против всего состава старого президиума. Расчет, подсказавший такую постановку вопроса, прост: он, рассчитан на то, что удастся уничтожить значение голосования 31 августа голосами тех, кто будет голосовать за сохранение старого президиума Н. С. Чхеидзе, В. М. Чернов и т. д."

Не совсем уверенный в исходе голосования, „Р. П.“ настаивает на том, что, независимо даже от того, идейная победа остается, в силу изложенных выше соображений, на стороне большевиков, задачей которых на сегодняшних выборах ставится

"показать, что личныя комбинации господствовавших партий обречены на такое же поражение, как и их политические комбинации".

***

На ту же тему написана передовица и в официальном органе Центрального Исполнительного Комитета и Петроградского Совета С. и Р. Д. „Известия", недавно старавшиеся доказать, что

„Линия Советов в сущности всегда оставалась неизменной с самого начала революции, и что большинство, принявшее недавно большевистскую резолюцию, отнюдь не сделалось большевистским и не изменило своей тактики, теперь пытаются определеннее отмежеваться от большевизма, заявляя, что

„две возможных линии наметились с самого начала революции для тех передовых отрядов революционных рабочих и солдат, которые собраны в Советах":

"Одна линия представляет всю полноту требований революционной демократии и настаивает на немедленном осуществлении ее: немедленное предложение всем народам мира, немедленная отмена частной собственности на помещичью землю и т. д.

Есть другая линия, которой до сих пор неизменно держался Петроградский Советь Раб. и Солд. Деп., которая подтверждена решениями Всероссийского съезда, которую проводит Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет С. Р. и С. Д."

Первая линия, конечно „очень заманчива", признают „Известия":

"Но беда этой линии заключается в том, что, как только ее пробуют осуществить на деле, так оказывается, что сил для ее осуществления нет. Более того. Оказывается, что попытка провести эту линию в жизнь одними лишь силами передовых революционных отрядов приводит как раз к обратным результатам, к движению революции не вперед, а назад".

Тогда как вторая линия, линия Советов, хочет не только бороться, но и победить; не только ставить себе цели, но и достигнуть их".

"Она хочет всеобщего мира я потому именно работает над объединением трудящихся всех стран в борьбе за мир, а не требует «немедленного предложения всем народам мира». Она знает что такое «немедленное предложение» имело бы лишь один результат: заключение соглашения между империалистами всех стран для дележа революционной России.

Она хочет перехода земли к крестьянам и потому именно настаивает на разрешении этого вопроса в Учредительном Собрании. Опыт достаточно убедительно показал, что переход земли к крестьянским комитетам по отдельным губерниям, уездам или волостям, без общегосударственного закона, ведет либо к захвату земли кулаками и обездолению бедных семей.

Она хочет осуществления всей той программы финансовых, продовольственных и экономических мероприятий, которая была оглашена тов. Чхеидзе в Москве, и потому все время заботится о том, чтобы передовые пролетарии не отрывались от всей рабочей, крестьянской и солдатской массы, чтобы демократия всей необъятной России единой, сплошной стеной стояла за выдвигаемые требования".

„Речь" о мире

„Речь" усиленно напирает на слухи о сделке, которую немецкие империалисты собираются-де заключить с империалистами английскими:

„Великие проблемы международного строительства, которые сначала мы пытались разрешить одним из столь любезных нам „заклинаний", а потом в безнадежной суетности наших внутренних распрей, просто непросто забыли, остались живыми, и мы лишь верным путем идем к тому, что их решат за нас и против нас, ибо снять их с очереди мы не властны, а активно участвовать в их решении утрачиваем всякое право".

Тактика кадетского органа очень проста: русскую буржуазию он пугает англо-германским миром, а английскую буржуазию стращает интернационально-большевистским миром. Путем такого двойного шантажа милюковцы надеются в два кнута подхлестнуть воинственную энергию и в Англии и в России.

„В последние дни упорно циркулируют слухи о том, что вопрос о мире значительно подвинулся вперед, и что даже возможно в ближайшие дни ожидать со стороны Германии приемлемые заявления по этому поводу. В городе также упорно говорят о том, что в тех левых кругах, которые надеются на переход в самое ближайшее время власти в их руки, в частности, в кругах, близких к В. М. Чернову, даже уже выработан текст той телеграммы, с которой будущее интернационально-большевистское правительство нового кабинета обратится ко всем союзным державам и к противникам с предложением немедленно прекратить войну и заключить мир."

„Рабочая Газета" немедленно же начинает агитировать в желательном для империалистических шантажистов направлении.

„Правда, английская и французская буржуазная пресса с подчеркнутым возмущением отвергает германские планы сепаратного мира за счет России. Но слишком уж быстро укрепляется в сознании правящих кругов союзных с нами стран недоверие к способности России поднять боеспособность своей армии, слишком стремительно растет враждебное отношение империалистической буржуазии к русской революции, чтобы не поддаться соблазну заключения мира за счет революционной России.

Российская революционная демократия и авангард ее — рабочий класс — не могут примириться с такой перспективой.

Мы должны напрячь все силы для поднятия боеспособности нашей армии".

Буржуазия „союзнических стран" начинает проявлять „недоверие" к армии России.

Газета оборонцев предлагает пролетариату „напрячь все силы" для того, чтобы вернуть себе „доверие" капиталистических разбойников. Увы, как ни напрягают „все свои силы" оборонцы, рабочие все более и более проявляют к ним свое революционное „недоверие"!

***

Власть переходит в руки демократии. Чтобы не решало демократическое Совещание, кому бы не передало оно власть, отныне демократия—источник власти. Заслуживает большого внимания отношение Вр. Правительства «Сов. пяти» к этому назревающему перелому.

«Известия Ц. И. К.» дипломатически не верят слухам, распространяемым про Вр. Правительство; но, увы, подозрительно длинно излагают мотивы своего неверия:

«Мы не можем допустить, чтобы Совет Пяти до такой степени ошибался в оценке создавшегося положения. Никакая власть в России не может в данное время существовать и действовать прямо наперекор ясно выраженной и единодушной воле всей демократии»

и, далее:

«Когда корниловский заговор поставил страну на край гибели, открывая внешний фронт немецким полчищам, а внутренний фронт революции—реакционерам всех видов и мастей, демократия—и только демократия—явилась спасительницей России. Ей достаточно было привести в боевой порядок все свои силы, чтобы корниловский заговор рассыпался, как карточный домик».

Увы! Кроме слухов, которым "Известия" отказываются верить свидетельствующих о непонимании Советом Пяти этой роли, этого могущества демократии, есть факты, и они наводят на сомнения и орган Ц. И. К. Факты эти: попытка Керенского распустить созданные заговором Корнилова революц. организации и

«невероятная слабость, нерешительность, противоречивость и колебания в действиях власти; как при подавлении корниловского мятежа, так и при далеко еще не закончившейся ликвидации его».

«Свободная Ж.», по поводу, тех же фактов, настроена решительнее и определеннее:

"конфликт не с клевретами Корнилова, не с соратниками Гучкова, но „между центральным органом революц. демократии и Временным Правительством".

Уступить демократические организации здесь не могут и не должны ни пяди. Ибо их дело есть дело судьбы государства. Но не доводить дело до открытого столкновения, до таких осложнений, каких можно избежать,—есть прямая обязанность обеих сторон. А. Ф. Керенский, ставленник Петроградского Совета, должен, не откладывая, явиться с докладом в Ц. И. К., должен признать правомочия созываемаго "учредительнаго" Совещания... и должен продолжать текущую политику в действительном контакте с организованной демократией."

„Речь" на своем посту. Развертывающиеся события, несомненная перемена тактики революционной демократией вызывают у нее только следующие жалобы „на личные цели":

"Вдумаемся же на минуту в создавшееся положение. Что же это наконец происходит? Родина находится в совершенно исключительных тяжелых условиях, нужны сверхчеловеческие усилия и жертвы, чтобы спасти отчизну от величайшей катастрофы. И в это время люди, претендующие на руководство „революционной демократией",

выдвигают свои личные цели, приносят Россию в жертву интернационалу, играют чужими головами во славу партийного торжества и жаждут конфликтов, когда нужна работа и работа.
Неужели это возможно? Неужели это терпимо? Неужели можно покорно идти этому ужасу навстречу?."

Не по разуму...

Многие органы печати и отдельные политические течения поставили себе задачей — сорвать созываемый демократич. съезд.

Когда это делает кадетский центральный комитет и кадетская «Речь», то, конечно, в этом нет ничего удивительного и ничего неожиданного:    

кадеты лишь продолжают свою политику последних месяцев. На словах—они за единение, коалицию, компромиссы и прочие хорошие вещи; на деле—они твердо стоят на позиции непримиримости по отношению к демократии, выхода из кризиса ищут в разрубании запутанного узла революционных противоречий и сознательно ведут страну к гражданской войне.

Но, когда тем же делом срыва занимаются органы демократические и даже социалистические, то приходится спросить себя: ведают ли, что творят? Понимают ли они, что если бы сорван был демократический съезд, то тем самым сорвана была бы последняя возможность мирного и безболезненного выхода из тупика, в который пришла революционная Россия?

В самом деле. Созыв демократического съезда продиктован, ведь, ничем иным, как желанием собрать и сплотить для решения вопроса о кризисе власти не только ту революционную демократию в тесном смысле слова, которая группируется вокруг Советов, но и всю ту рабочую, крестьянскую и мещанскую демократию, которая собрана в самых разнообразных организациях и в своем политическом развитии поспешает, быть может, более медленно, чем ее революционный, партийный или Советский авангард.

Многим товарищам это кажется стремлением «обуздать» революционный пролетариат. На самом деле это —ничто иное, как выражение исконного стремления Советов предотвратить преждевременную изоляцию пролетариата, удержав его от выступления в бой в одиночку, — бой в котором он неминуемо был бы разбит и который означал бы гибель революции и полное торжество цезаристкой реакции.

Но, если бы тем органам „социалистической мысли", о которых мы говорим выше, действительно удалось убедить целый ряд демократических организаций отказаться от участия в съезде; если бы съезд был таким образом сорван, или в нем приняли бы участие только те самые слои революционной демократии, которые представлены в Советах; — не очевидно ли, что результат получился бы один,—тоть самый, которого не без удовлетворения ждут кадеты и все прочие сторонники «сильного метода» разрешения социальных и политических конфликтов?

Обособленность или самоустранение тех слоев не советской демократии, о которых мы говорили выше, от участия в разрешении вопроса о кризисе власти, неизбежным последствием имели бы единоборство пролетарского авангарда с враждебными всей демократии силами.

И за поражение этого авангарда в борьбе наиболее дорого заплатили бы именно эти слои, которые своим «невмешательством» содействовали бы острому столкновению двух крайних органов русской общественности.

Только усердием не по разуму можно объяснить эту игру в руку контрреволюционному провоцированию гражданской войны, которую ведут некоторые демократические и социалистические органы.

Долг всех демократических организаций, наоборот, состоит в том, чтобы принять самое деятельное и полное участие в созываемом съезде. Ибо только в том случае, если постановления съезда явятся выражением коллективной воли всей демократии, всех слоев  ее без исключения,—только в этом случае найден будет путь, ведущий к действительному спасению страны и революции, к мирному разрешению кризиса, к безболезненному переживанию того, недолгого уже, промежутка времени, который отделяет нас от Учредительного Собрания.

(И. Ц. И. К.).

Известия Вологодского совета раб. и солд. деп. 1917 № 031, 10 сентября

ВЫБОРГСКИЕ УЖАСЫ

Приводим в русском переводе поистине потрясающий, прямо кошмарный рассказ финляндских газет о происходившей там охоте солдат и матросов на офицеров.

«Генерал Орановский и прочие офицеры после обыска, произведенного солдатами, были арестованы солдатами же и под сильным конвоем отправлены на гауптвахту, где совет солдат. и рабоч. депутатов должен был разобрать их дело.

Перед гауптвахтою, между тем, собралась большая толпа вооруженных солдат, которые силою ворвались в гауптвахту, схватили арестованных офицеров и погнали их ударами прикладов к Абосскому мосту и с площадки беспощадно и без сожаления стали их сбрасывать в воду. Когда несчастные появлялись на поверхности воды и пытались вплавь добраться до берега, солдаты стреляли в них с поста; стрельба продолжалась до тех пор, пока окровавленные трупы не исчезли бесследно в воде. Одному из офицеров удалось доплыть до моста и влезть на мостовой столб, но солдаты заметили несчастнаго, и он, получив пулю в сердце, упал назад в воду. Около 9 ч. вечера был арестован еще седьмой офицер, командир уланскаго полка, выведен на мост и, сброшенный в воду, разделил участь остальных.

Неизвестный офицер был убит в 8 1/2 ч. вечера на пути из города в загородное местечко Нейтсутниеми: он был задержан солдатами на Абосском мосту и сброшен через мостовой барьер в воду, где его затем пристрелили. Одному из вышеупомянутых офицеров,— уверяют, что это был полковник Кюрениус,—удалось доплыть до берега, но один из солдат напал на него и поленом ударил по голове. Все-таки офицер успел выхватить свой браунинг и выпустить одну пулю, которая попала в стоявшего на берегу другого солдата.

Охота за офицерами продолжалась весь вечер во вторник и всю ночь. В среду утром найдены 6ыли трупы двух офицеров в лесу. По всем признакам они были убиты в предыдущую ночь; один из них был найден повешенным. В среду в местностях Туппора, Суокионсаари и Мустасаари солдаты убили неопределенное число офицеров по получении сведений о выборгских происшествиях.

Многие офицеры были убиты в своих квартирах. Кроме вышеупомянутых офицеров,, между прочим, убиты: полковники Дунин-Слепец и Максимович, подполковники Бородин и подпоручик Куксинко. Утром в среду был задержан генерал в поезде и привезен обратно в Выборг. Весь вечер и всю ночь продолжались убийства. По газетным сведениям, убиты 22 офицера высших чинов. Офицеры убивались на улицах, в квартирах и везде, где их только могли найти солдаты; известно, что солдатские патрули в поездах разыскивали спасшихся из Выборга офицеров.

Еще по теме