По материалам периодической печати за декабрь 1917 год.
Все даты по старому стилю.
Где контрреволюция?
На этот вопрос «Воля Свободная» отвечает так:
Истинная контрреволюция, по всей вероятности, действует не открыто и не от своего имени. Под чужой личиной работает она над крушением революции, прячась в складках большевизма и придерживаясь принципа: чем хуже, тем лучше. Есть эта примесь загримированного черносотенства и перерядившейся охранки в рядах большевиков, как, явно, есть и чужеземные корни и нити, связанные с Гогенцоллернами и Романовыми.
Разве Ленин до революции не работал, окруженный сплошным кольцом провокаторов?
Разве Малиновский прошел в Государственную Думу не потому, что в центральном комитете большевиков провокаторы составляли большинство?
И разве теперь не фон-Шнеур работал рядом с Крыленко?
Да, контрреволюция, несомненно, зреет и наливается именно здесь, в стенах Смольного; тщательно переряженная и загримированная, она оспаривает именно здесь, в самом сердце большевистской крепости, господство над массами.
Она стремится направить бурное течение революции по тому руслу, где должно быть, прежде всего, размыто и снесено Учредительное Собрание, как величайшая угроза старому порядку, преданные силы которого должны дьявольски хитрить и изворачиваться, чтобы в этом катастрофическом ходе событий не быть погребенными под развалинами. И они это делают, и большевистские вожди—марионетки в их руках.
Удается ли им овладеть массами?
Дело трудное, но почему бы и нет! Когда ликвидировано будет Учредительное Собрание, разгромлены истинно-демократические силы, разошедшиеся с большевиками, что будет преградой на их пути?
Большевистская социальная революция? Но она в глазах масс, как бы они ни были темны и политически и грамматически безграмотны, рано или поздно, конечно, будет бесповоротно опорочена, ибо, в результате не даст им ничего, кроме награбленного чужого имущества, движимого или недвижимого, все равно. Ни аграрной реформы, ни организации производительных сил, ни государственного порядка, ничего она массам не даст, она их обманет, и они с психологической неизбежностью шарахнутся вправо.
Расчет истинных контрреволюционеров, несмотря на всю кажущуюся невозможность ликвидации революционного движения, совсем не так уж безнадежно беспочвен, как это может казаться людям поверхностным или слишком захваченным вихрем событий.
Контрреволюционный заговор есть, он назрел, и пробным камнем для него будет—ликвидация Учредительного Собрания!
По существу тоже говорит и "Грядущий День", обращаясь все к тем же:
Дорога всякому насильнику открыта, реставрация старого порядка в России имеет в вас своих самых расторопных, самых усердных провозвестников. Вы—ее авангард: революционеры социал-демократы на словах, вы злейшие реакционеры на деле, вы —та воплощенная в жизнь контрреволюция, о которой так много распространялись. Вы, может быть, дослужитесь до степеней известных и получите Станислава на шею при будущем русском властителе, демократия же наверное вам может предложить лишь звание своего злейшего врага.
Ибо вы совершили тот смертный грех против демократии, которому нет прощения.
Вы и демократия—непримиримые враги, и один из вас должен непременно погибнуть. Но вам обоим не пристало быть вместе!
Да здравствует демократия и да сгинет ее враг!
«День» пишет:
Царское самодержавие встало из гроба. «Совет народных комиссаров» копирует во всем методы управления Николая II.
В борьбе с Учредительным Собранием, грозящим лишить их всех власти, Ленин и Троцкий прибегают к испытанному приему Столыпина и инсценируют взрыв Учредительного Собрания по образцу разгона 2-ой Государственной Думы.
Тогда царское правительство потребовало у Думы выдачи целой фракции социал-демократов, которую обвинили в участии в военном заговоре против власти.
Как уже тогда было известно,— все обвинение строилось на провокации и лжи.
Расчет Столыпина был прост. Удар направлялся им не против с.-д., а против самой Думы и еще более—против первенствующей партии к.- д.
Если бы к.-д. и Дума уступили Столыпину, они погубили бы престиж народного представительства, и самодержавию потом легко было бы добить морально уничтоженную Думу.
При отказе Столыпин получал предлог представить разгон, как средство защиты государства от мятежа.
Соответственно изменившимся обстоятельствам большевики обрушиваются на кадетов и, превосходя царских опричников в презрении к воле русского народа, еще до открытия Учредительного Собрания изъемлют из его состава членов, принадлежащих к партии к.-д., объявляя их врагами народа.
Цель этого возмутительного насилия над Учредительным Собранием ясна. Пуская массам пыль в глаза, будто они борются с врагами народа, Ленин и его компания направляют свои удары против социалистических партий и против Учредительного Собрания.
Как Столыпин, Ленин пытается или скомпрометировать безнадежно Учредительное Собрание и сделать его игрушкой в руках своих или создать повод для разгона. Ленин—защитник народа. «Спасти страну—как говорится «в правительственном сообщении»—может только Учредительное Собрание, состоящее из представителей трудовых и эксплуатируемых классов народа», а Учредительное Собрание вынуждено будет выступить в защиту к.-д., т. е.
«врагов народа, помещиков и капиталистов, которым не должно быть места в Учредительном Собрании».
Большевики, как способные ученики, усвоили всю философию самодержавия и претворяют идеи в дело.
Позволит ли страна проделать над собой этот опыт?
О том же читаем во «Власти Народа»:
Аресты и пьяные погромы. Объявление вне закона всего, что не согласно с кучкой авантюристов, засевших в Смольном, и вакханалия пьяной толпы в погребах Зимнего дворца и во всех других, пока еще уцелевших от разгрома, складов вина в Петрограде. И на фоне безумного террора обезумевших повелителей на час, под пьяные выкрики черни проявляются, с каждым днем все отчетливее и все наглее, старые знакомые фигуры Комиссаровых, Дезобри, Орловых и фон Шнеуров.
Те, кто кощунственно подняли руку на демократию, те, кто, по признанию их ближайших соратников, в роде объединенца Кузовкина, хотят во что бы то ни стало разогнать Учредительное Собрание—они ведут теперь Россию к цели, намеченной злейшими врагами нашей родины. Они не только предают ее связанной по рукам и ногам германскому императору.
Подрывая жизненные силы демократии, натравливая темные массы против Учредительного Собрания разрушая все то, что могло бы лечь в основу распубликанского строя в России,—они очищают путь к трону любому авантюристу, который вздумает сменить своей диктатурой диктатуру Владимира Ленина.
Па штыках нельзя долго держаться. Не удержатся на штыках латышей и матросов самодержавное правительство Ульянова и Троцкого. Если даже у этого правительства и хватит смелости довести до конца сбои угрозы, перенести в Россию XX-го века все ужасы террора якобинцев, то и в этом случае дни его сочтены, а его ближайшим преемником явится какая-нибудь антидемократическая сильная власть.
„Вооружение" пленных австрийцев
Среди бесчисленной лжи, которую распространяют буржуазные и подхалимские листки, ложь „Новой Жизни" стоит не на последнем месте.
В пятницу некий Р. Григорьев напечатал в этой газете, будто Л. Троцкий, поверив на слово „некоему пленному австрийскому офицеру", вооружает отряд военнопленных.
Разумеется, это чистейший вздор.
Т. Троцкий сообщил лишь, что венгерский офицер-интернационалист, давно ведущий революционную пропаганду среди венгров против австро-венгерской монархии, сообщил, что среди пленных венгров и австрийцев-пролетариев очень сильное движение против германского империализма и что если по вине центральных империй демократический мир окажется невозможным, то революционные австро-венгерцы готовы будут создать целый отряд в распоряжение революционной России против германского империализма.
Только всего. Никто никаких пленных не вооружал. Все это жалкий субъект из „Новой Жизни" наврал. И можно не сомневаться, что все остальные могут теперь по меньшей мере неделю повторять на все лады ложь, сочиненную Григорьевым.
Еще по теме
| 