По материалам периодической печати за декабрь 1917 год.

Все даты по старому стилю.

Террор

Русская революция вступила в полосу террора.

Быть может, сама пришедшая к господству партия большевиков еще не сознает того, что принятые ею меры насилия над неприкосновенностью личности, свободою печати, собраний и союзов является не временными мерами, вызванными необходимостью упрочения «второй революции», а системою политического управления, благодаря которой «новый строй» только и может держаться. Но такова политика вещей.

Правительство гг. Ленина, Троцкого и К°—не Советское правительство, «правительство рабочих, солдат и крестьян», а, вопреки утверждению большевиков, есть господство кучки политических авантюристов и демагогов, бесстыдно обещающих рабочим массам «немедленно» дать хлеб, мир и землю, осуществить в одно мгновение великие социальные реформы, требующие для своего проведения в жизнь месяцы, если не годы упорного труда. Правительство, опирающееся на огромное большинство трудового народа, не нуждается в насилии, как средстве управления, ибо за него народ. Но правительство, основанное на обмане темных трудовых масс, не может допустить свободы печати, раскрывающей глаза рабочим и солдатам на истинное положение дел.

Встреченное всеобщим бойкотом, новое правительство политической партии, изнасиловавшей при помощи солдатского штыка народную волю и сорвавшей Учредительное Собрание, уже вынуждено арестовывать тех, кто его саботирует, и должно будет придти к более сильным репрессиям.

Оно введет карательные отряды против крестьян, которые не дают ему хлеба.

Оно самосудами и натравливанием рабочих и солдат на своих врагов будет терроризировать всех, подымающих знамя борьбы против него.

И когда города и фронт останутся без хлеба, оно, потворствуя упрощенному пониманию масс, будет кричать о спекулянтах и буржуях, захвативших богатства, и в обысках частных квартир и сопровождающих их насилиях найдет разрешение трудной проблемы снабжения государства продовольствием.

Солдатский штык, насилие и террор—такова та система политического управления страною, которую уже ввело большевистское правительство и от которой оно не может отказаться по самой свое природе, если хочет быть у власти.    

Д. Ф.

Дело народа 1917, № 226 (7 дек.)

Всероссийский сыск

Новое правительство принимает все меры борьбы с «контрреволюционерами» и «саботажниками». Оно издает декреты, объявляющие к.-д. врагами народа, лишает «саботажников» продовольственных карточек, выселяет их из Петрограда и т. д.

В Петрограде даже организовалась специальная «всероссийская комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией». Ныне эта комиссия решила для более успешной борьбы с гидрой контрреволюции организовать по всей России филиальные отделения. Она издала следующее обращение ко всем советам на местах:

«При совете народных комиссаров образовалась «Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией».

Комиссия обращается ко всем рабочим, солдатам и крестьянам с призывом прийти на помощь комиссии в борьбе с врагами революции. Все сведения и данные об организациях и отдельных лицах, деятельность которых направлена во вред революции и власти народа, направляйте в комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

Комиссия предлагает всем советам на местах немедленно приступить к организации таких же комиссий. Общими объединенными усилиями скорее и легче будет сломлено сопротивление врагов революции».

Дело народа 1917, № 234 (16 дек.)

Гильотина

ПЕТРОГРАД, 6 (19) декабря.

Это слово уже произнесено, и зловещий призрак уже встал перед нами.

Недавно Троцкий предупредил, что скоро террор, направленный против большевиков, еще более усилится, и на Дворцовой площади, возможно, будет воздвигнута гильотина.

Кровавый шут уже заговорил о смертной казни.

Начавшие гражданскую войну подошли к барьеру—от насилия они перешли к злодеянию.

Давно ли шла борьба вокруг вопроса о смертной казни? Давно ли большевики мобилизовали все свои силы для борьбы со смертной казни?

Теперь они сами мечтают ввести смертную казнь во всей стране, хотят институт смертной казни превратить в государственное установление российской революции и притом в самой страшной и отвратительной форме—в форме публичной и всенародной расправы.

И напрасно в последний момент Троцкий старается изгладить то тягостное впечатление, которое произвела его кровожадная речь. Крестьяне справедливо заклеймили его на своем съезде кличкой «гильотинщина»; с этой кличкой он должен и перейти в прошлое.

Троцкий усиленно подражает худшим образцам французской революции, и но что у мрачных героев ее было страшным, то здесь, в наши дни, кажется только шутовством, если даже этому шутовству придется принять кровавый облик.

Троцкий—не один, и его программа есть программа большевистской власти. В качестве верховного главнокомандующего Крыленко издает ко всем солдатам революционной армии и флота не менее кровожадный приказ, где объявляется врагами народа, предателями революции и изменниками народных интересов не только Каледина и Дутова, Родзянко и Милюкова, но также «Керенских, Авксентьевых и Гоцев».

— «Пусть не дрогнет из вас никто, кому придется поднять руку. Калединым, явным и скрытым кадетам, Милюковым, Родзянкам, Керенским, Авксентьевым—в Учр. Собрании места не должно быть».

Троцкий открыто грозит гильотиной, Крыленко призывает к самосудам.

Вчера были объявлены вне закона кадеты, сегодня большевики объявляют вне закона членов партии социалистов-революционеров.

Мы еще недавно предсказывали, что свои дальнейшие удары большевики направят против нашей партии — это предсказание оправдывается скорее, чем мы этого ожидали.

И в этом нет ничего удивительного. Партия социалистов-революционеров, вышедшая на выборах в Учредительное Собрание победительницей, для большевиков является наиболее грозным врагом.

Партия социалистов-революционеров борется за трудовые интересы всего народа с кучкой насильников, которые, не считаясь с волей всего народа, творит лишь свою волю.

Мы боролись, не боясь смертных казней и расправ, с самодержцами Романовыми; мы будем так же упорно и стойко бороться с самодержцами из Смольного, не боясь их гильотин и призывов к самосудам.

Пусть нас рассудит история!

Еще по теме