От верховного правителя и верховного главнокомандующего

ОМСК. 1 августа.

Крестьяне и солдаты.

Неужели вы еще можете верить большевистским смутьянам и обманщикам?

Неужели вы еще не видите, что враги народа, захватив власть, разграбили достояние крестьян и горожан, обездолили рабочих своими лукавыми обещаниями и привели всех к нищете, а родину вашу к гибели?

Я и мое правительство заявили вам, что мы считаем справедливым и необходимым отдать всю землю трудящемуся народу.

Я это сказал, и весь мир слышал мои слова. Теперь я повторяю вам, крестьяне и солдаты, и я не отступлюсь от своих слов. Помните этот твердо и не верьте обманщикам-большевикам.

Помните также, что необходимо скорее разбить все банды, которые по слепоте и темноте своей защищают народных комиссаров, забыв Бога и народ.

Помогите же нашей армии, честно бьющейся за спасение России и народа!

Каждый лишний день власти совета народных комиссаров отдаляет тот час, когда русская кормилица-земля перейдет в руки земледельцев-крестьян, любящих свою родину-мать и спасших ее в смутное время.

Верховный правитель и верховный главнокомандующий адмирал Колчак.

29 июля 1919 года. Г. Омск.

Обращение адмирала Колчака

Верховным правителем издано обращение к крестьянам и солдатам. В этом обращении центр тяжести лежит в новом, торжественном подтверждении неоднократно дававшегося адм. Колчаком обещания созвать Учредительное Собрание, как только кончится гражданская война.

Известно, что в числе обвинений, взводимых на нынешнее правительство его противниками и вне и внутри—обвинение в нежелании созвать Учредительное Собрание, в стремлении закрепить свою власть, навязать определенную форму правления, играет большую роль.

Вместе с тем, нельзя скрывать, что по многим причинам, частью объективного, частью личного характера, политика правительства, как это признано официально, неоднократно расходилась с тем, что оно само уже заявляло в своих декларациях.
    
Все это, взятое вместе, облегчало работу наших врагов. С Учредительным Собранием у масс вряд ли связано что-либо определенное, для этого они слишком неразвиты, некультурны, слишком равнодушны к политическим вопросам. Но несомненно одно, что с этим собранием ассоциируется неясное представление о возможном конце всех наших бедствий и несчастий, конце гражданской войны, экономической разрухи и т. д.

В этом смысле идеи Учредительного Собрания, несомненно, живет в народе. Думается, что взгляд народа не совсем совпадает с тем, что хотят видеть в Учредит. Собрании многие из нас. Но народная мысль, пусть тяжело, пусть неумело, ощупью, все же работает и намечает свои пути, с которыми, конечно, придется считаться.

Цель обращения адм. Колчака, ясна. Оно желает влить новые силы в крестьян и солдат, желает побудить первых затруднять передвижение большевиков, вторых — оказывать более энергичное противодействие наступающему врагу.

Мы бы поставили обращению один упрек: оно несколько запоздало.

Работу по просвещению деревни, по воспитанию в ней гражданского чувства, по разъяснению задач новой власти, а одним из проявлений этой именно работы и является воззвание, надо было бы начать гораздо раньше.
    
Основным грехом, основной ошибкой нашей власти и явилось малое внимание к деревне. Заботы о распространении агитационной литературы в деревне начались лишь, примерно, четыре месяца тому назад. Деревня ничего не знает о том. что делается и делалось. И то, что делается теперь для ее просвещения (отчасти по техническим условиям, а раньше и это затруднение было меньше)—капля в море. Большевики забрасывают фронт и тыл прокламациями, листовками. Они не боятся упрека, что сражаются бумажками. Они знают, что теперь бумажка—лучший друг и помощник пушки.

У нас это дело поставлено слабо, и в этом наше большое горе.

Деревню принято считать в значительной массе большевистской. Но это, думается, ошибка. Там, вернее всего, нет ни большевиков, ни антибольшевиков сознательных, а есть инертная, ВСЛЕДСТВИЕ СВОЕГО НЕВЕЖЕСТВА, масса, которую можно было бы просветить и указать всю ложь и опасность большевизма для того, что ценно ей же, крестьянской массе.

Деревня не идет за властью потому, что она ничего о ней не знает, кроме ежедневных, будничных проявлений административного аппарата. И если принять меры к широкому ознакомлению народа,—и теперь можно многое сделать, тем более, что теперь по деревням разливается живая агитация—волна 6еженцев.

Сибирская жизнь 1919 № 160 (2 августа)