Обзор печати

Зашевелились

„Современное Слово" бьет в литавры и радуется.

"В Москве пишутся статьи и произносятся речи о беспощадной борьбе с буржуазией, об ее „допущении". Но в Москве же ведутся чрезвычайно интересные беседы большевиков с крупными промышленниками.

Сопоставление этих речей и статей с указанными беседами бесконечно поучительно. Промышленники не краснобаи. Они люди дела и фактов. Не знаем, читают они или нет грозные большевистские статьи, но во всяком случае относятся к громам и молниям большевистских публицистов с очень большим спокойствием. Предоставляя большевикам все политический вершки, мало интересующие людей промышленности, они в то же время прибирают к своим рукам экономические корешки."

„Промышленники не краснобаи",—с удовлетворением замечает „Современное Слово". Ну, еще бы! Нам это известно во всяком случае лучше чем борзописцам из кадетского подголоска. Многие из этой братии не только „не краснобаи", но даже и по-человечески говорить не умеют, так им полюбились „корешки". Но, пожалуй, теперь „они" захотят этих „экономических корешков"—не по вкусу придутся эти корешки даже и московским акулам, чтобы там не говорили их „услужающие". Такой уж народ большевики: к чему только не дотронутся—все горько делается для буржуазного тонкого вкуса! Но „Современное Слово" этого не хочет знать, ибо знать „это" и говорить об „этом" не выгодно!

Газета в восторге от речей московской буржуазии.

"— Вы хотите вступить с нами в соглашение? Вы хотите совместно работать? Вам нужны наши знания и капиталы? Мы готовы их дать,—заявили промышленники.—Но только уберите убогую роскошь большевистских нарядов и заявите нам, а через наши головы и рабочим, что дело идет о капиталистических предприятиях и что основы капиталистического строя остаются незыблемыми.

Промышленники—не краснобаи. Ах, если бы они были краснобаями, как легко было бы и большевистскую невинность соблюсти и буржуазный капитал приобрести. Теперь же приходится раскрывать карты.

Можно себе представить, как коробило большевиков, когда они читали эту резолюцию! Такие вещи делают, но о них не говорят. Более того, ведя такую игру, надо, однако, сохранять в неприкосновенности всю свирепость физиономии "додушения“ буржуазии."

Ну, уж: сразу и "свирепость физиономии"! Вы думаете, что большевики и улыбаться не умеют? Напрасно! Рабочие и крестьяне так умеют смеяться, иногда их хохот бывает так весел и громок, что если бы наймиты буржуазии прислушались внимательнее к этим голосам трудового народа, - то, мы уверены, "они“ не стали бы говорить глупостей. Газета вполне серьезно советует „убрать убогую роскошь большевистских нарядов", заменив таковую „незыблемыми основами капиталистического строя". Душеприказчики „недодушеной" буржуазии, утешая политических покойников из „Речи", зашевелились и с важным видом принялись за реставрацию „незыблемых основ капиталистического строя".    

Продолжайте, господа, в этом же духе! Все равно вреда от этих „реформ" никому не будет, а бумага, как известно, все терпит.

В лагере социал-предателей

С некоторых пор А. С. Гоц начал очень беспокоиться о внешней политике России,— точнее, говоря языком наших „дипломатов", о новой „ориентации"... Очевидно, „лавры" Шейдемана не дают покоя лидеру правых эсеров. Вероятно, "Дело Народа" мечтает стать своего рода российским „Форвертсом".

Мы этого и ждали от наших социал-предателей. Вот, например, каким „высоким" стилем начинается передовая в „Деле Народа".

"Русская революция с момента рождения принесла с собой не меч, но мир. Она вступила в круг боровшихся народов, встретивших ее появление с напряженным вниманием, смутными опасениями, затаенными волнениями, с гордыми мессианистическими притязаниями. Она мечтала властным словом, обращенным к измученным народам обескровленной Европы, остановить потоки крови и смирить стихию разрушения. Среди двух враждующих лагерей „третьей силой" хотела она быть, цитаделью мировой демократии, оплотом миротворческих настроений, застрельщиком в борьбе с мировым империализмом."

Но этот высокий революционный тон скоро начинает спадать и снижаться, так как нашим „социалистам" из „Дело Народа" не удержаться на такой высоте—и они падают... Им мало той крови, которой Россия напрасно поливала поля своей и чужой земли. Их не удовлетворяют и те реки крови, которыя льются сейчас на Западе. Этого им мало; им нужно, чтобы Россия, русские рабочие и крестьяне опять пошли защищать „дорогих союзничков", которые только теперь на четвертом году войны узнали, что значит одному фронту принимать все удары противника. Эти „социалисты" имеют наглость утверждать, что

"Мировая война для нас еще не история, вмешательство в нее России предопределено неумолимым ходом событий, ибо, только вновь встав в ряды борющихся, мы преодолеем трагические последствия позорного брестского правительства и создадим условия для справедливого мира, не посягающего на политическую свободу и экономическую независимость всех участников борьбы. И к этому моменту Россия должна готовиться со всем напряжением национальной воли.

Для подлинно государственной власти, стоящей на страже народных интересов России (мы, конечно, говорим не о кучке большевистских башибузуков) не может быть сейчас сомнения в выборе путей нашей внешней политики, так как, уверяет газета, для всех ясно, что международное место России—в антигерманской коалиции и что военный союз с Америкой, Англией, Францией, поскольку они борются с германской опасностью, является для республиканской России вопросом жизни и смерти."

Большевики все свои силы, умение и знания отдали, чтобы только вывести русский трудовой народ из войны и дать измученной стране хоть бы временный и тяжелый мир, чтобы русские рабочие и крестьяне не проливали свою кровь во славу парижских и лондонских банкиров, а за это большевиков ругают день и ночь, как справа, так и слева. „Башибузуки" — кричат правые эсеры, эти ехидные змеи революция. Они революцию только считают до октября, пока были Александр Федорович, Чернов и Гоц у власти— была и революция, было и международное положение, но вот пришел октябрь я социал-предатели полетели к черту на кулички.

Но „Дело Народа" жалеет не русских рабочих и крестьян, правые эсеры больше всего беспокоятся о судьбе английских и французских империалистов и банкиров.

"Октябрьский переворот резко изменил эту картину. Выход из войны России, нарушивший установившееся равновесие борющихся лагерей, открывает новую эру в международной жизни Европы, полную неожиданностей, чреватую непредвиденными последствиями, таящую в себе возможности, не укладывающиеся в привычные рамки. Это резкое изменение соотношения международных сил вводит нас в длительную полосу новых перегруппировок, дипломатических комбинаций, распада старых коалиций и нарождения новых международных объединений."

В октябрьской революции, в этой социалистической рабоче - крестьянской революции, „социалисты" из „Дело Народа" ничего другого не видят, кроме „дипломатических комбинаций" и „новых группировок". Нужно быть или слепым, чтобы не видеть ничего другого во всем рабоче-крестьянском великом деле, или—сознательным Хлестаковым, явным мерзавцем, чтобы продолжать толкать истерзанную родину на новую бойню, гнать на новую Голгофу.

"Спасти Европу от кошмарной власти кровожадной идеи реванша могло бы только вмешательство России в настоящую фазу мировой борьбы. Русская демократия должна напрячь все силы для создания условий возможности подобного вмешательства."

Спасибо на „добром совете!“ Три года спасали Европу, три года трудящиеся России отдавали свою жизнь, лили свою кровь за Европу, а Европа теперь скалит зубы на беззащитную страну.

Мы лучше себя будем спасать—и от Европы, и от наших социал предателей.

Рабочая и крестьянская Красная Армия и Флот 1918, №69 (114) (24 апр.)

Еще по теме