Обзор печати
— „Браво, товарищи москвичи!"—восклицает „Красная Газета" по поводу перевыборов в Московский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов.
„Наша партия-продолжает газета,— одержала блестящую победу!"
"Рабочие Москвы переизбрали свой Совет. И снова послали туда для защиты своих интересов представителей единственно революционной партии—большевиков.
Избрано: 386 большевиков и им сочувствующих, 27 левых с-ров, 42 меньшевика, 12 правых эсеров, 7 беспартийных, 1 максималист.
А сколько шуму было по поводу этих выборов. Сколько слез было пролито меньшевикам и с-рами насчет того, что большевики забронировались в советах и боятся перевыборов. Господа меньшевики и с-ры! Мы знаем, что вы мастера молчать. Но не раскроете ли вы все таки свои уста и не расскажете ли почему это вы так позорно провалились."
„Современное Слово", этот ретивый подголосок кадетского „официоза" даже в еврейских погромах ухитрился найти... угрозу большевикам. Несмотря на то, что погромы произошли на окраинах, где издавна население пользовалось анекдотической репутацией, несмотря на то, что в советской России о еврейских погромах ничего не слышно, „Современное Слово" с еле скрываемой радостью говорит, что „еврейские погромы всегда знаменовали наступление глубокого спада, великого разочарования". Они появлялись в русской истории,—подчеркивает газета,—в ту минуту, когда „толпа разочарованно и раздраженно отворачивалась от сегодняшних своих божков".
"Еврейские погромы и социалистическое государство... Трудно себе и представить контраст более яркий, более режущий глаза.
Говорить о мерзости, об ужасе еврейских погромов—дело излишнее. Русский читатель слишком хорошо знает, что означают еврейские погромы, что они несут с собою не только несчастной громимой массе, но и самим погромщикам. Распространяться на ату тему излишне.
Еврейские погромы, — ведь, это самое мрачное средневековье, ведь это самое дно национального озверения и политической темноты.
Вспоминаются самые темные дни самодержавия, когда в ответ на всякие народные движения и требования вспыхивали еврейские погромы."
Господа, когда же вы перестанете лицемерить? Еврейские погромы трагедия, несчастье темной массы—для чего же и зачем эти экивоки? Ведь вы отлично знаете, что меньше всех советская власть повинна в еврейских погромах! Вы в глубине души лелеете заветную мечту, что вслед за еврейскими погромами начнутся погромы Советов?
Смотрите, господа, не ошибитесь! Не случилось бы обратного явления!
"Новый Луч" посвящает передовую статью шестилетней годовщине со дня расстрела рабочих на ленских приисках. Казалось, чего проще: помянуть погибших, сказать слово о вечной памяти - и дело с концом. Но не может меньшевистская моська обойтись без своих специфических жестов и слов! Не может спокойно даже печали предаться, все норовит укусить или лягнуть большевиков.
"Завтра истекает шесть лет со дня расстрела царскими баши-бузуками забастовавших на ленских приисках рабочих.
Ленский расстрел явился той каплей, что переполнила чашу пролетарского терпения. По всей стране покатился вопль протеста. Один за другим бастовали города, промышленные села. Движение росло с севера на юг, с востока на запад.
Апрель 1912 года прошел под знаком политических забастовок, неопровержимо подтверждавших, что рабочий класс вновь обрел себя, что новая революционная волна, бурля, вздымается из глубины России.
Рабочий класс Россия чутьем почуял, какое значение имеет для него независимое классовое рабочее движение, и на свинец жандармских палачей, ответил громовым—да здравствует свобода стачек, собраний и союзов, да здравствует Учредительное Собрание!"
И вдруг—ни с того, ни с сего, точно с цепи сорвалась грязная шавка, меньшевистский орган добавляет.
"Прежде формулой государственного строя России было: все для жандармов, все через жандармов.
Теперь все для красногвардейцев, все через красногвардейцев."
Господа, лечиться вам надо, честное слово! Уже давно все замечают, что у публицистов „Нового Луча" что-то не в порядке, а вот теперь всем уже ясно, что вы больны— и больны безнадежно! Ведь, это же смешно: кстати и не кстати приплетать большевиков, октябрь, советы и красногвардейцев! Для себя же вы хуже делаете!
Нельзя сказать, чтобы и у передовика „страны" голова была здорова: очень уж „они" любят себя и терпеть не могут большевиков! Все им кажется бездарным, все пахнет казенщиной. Вот, например, назначили Иоффе послом в Берлин, и знаете, что пишет эта бульварная газета, претендующая на „общественно-политический" орган:
"Для технического выполнения дипломатического действия в „трех лицах" найден простой путь: А. Иоффе будет перекочевывать из столицы в столицу, в зависимости, по-видимому, от нужды в нем центральных дипломатов. Можно сказать. —гениально. Не посол, а вояжер, которому кабинетом служит железнодорожный вагон.
Но задача не там, где видит ее „Правда” или „Красная Газета". Несомненно, предстоит крупная политическая и дипломатическая борьба—даже без оружия в руках—с авторами брестского договора. Для такой борьбы нужны не „вояжеры", не узкие доктринеры, а люди практического дела и государственного смысла, способные спасти то, что еще не погибло. А это в свою очередь предполагает такую политическую обстановку внутри страны, которая противоположна нынешней,—предполагает, что стиль советской политики будет заменен иным стилем."
Ох, уже этот „стиль"! Знаем мы, что за птица этот стиль—слишком хорошо знаем, чтобы еще раз повторить „стилизацию". Стиль, как известно—характеризует человека, и если судить человека по стилю передовицы „Страны", то об авторе придется только пожалеть!
Когда „столпы" „Новой Жизни" Базаров, Строев и Авыков чувствуют себя в хорошем расположении духа и им не хочется лаять на большевиков, „атаковать советы", „критиковать" действия Народных Комиссаров,—тогда эта газета спускает с сцепи их младшего собрата Р. Григорьева, который старается тогда даже перещеголять своих „старых критиков". Сегодня „Новая Жизнь" устами этого Григорьева „язвит".
"Комиссариат по иностранным делам проявляет самую кипучую деятельность. С исполнительностью и рвением добросовестного бюрократа „с чугунной поясницей'', Чичерин, не уставая, отправляет в Берлин одну "исходящую“ за другой. Литература эта не имеет и самого отдаленного сходства с теми победоносными манифестами-декретами, которыми еще совсем недавно большевистская власть „припирала к стране" международных империалистов.
Гражданин Чичерин жалуется, хнычет, ссылается на пункты и параграфы, просит „соблаговолить разъяснить“.
Гражданин фон-Буше "разъясняет", и из Берлина поступает один документ грубее, заносчивее и откровеннее другого. Аккуратный Чичерин добросовестно регистрирует „входящие" приказы, принимает их к сведению к незамедлительному руководству и снова, как одержимый, строчит свои чиновничьи "ноты“."
Ах, какой он остроумный, глубокоумный, умный, наконец, этот „критик и остряка". И какой знаток международных дел! И почему это большевики не приглашают его на министерский пост? Ведь, такой умный, такой умный, что, право, не знаю что и говорить о нем. Григорьев "лает и кусает", а Базаров с Авиловым, вероятно, посмеиваются, отдыхая: ведь, и им надоела эта поденная „критика", это присяжное зубоскальство. Ведь, им тоже хочется по-человечески провести время.
Рабочая и крестьянская Красная Армия и Флот 1918, №63 (108) (17 апр.)
Еще по теме
|
