Обзор печати
„Правда" посвящает свою передовую статью исполнившемуся 7 апреля пятимесячному существованию Советской республики.
„В неслыханных трудностях—говорит газета—родилась на свет новая социалистическая Россия".
"Грозной представлялась уже побежденная, но не раздавленная еще буржуазия, единым фронтом вместе с ней выступила против власти рабочих и крестьян мелкобуржуазная интеллигенция, до сих пор еще драпирующаяся в тогу социализма; извне Советской республике грозила серьезной опасностью незавершенная еще война с австро-германским империализмом.
Действительно, на поверхностный взгляд не безумием ли было начинать восстание в неслыханно тяжелой внутренней и международной обстановке, во время чудовищной империалистической войне, породившей страшную разруху?
Не безумием ли было подымать красное знамя социалистической революции в хозяйственно отсталой стране? Разве Советской республике не грозили неминуемой гибелью окружавшие ее железным кольцом империалистические хищники?
Неудивительно, если сомнения и колебания находили себе доступ даже в наши собственные ряды."
Но жизнь посрамила маловеров—добавляет газета. Революция успешно миновала подводные камни, она прошла через все испытания, порой неслыханно-тяжелые, которые готовила ей судьба".
"Советская же власть, несмотря на борьбу против нее как отечественной буржуазии и ее соглашательских подголосков, так и стран капиталистического мира безотносительно к тому, к какой группировке хищников они принадлежат, становилась с каждым днем все сильнее и сильнее.
А, ведь политика Советской власти отнюдь не была победной, нам пришлось пережить и такое тяжелое поражение революции, как брестский мир.
Но даже и этот мир не ослабил Советской власти внутри страны.
Советская власть пошла на самые тяжелые жертвы, чтобы вывести страну из войны, и трудящиеся это поняли."
"Новый День" скорбит, что в одном из парижских театров освистали В. А. Маклакова, появившегося в дипломатической ложе.
„Европа освистала Россию!" — патетически восклицает газета.
"Что может сейчас Россия сделать, чтобы смолкли враждебные окрики, чтобы сократился этот унизительный свист Европы?
Теперь, когда война подходит к концу, когда международный трибунал начнет скоро усаживаться и судить, Россию могут просто приобщить к вещественным доказательствам и протокольным порядком закрепить ее раздел.
В таком положении была некогда Франция пред Венским конгрессом, когда коалиция держав не хотела признать за ней права на участие.
Быть может, история готовит и России такое же испытание. Свист парижан как бы не превратился в свист международный. И как бы уход Маклакова из театра не символизировал ухода России из театра мировых держав..."
И, орган социалистической мысли говорит, что „нужно завоевать право на уважение" — и тогда Европа не будет освистывать Маклаковых. „Нужно завоевать"... В переводе на общепонятный язык это скромное замечание означает: объявления новой войны Германии, созыв Учредилки, возврата к капитализму и еще сотни „благ буржуазной республики"... Пусть парижская сволочь свищет—мы хорошо знаем цену этим проявлениям „европейского мнения".
„Красная Газета", отвечая меньшевистским и эсеровским воплям о „переломе" в среде пролетариата,—вполне справедливо говорит, что „фактов они не указывают, мест не называют", ибо таковых нет нигде!
"Много кричали меньшевики и эс.-эры о том, что рабочие Москвы за них горой стоят. Стали перевыбирать Совет, и рабочие сплошь выбирали большевиков. В Орехове-Зуеве переизбрали Совет—больше половины большевиков, остальные беспартийные: ни эс-эров, ни меньшевиков.
У нас в Петрограде то же самое. Собрали оборонцы в Рождественском районе рабочую конференцию, а она 106-ю голосами высказалась за резолюцию большевиков. Резолюция же оборонцев собрала всего 25 голосов.
И так повсюду."
„Дело Народа", видя, что его обычные „угрозы" не действуют на большевиков, решило пригрозить... Англией! Да, да... В случае, если Германия победит—Англии ничего не остается, как направить свои взоры „на Восток"...
"Теперь, когда новые чудовищные германские пушки господствуют над английским побережьем, пришел конец недосягаемости царицы морей. Воды, отделявшие Англию от материка, покорены железом. И призрак германского нашествия из области фантастических вымыслов романистов, давно пугавших гордых островитян, перешел в грозную действительность.
При таких условиях всякое ослабление России, военная мощь которой одна была бы в состоянии сковать безмерные притязания германского империализма, — непоправимый удар по великодержавным интересам Англии, крушение ее мечтаний о мировой гегемонии.
Сильная Россия—необходимое условие процветания Великобритании и вопрос жизни и смерти для обескровленной Франции. И только Англия, обессиленная, сломленная, отчаявшаяся в успехе борьбы, отказавшаяся от своих мировых притязаний подчинившаяся воле Германской империи, признавшая ее гегемонию,—поднимет руку на Россию."
И, наговорив „ужасов", газета восклицает:
„Карфаген должен быть разрушен"!..
Напрасныя старания. Ведь, все равно не страшно! Уж такой народ большевики, что и „Карфагеном" их не напугаешь!
„Буревестник" спрашивает:
„Что нужно сделать Петроградской „Коммуне", чтобы стать Коммуной?" И „орган федерации анархических групп" отвечает, что прежде всего:
"должна быть введена трудовая повинность. Все, за исключением престарелых, детей и больных, должны будут зарабатывать своим трудом право на довольство, на получение от коммуны всего того, что им нужно. Пусть каждый работает там, где он до сих пор работал, к чему он привык, если только его труд будет признан коммуной полезным. Пусть тот, кто бездельничал и умел только спекулировать или прожигать деньги, тоже приспособится к какому-либо труду, ибо иначе он не получит от коммуны ничего или даже будет изгнан, как вредный паразит.
Посредников, комиссионеров, биржевиков, прожигателей жизни и прочих „трудящихся" лишь в ресторанах и кафе коммуне не нужно.
Никто не может отказаться от труда, если он хочет получить довольство, и никто не может остаться без работы, ибо она найдется для каждого по его способностям."
Вчера мы в „Обзоре печати" приводили выдержки из статьи М. Горького о кадетах. „Наш Век" конечно, не остался в долгу, и устами Арзубьева едко отвечает Горькому. Как воспитанные люди, публицисты из „Нашего Века“, конечно, не говорят прямо и открыто. М. Горький прав, когда говорит, что они—„хорошие политики“. А у политиков, известно, язык дан для того, чтобы скрыть мысли. И Арзубьев, „расшаркиваясь“, говорит, что
"Максим Горький, несомненно, обладает литературным талантом не только мощным, но, сверх того, весьма разносторонним. После многочисленных удачных опытов в беллетристическом и драматическом роде, он за последние годы предался публицистике.
Однако, долговременные и весьма успешные занятия изящной литературой не могли пройти совершенно бесследно. Целый ряд публицистических статей, включая сюда „Несвоевременные мысли", печатавшиеся в „Новой Жизни", возбуждали интерес, главным образом, потому, что в них публицистическия материи трактовались незаурядным художником слова.
Но теперь воздадим должное гибкости и разносторонности таланта. Максим Горький сделался настоящим „боевым" публицистом. Его статью, напечатанную в номере „Новой Жизни" от 7 апреля, обязательно должны прочитать все поклонники писателя. Если не на восхищение, то на удивление их он, во всяком случае, имеет право рассчитывать.
В статье этой совсем не видать Горького-художника. Свободой или культурой даже не пахнет. Лирики нет, одна публицистика, и при том такого сорта, какая в доброе старое время процветала в органах „благонадежного" направления.
Весьма вероятно, что писатель, гордо страдавший за народ и за социализм в своем каприйском изгнании, не читал ни "Земщины", ни официозной "России". Тем более удивительно это совпадение, указывающее на какое-то странное сродство душ для тех, кто по обязанности газетной службы изо дня в день читал вполне своевременные по тогдашней мерке измышления Гурлянда и Ко о кадетах для этих невольных читателей. „Несвоевременные мысли" Горького не представляют ничего оригинального. Автор „Мещан" и „Фомы Гордеева" имел в качестве публициста много предшественников. И ответить ему мы можем тем же, чем отвечали в свое время казенной кадетовствующей братии."
Провозглашение автономий
По сообщению «Правды», комиссар по делам национальностей, Сталин, разослал восточным окраинам России большую телеграмму, которая начинается с изложения всего хода октябрьской революции и говорит в заключение следующее:
«Советская власть провозглашает автономию татаро-башкирской территории, Туркестанского края и т. п. Все это—на основе признания советов—уездных и городских— этими окраинами.
Нужны, говорит далее Сталин, материалы и вообще все данные, необходимые для определения характера автономии этих территорий. Необходимо создать комиссию по созыву учредительных съездов советов и советских организаций данных народов, могущих наметить географические границы этих автономных территорий. Эту необходимую подготовительную работу надо проделать теперь же, чтобы будущий всероссийский съезд советов мог выработать конституцию российской советской федерации.
Советы и мусульманские комиссариаты татаро-башкирской территории уже взялись за дело. К 10—15 апреля созывается в Москве совещание представителей советов и мусульманских комиссариатов Казани, Уфы, Оренбурга и Екатеринбурга для создания комиссии по созыву учредительного съезда советов Татаро-Башкирии. В Киргизском крае и Туркестане работа в этом направлении только начинается».
Революционная фраза?
«Наше Время» сообщает, что на митинге в Алексеевском училище Ленин в своей речи, между прочим, заявил:
«Враги окружают нас со всех сторон, и, быть может, наступит время, когда нам придется объявить войну Японии. Мы всемерно стремимся оттянуть новые ужасы, но, может быть, нас вынудят принять такое решение».
Дело народа 1918, № 015 (10 апр. (28 марта)). - 1918.
Еще по теме
| 