О мирных переговорах и мире (ноябрь 1917 г.) - 26 Ноября 2017 - Дневник

Всякого, кто будет скрывать или противодействовать распоряжению этого приказа, предаю революционному суду местных полковых комитетов вне обычных формальностей.

Предписываю немедленно приостановить перестрелку и братание на всем фронте. Необходима усиленная бдительность по отношению к противнику. Боевые действия предпринимать лишь в ответ на боевые действия противника. Все на своих местах; только сильный добьется своего—скорого мира.

Верховный главнокомандующий Крыленко».

ПЕТРОГРАД (14/XI). Во вторник, 14 ноября, в 2 часа дня, возвратились в Двинск парламентеры, отправленные к противнику верховным главнокомандующим прап. Крыленко для переговоров о перемирии, и представили настоящий текст протокола и ответ немецкого верховного главнокомандующего.

Протокол гласит:

«13 ноября 1917 годами, парламентеры 9 гусарского киевского полка поручик Владимир Шнеур и члены армейского комитета 5 армии военный врач Михаил Сагалович, вольноопределяющийся Георгий Мерен, уполномоченные предложить германскому верховному командованию вступить в немедленные переговоры о заключении перемирия на фронтах воюющих стран.

Для начала ведения мирных переговоров мы, в качестве представителей воюющих стран, в 12 часов 20 минут выехали из Двинска на фронт 12 армейского корпуса. В 4 часа 2 минут дня мы вышли на участок московского пехотного полка из кольцевого окопа «Фердинандов нос», согласно международной конвенции, с белым флагом и в 800 шагах от линии германских окопов были встречены у проволочных заграждений немецкого участка, называемого Ганновер, германскими офицерами.

В 5 часов вечера с повязками на глазах мы были доставлены в батальонный штаб германской армии, занимавшей участок Ганновер, и в 5 часов 40 минут мы передали наши письменные полномочия от народного комиссара по военным и морским делам и верховного главнокомандующего армиями Российской республики двум германский офицерам генерального штаба, присланными с этой целью из штаба дивизии.

Переговоры велись на французском языке. Наше предложение вступить в переговоры о перемирии на всех фронтах воюющих стран для заключения затем мира было немедленно передано в штаб дивизии и оттуда по прямому проводу в штаб главнокомандующего всем восточным фронтом принцу Рупрехту и верховному главнокомандующему германскими армиями.

В 6 час. 20 мин. нас на автомобиле доставили по шоссе Двинск— Поневежев—пасторат Лассен, где нас официально принял дивизионный генерал-гофмейстер в походно-парадной форме при высших германских орденах, знаках и ленте, окруженный чинами штаба. Генерал-гофмейстер объявил нам, что наши полномочия признаны действительными и предложения переданы высшему командованию и что ответ может быть получен через 24 часа, но в 7 часов 50 минут вечера уже 6ыл получен первый ответ от верховного германского командования с согласием на переговоры о перемирии на принципах, изложенных в письменном полномочии верховного главнокомандующего, с предоставлением права генералу-гофмейстеру и парламентерам выработать детали следующей встречи представителей воюющих держав.

После обмена мнений на русском, немецком и французском языках и новых сношений по прямому проводу с верховным германским командованием в 12 часов 20 минут ночи на 14-ое сего ноября нам был передан генералом гофмейстером за его подписью с приложением печати письменный ответ на наше письменное предложение.В виду того, что наше предложение было на русском языке, ответ нам был передан на немецком. Ответ заключает в себе:

1) категорическое согласие на немедленное вступление в переговоры о перемирии, на каковые даны полномочия главнокомандующим германскими армиями восточного фронта;

2) согласие на представление высшим германским командованием специального поезда для представителей воюющих стран, которые прибудут на эти переговоры;

3) установление непосредственной телеграфной связи с прибывшими представителями и высшею властью в лице правительства совета народных комиссаров.

Парламентерами было решено назначить местом встречи уполномоченных на разъезде линии железной дороги Двинск— Вильно, западнее деревни Кухалишки, между линией неприятельских войск, откуда они будут доставлены на станцию Петроград, где их будет ждать специальный поезд для проезда в ставку главнокомандующего восточным фронтом германской армии, находящейся на российской территории в городе Брест-Литовске.

Время встречи—19 ноября сего года, в 12 часов дня по европейскому времени.

Постановление подписано нами в 1 час 15 минут ночи в двух экземплярах, из коих один передан генералу-гофмейстеру, а второй представлен при сем вместе с ответом германского командования комиссару по военным и морским делам. Тут же нам было заявлено, что германский верховный главнокомандующий приказал прекратить боевые действия там, где это не будет вызываться противником, и прекратить братание впредь до окончания переговоров.

В 8 час. утра 14 сего ноября нас отвезли с завязанными глазами на участок фронта, где мы были приняты. В 11 час. 20 минут дня мы вернулись в свои линии.

Полный состав германского верховного главнокомандования будет в Петрограде».

Курс зигзагов

ПЕТРОГРАД, 16 (29) ноября.

Все помнят, какой курс был взят Лениным и большевиками по вопросу о мире с самого начала.
Они собственно говоря, не хотели ни войны, ни мира, а так: стояния на фронте.

Они не хотели мира. Они гордо заявляли, что не признают переговоров о мире с существующими правительствами. Иметь дело с правительством Вильгельма, Эдуарда, Виктора Эммануила—да ведь это же постыдное соглашательство!

Они не только что с правительствами не хотели разговаривать; они считали для себя позором встретиться на Стокгольмском международном социалистическом конгрессе даже с той частью социалистов, которые не хотели во время войны объявить войну своим правительствам.

Они говорили, что заключать войну через головы правительств с восставшими народами. А это значило, что с миром надо ждать всеобщей мировой революции.

О, конечно, ленинцы не говорили, что «надо ждать». Ибо слепо верили (или притворялись верующими?), что всемирная революция не замедлит явиться на нашу выручку. «Зеленая сама пойдет!»

Теперь крылья их фантазии изрядно пообщипаны. В радиотелеграмме «ко всем народам» они уже снисходят о разговоров с правительствами.

Раньше большевики об условиях мира говорили гордо. Условиями мира будут условия, продиктованные торжеством пролетарской революции.

Теперь «облетели цветы, догорели огни». В радиотелеграмме они еще повторяют «без аннексий, без контрибуций», не упуская случая «случайно позабыть» о «самоопределении национальностей». Но тут же оговариваются, что готовы рассмотреть и всякие иные предложения об условиях мира, в эту формулу не укладывающиеся. Вот оно, то самое, что большевики с пеной у рта заклеймили бы «соглашательством», если бы его творили не они сами!

Итак, большевики сами больше явно не верят в то, что доселе твердили. Они в глубине души своей просто примирились с тем требованием, которое однажды было заявлено с трибуны Смольного одним квазибольшевистским делегатом из армии «Дайте нам хоть какой-нибудь, дайте хотя бы похабный мир!»
И «похабный мир» готовится. Мир скорый, но похабный.

Не добившись пока ничего от Германии, мы почти привели дело к разрыву и с союзниками. Они недвусмысленно говорят нам о будущих «самых тяжелых последствиях» нашей нынешней политики. Это значит, что союзники готовы в лучшем случае предоставить нас во время переговоров о мире нашей собственной горькой участи. Когда будут искать, «кто заплатит за разбитые горшки», то это выпадет, естественно, на долю оставшейся одинокою во всем мире России.

И вы думаете, что большевики этого не понимают? Еще как понимают! Не только понимают, но предусмотрительно подготовляют читателей к этому горькому будущему!

Третьего дня «Известия» писали:

«Вы говорите о мире за счет России. Но нет такого мира за счет России, который был бы хуже войны за счет России».

Поняли? Ясно? Какой бы «похабный мир», в конце концов, ни вытанцевался, нас приглашают с ним помириться, ибо хуже войны он не будет.

Ну, а какой же мир подготовляют большевики? Что можно у них прочесть об этом между строк?

А вот что пишет «Правда» от того же числа:

«Опасность, которая угрожала России, состояла не в потере областей на западной границе, а в том, что она будет экономически подчинена более развитым капиталистическим странам... Россия, экономически разгромленная, пленная и оскудевшая, теряет Польшу, Курляндию и Литву независимо от результатов войны».

Скрытый смысл этих темных словес пробивается наружу. «Демократический мир», мир без аннексий и контрибуций, заключенный через голову правительств с восставшими народами, у большевиков уже превратился в соглашательство с Вильгельмом, в выдачу ему головою Польши, Литвы и Курляндии. Зато этою ценою будет, наконец, куплено, быть может, официальное признание большевистского правительства хотя бы одною из великих держав. А разве за такую «благодать» можно заплатить слишком дорого?

Плати, Россия!

Дело народа 1917, № 211 (16 нояб.)

Еще по теме