О Боге и церкви (февраль 1918 г.) - 4 Марта 2018 - Дневник

«Преосвященный Тихон», этот малограмотный монах-корниловец, получивший «высшую благодать Божию» через избрание его на пост русского папы компанией Родзянок, светских и духовных калединцев, предает теперь анафеме большевиков. Петроградские черноризники устроили манифестацию против занятия помещений Александро-Невской Лавры под богадельни, именуя манифестацию «крестным ходом»: они вынесли на улицу всех святых защищать попранные права. Священники церковный амвон храма божьего превратили в место черносотенно-погромных проповедей.

О чем же так забеспокоились эти дармоеды и что заставило господ преосвященнейших, разъезжавших раньше только в каретах, запряженных шестеркой лошадей, с крестом в руках и раззолоченных колпаках на «главах», с посохами, украшенными бриллиантами, выйти на улицу и совершать пешочком демонстрацию?

Ответ до чрезвычайности прост: Рабоче-Крестьянское Правительство этим дармоедам и монастырским расточителям народных денег не будет давать ни гроша. Как же не вопить! Помилуйте, получали: новгородский владыка — 310 тысяч в год, петроградский — 210 тысяч, московский — 280 тысяч и т. д. Теперь они лишаются этих кругленьких окладов. В защиту этого призваны все святые. Посмотрим, поможет ли это?

Оставим на время и попов, и церковь, и разберемся, как зародилась мысль о Боге у людей.

С тех пор, как люди научились записывать свои мысли, из записей этих мы видим, что в самые отдаленные времена существовало учение о боге. Когда люди еще писали крючком на камнях и бересте, они уже верили в тех или иных богов. Но было время, когда люди не умели писать, когда они были в диком состоянии, когда они бродили стадами, разыскивая для себя пищу. У таких людей, как свидетельствует наука, мысли о боге не существовало.

До появления мысли о боге у человека возникла мысль о душе. Первобытный человек, видя кругом себя различные явления сил природы, не имел возможности объяснить их происхождения. Ум дикаря был беспомощен перед тайнами природы. Все непонятное он стал объяснять сверхъестественной силой.

Первобытный человек видел, что он сам и его сородичи двигают руками и ногами. Когда нужно поднять руками—поднимают, лечь нужно—ложатся. Значит, что-то есть в человеке такое, что распоряжается его действиями. Точно также дождь, гром, ветер были непонятны для первобытных людей. Во время засухи древние жители бежали с поднятыми к верху руками за горы и просили у этого неведомаго хозяина дождя... Тем более, люди верили, что и внутри человека живет хозяин, который и управляет человеком. Достаточно хозяину оставить человека, как тот будет лежать без движения, как чурбан. При смерти человека хозяин совсем оставляет тело его и последнее начинало гнить. «И вышло дыхание из ноздрей его»,—говорили старинные люди. От слова «дух», «дыхание» и произошло производное «душа».

Душа, улетевши через ноздри человека из тела, начинает ходить по земле невидимо и творить всякие пакости. Чтобы умилостивить душу, люди стали приносить жертвы. Прежде всего, оставляли душе кушанье, думая, что души могут пить и есть. Первые 2 —3 ложки щей выплескивали для души.

Мысль о душе, зародившаяся у человека, облекла душу бессмертием. Стали особенно почитать души великих предков: бабушек, дедушек.

Болезнь человека тоже объясняли состоянием души. Заколет в боку, — значит, чем-нибудь не угодил душе, — нужно ее успокоить. С этого момента появились шарлатаны, которые умели разговаривать с душой, так называемые знахари, колдуны.

Мало-помалу почитание души предков вылилось в обожествление. Люди думали, что души предков заботятся о людях, живущих на земле. Это они, невидимые души, управляют всеми непонятными явлениями. Люди стали бояться невидимых душ предков и обожествлять их. Делали себе божков, предполагая, что в этих истуканах поселяются души предков. Из почитающихся душ предков люди сделали себе бога по своему подобию, т. е. в образе человека. Истуканов, сделанных в честь души, а также в честь невидимых управителей-хозяев человек стал почитать и любить. Любовь, вера в истуканов стала возможной благодаря следующему обстоятельству. Чем темнее, некультурнее человек, тем он больше находится во власти не разума, а инстинкта, смутных чувств и настроений, тем больше он все принимает на веру, ибо еще разума для анализа, для контроля у него не хватает.

Почему ребенок играет с куклами и их воображает живыми, могущими кушать? Он кормит кукол, хотя видит, что они не едят, но продолжает кормить. Или еще: дети всех мужчин называют папой, дядей или же женщин—мамой. Это происходит оттого, что ум ребенка еще не развит, и он все сказанное принимает на веру.

Точно так же происходит с взрослыми людьми, некультурными и малообразованными. У них инстинкт и чувство преобладает над разумом, и поэтому они не в состоянии анализировать окружающее, непонятное и принимают кажущееся за действительно существующее.

Человек, из почитания душ предков, создал, таким образом, богов и святыни. Он одел истуканов в золото, парчу, шелковые материи и стал им поклоняться. И сейчас еще приносят богам жертвы, зная, что боги не пьют и не едят. Создали для богов дворцы-храмы, наставили в храме богов по образу своему и подобию и им поклоняются.

А у нас, в православной церкви, восхваляют богов еще не на на нашем родном языке, а на церковно-славянском, как будто бы наш бог русского языка не знает и для него, для бога, нужен еще переводчик. А всех святых русская церковь разодела в римские аристократические одежды. Как будто бы Бог одежды крестьянина, рабочего не любит, а уважает ризы с барского плеча.

Почему это так? Потому, что человек создает себе бога по своему подобию.

Чтобы убедиться в этом, возьмем для примера образ Христа.

В римских катакомбах изображали Христа пастухом, плотником, рыбаком, вообще трудящимся человеком. В это время, верующие, именно, так представляли себе Христа: Христос-труженик. В византийский период Христа изображали в короне, на великолепном троне, окруженного ангелами. Суровость лица «Его Величества», как бы говорит, что для непокорных у него имеется ад, с верными служителями-чертами. Это изображение отражает жизнь византийских императоров. Значит уже в то время, Христос стал не богом плотников, рыбаков и др. трудящихся, а богом сановников и императоров.

В варварские времена в Европе Христос изображался воином. Того мирного Христа, проповедующего братскую любовь людям, посадили уже на коня, с копьем в руках. Это характерно потому, что в этот период люди владычествующие вели войны, занимались грабежами, разбоями, попойками.

В период возрождения, Христа изображают барином, который любит наслаждаться жизнью. В это время бог уже молодея, стал красивым юношей, а матерь божия, —действительно девой, чудной красавицей.

В первые зачатки капитализма Христос опять меняет физиономию. Теперь он уже «честный» труженик, скапливающий деньги, благословляющий предпринимательские барыши, вообще бог, угодный буржуазному обществу.

Во времена крепостничества Тургенев, русский поэт и писатель, видел и воспевал в своих произведениях бога, благословляющего крестьянина; Щедрин тоже изображал в своих сочинениях бога деревенской бедноты. Но такой бог правящим классам был не по нраву. Когда один французский художник изобразил распятие Христа-труженика, то это художественное изображение было запрещено.

В настоящее время в храмах всех вероисповеданий рисуют Христа чуть ли в треуголке, благословляющего только правителей, а наше поповство и начинает, и кончает молебствие мольбами о даровании, долгоденствии и мирном житии правителям и тиранам народным и христианскому церковному начальству, этим шарлатанам XX века. Русскаго мужика все время держали в темноте. Поэтому все то, что проповедовали попы принималось до сих пор за чистую монету.

III

Попы же, вместо того, чтобы пробуждать светлую сторону человечества, его разум, усыпляли этот разум в своих коварно-жадных эгоистических интересах. Теперь, когда освободились от цепей царизма, когда русский народ скидывает с себя и цепи церкви—духовные цепи извергов рода человеческого, благословляющих тиранов, которые возводили на эшафот невинных, тогда эти шарлатаны поднимаются со всеми святыми на защиту своих прав, на защиту права держать народ в цепях духовного рабства.