Немцы на Украйне (май 1918 г.) - 24 Мая 2018 - Дневник

Шумная, парадная снует по Дерибасовской толпа. Откуда эта парадность, Бог знает? Ведь, в городе сейчас, можно сказать, ни куска материй, ни мануфактуры, ни сукон. Но одессит ухитряется одеваться даже тогда, когда цена штанов—250 руб., и на базарах маклаки продают «портовую рвань», которой раньше не надел бы самый непритязательный «ракло», по 75 рублей.

У Робина, у Фанкони все, как раньше. Только вместо русских офицеров и моряков— австрийцы в своих кепи. Шелест немецких газет. Вместо московских—«Neue Freie Presse ». Кофе— по-венски, с сбитыми сливками и маслом. Еще не оскудела Россия, и отощавшие после тягот войны австрийцы отъедаются в Южной Пальмире.

Вежливость, доходящая до утонченности, отличает этих офицеров. Да и солдат тоже. Скорее даже приветливость и, кажется, искренняя. Видно, что многие, из них смущены своей «миссией», и в душе очень хорошо относятся к русским.

По крайней мере, один часовой на почте, когда я спросил: «как он себя чувствует» и «долго ли еще будем воевать», ответил мне, почти извиняясь:

— Зачем же воевать? Мы бы здесь не стояли, если бы не этот чертов немец.

Таким образом, видно, что все эти австрийцы относятся без всяких симпатий к своим неумолимым победителям.

Мало того. Здесь ходят слухи о прямых «разногласиях» между немцами и австрийцами. Рассказывают, например, что в Екатеринославской губернии австрийские войска вступили даже в тесное слияние с украинскими войсками Патиева, уговорившись вместе оказать сопротивление германцам в случае, если бы те начали слишком агрессивные действия.

Сегодня город живет слухами о принце Иоахиме, сыне императора Вильгельма, которого немцы будто бы «прочат» на украинский престол, и о том, что у австрийских политиков эта «кандидатура» не встречает сочувствия: у них свой «кандидат», какой-то принц Вильгельм, будто бы состоящий в морганатическом браке с дочерью австрийского (украинского) поэта Пчелки и гораздо более «приемлемый» для украинского народа. Как видно, эта «кандидатура» выдвигается украинцами-австрофилами, которые не прочь и от монархии на Украине, но хотят, чтобы монархия была «своя ридна украинська».

Спрашивал по этому поводу австрийских офицеров,—улыбаются, пожимают плечами. Не знают, да и не хотят знать: отдыхают, насыщаются, покупают цветы у торговок. Что им наша политика!

Австрийские часовые стоят везде: на почте, на вокзале, у коменданта, во дворце Воронцова, у штаба Бем-Ермолли, в порту, откуда каждую ночь отваливают пароходы на Бургас, Варну, Котнстанцу. Днем их грузят. Целый день слышится рев добрых украинских волов, которых гонят к пристани австрийцы (все это пойдет в Германию, на фронт, на мясо солдатам), ржание лошадей. Огромные партии русских лошадей закупаются сейчас здесь агентами для германской армии, при чем немцам посчастливилось: они попали как раз к демобилизации, к ликвидации военного имущества, когда на рынке появился избыток лошадей, повозок и железа. Хорошую лошадь покупают по 250, по 300 рублей.

Вечером раздается гудок, и все это уезжает к немцам.

По железным дорогам тоже идет отправка, и то и дело встречаешь эшелоны со скотом, с лошадьми, с железом.

Проходят длиннейшие поезда с зерном, с мухой, с сухарями, с галетами; в особенности много везут консервов, великолепных одесских консервов; германским солдатам скоро можно будет отведать наших «бычков», черноморской скумбрии и иных деликатесов, которыми когда-то питались «русские дикари».

Немцы забирают у нас все, в особенности кофе, которого раньше было в Одессе много, и мыло. Увозят также кожи и сахар. Что касается нас, то сахар пока отпускается и нам. Получали по 3 и по 4 фунта на месяц, а на Пасху получили даже 6 фунтов, но цена с 79 коп. поднялась уже до 1 руб. 20 коп.,— оккупация сказалась.

Растет цена и на хлеб. Фунт доходит уже до 3 рублей: говорят, так же и в Киеве, где в первые дни оккупации он стоил 80 коп.

Самое страшное—скупка земли, которую начали германцы по всей Украине, так же, как и скупку предприятий. Здесь получены определенные сведения о намерениях немецких политиков приступить к колонизированию Украины германскими солдатами, подобно тому, как это происходит в Крыму.

Город, в общем, остался таким же грязным, каким был и в дни революции, стали только чаще мести главные улицы.

Появилось много германских коммивояжеров, предлагающих германские товары. Но это, главным образом, земледельческие орудия, при чем цена на них страшная—плуг 275 рублей. Такие плуги выставлены кое-где в магазинах. Крестьяне только почесывают в затылках, и не берут. Да, впрочем, и не нужно: земледельческих орудий у нас всегда было своих довольно.

Так-то живем мы «под немцем», в нашей «вильной Вкраини». Украинского нет ничего, если не считать объявлений и постановлений, которых никто не читает и не может прочесть за их ненонятностью. Все немецкое, и даже «пропуски» («перепуски» на «вильном» языке) и «засвичуванья» только тогда признаются действительными, если на них стоит, помимо «державной» печати, круглый лиловый штемпель с орлом и с подписью:

— Deutsche Komendatur.

Это, впрочем, там, где хозяйничают «немцы первого сорта». Австрийцы, по небрежности, часто об этом забывают.

Н. САЛАМАТИН.

15 мая.

"Заря России", №34, 5 июня (23 мая) 1918 г.

В Одессе

Тяжелая рука «освободителя» Украины— немецкого юнкера—дает себя чувствовать повсеместно на юге. Особенно тяжело отражается появление австро-германских войск на настроениях рабочей массы, и без того уже поставленной в крайне тягостное положение.

Отдельные города в местностях, оккупированных неприятелем, почти совершенно изолированы друг от друга и питаются теми немногими сведениями, какие удается получать от случайно проникших в город лиц. В состоянии такой же неизвестности живет, между прочим, и Одесса. В связи с этим и первомайский рабочий праздник прошел почти незаметно— никаких манифестаций, шествий и т. п.

Австро-германское командование, не получив своевременно от совета рабочих депутатов ответа на запрос о праздновании первого мая, решительно воспретило всякие манифестации.

Изредка разрешаются митинги в закрытых помещениях, в условиях появления на митинг небольшими группами.

Повсюду на улицах масса войск, беспрестанно проходят патрули, в рабочих кварталах расставлена артиллерия.

Исполнительные комитеты профессиональных союзов и фабрично-заводские комитеты выпустили воззвание, в котором предлагают одесскому пролетариату, в виду переживаемых городом тяжелых условий, временно отказаться от участия в митингах и уличных выступлениях.

Известия Пермского губернского исполнительного комитета Советов рабочих и солдатских депутатов, № 92, 21.05.2018

Немцы на Украйне

СМОЛЕНСК, 15 мая. (ПТА). Один видный ответственный деятель, принадлежащий к умеренной партии, сообщает интересные подробности о положении дел на Украине и о деятельности там немцев. В комиссии по товарообмену выяснилось, что немцы обязались дать Украине предметы, перечисленные в 52 пунктах, из них свыше 20 относится к частям разных машин. На вопрос почему дадут только части машин, а не машины, немцы ответили, что машин у них нет, имеются только части, большего дать не могут. Нет у немцев также мануфактуры, так как, прибыв в Киев, они по бешеным ценам скупили всю мануфактуру и отправляли к себе. Забирая Украйну, немцы принялись усиленно вывозить хлеб, отбирая его по твердой цене.

На вопрос представителей украинской Рада, когда последует платеж за хлеб, немцы ответили, что первая треть будет уплачена через полгода после заключения всеобщего мира. Вопрос, как быть, если мир будет заключен через пять лет? Пока же немцы за хлеб и продукты открывают украинскому правительству текущий счет, где будут записывать стоимость отпускаемых Украйне товаров, а также стоимость содержания оккупационных австро-германских войск с расчетом по десяти рублей на каждого солдата и по 20 рублей на каждого офицера в сутки.

Войск на Украине очень много так, что стоимость содержания войск поглотит стоимость вывезенного хлеба. В городах Украйны хлеба сейчас такое изобилие, что никто не хочет покупать хлеб по карточкам. Это обилие вызвано усилившимся подвозом хлеба крестьянами, боящимися реквизиции и предпочитающими продавать его, например, в Киеве по 80 копеек за пуд. Это обилие в городах надо считать временным.

Немцы, занятые сейчас вывозом хлеба в Германию, желают подкупить городское население, создав среди него иллюзию, что вот де немцы пришли и навели порядок: всего появилось много. Вероятно, закончив вывозку хлеба, немцы поспешат реквизировать изобилие хлеба в городах Украйны, где, возможно, через какой-нибудь месяц, в смысле продовольствия, создастся такое же, если еще не худшее, положение, чем в голодающих городах Великоруссии. Вообще, сравнивая положение Москвы и Киева, следует отметить, что разница чувствуется лишь в отыскании хлеба и сахара. Относительно прочих пищевых продуктов разница самая незначительная. Например, масло в Киеве стоит 8 рублей фунт, мануфактурных изделий совсем нет.

Подтвердив известные нам подробности разгона Рады упомянутый общественный деятель передает еще следующие подробности предшествовавшие принятию гетманства Скоропадским: Дворец, где помещался совет, остается нетронутым, включая даже бывшие там архивы, сам же совет не был объявлен распущенным. Вдруг в одной комнате поселился генерал Скоропадский и 80 офицеров, у которых на одной руке была белая, на другой красная повязка. Вокрут дворца немцы выставили пулеметы, орудия, пехоту, кавалерию; для какой надобности — неизвестно; впоследствии выяснилось, что для охраны Скоропадского и его свиты. Вызванные для австро-германского плана украинские войска, которых в плену усердно обрабатывали, через несколько дней по прибытии в Киев стали большевистскими, так что их пришлось немедленно разоружить.

Разоружение синежупанников было произведено сразу одновременно по всей Украйне. Из так называемых сечевиков, поддерживавших Раду, небольшая часть после переворота перешла на сторону гетмана Украйны, остальные были разоружены. Что касается действующих на Украйне украинских частей куреня, процент украинцев в них самый ничтожный; подавляющее большинство состоит обыкновенно из безработных русских офицеров. Таким образом чисто украинских войск нет; все держится исключительно на германских штыках. Сами курени представляют боевую силу лишь в отношении мирного безоружного населения. Курени заодно занимались еврейскими погромами. Были случаи расстрела отдельных евреев. Случав же самого возмутительного, наглого издевательства над евреями было сколько угодно в любом городе и местечке.

В программе Скоропадского, по известиям из газет, был также пункт о восстановлении черты оседлости. Немцы, видя, что Скоропадский перегнул палку и действует слишком откровенно, этот пункт вычеркнули.

Положение рабочих весьма тяжелое, так как безработица очень велика и растет. В Киеве была расстреляна гайдамаками масса народу только потому, что у них были мозоли на руках. С железнодорожниками немцы заигрывают, однако, не весьма удачно, стараясь при этом посеять между ними рознь. Так, для железнодорожников, не получавших жалования пятый месяц, было ассигновано 14 миллионов марок; деньги эти распределялись самими немцами. Действовали они так: например, в Киеве удовлетворялись полностью только машинисты, в Одессе—только кондуктора, в третьем месте—другая категория служащих. Все это вызвало трения между отдельными группами и внутри отдельных групп.

В общем среди широких кругов населения и, так называемого общества немцы никакой симпатией не пользуются и даже среди тех немногих, кто их радостно встречал. Ожидают крупных событий на Украйне к осени, когда дело дойдет до уборки хлеба: немцам придется расхлебывать кашу, заваренную ими усердным восстановлением помещиков, земли которых крестьяне еще до немцев поспешили разделить и засеяли. Политическая жизнь сейчас замерла. Все партии, не исключая и социал-соглашательских, ушли в подполье.

Немецкая пресса об украинских событиях

Лейпцигская «Народная Газета» от 6-го мая 1918 года пишет:

официальные донесения о ходе событий в Украйне, а также прения в рейхстаге доказывают, что там восторжествовало контрреволюционное движение. Генерал Скоропадский, объявивший себя гетманом, фактически является полновластным диктатором, а новообразованный кабинет, в состав которого входят исключительно представители украинской буржуазии и крупные помещики, явно носят контрреволюционное клеймо.

Прежнее правительство, попавшее в конфликт с германскими властями, отстаивавшими свои интересы, имело чисто социал-демократическое направление: оно содействовало отчуждений земель крупных помещиков и отстаивавшего интересы пролетариата. И новое правительство, как говорится в сообщениях, должно быть социалистическим и иметь поддержку крестьян, но эти «крестьяне», сбросившие правительство рады и ничем не уступавшие по своей зажиточности мелким помещикам, вряд ли будут голосовать за интересы бедного крестьянства, до сего времени служивших им для эксплуатации. Это подтверждается уже первый манифестом «пана гетмана», в котором говорится о неприкосновенности собственности, а также и действиями самих же «крестьян», единогласно голосовавших на Киевском собрании за прекращение отчуждения земли и даже за проведение Учредительного Собрания. Нет никакого сомнения, что подобные постановления идут в разрез стремлениям большинства украинского населения, довольно уже настрадавшегося от помещичьего ига.

Своеобразное положение Украйны, находящейся в мирных отношениях с Германией, но притом оккупированной германскими военными силами, принуждает последнюю зорко следить за ходом событий в стране, являющейся для нас не только объектом «внешней политики», но и глубоко затрагивающей ее собственные интересы.

Так напр., от событий в Украине зависит планомерная доставка в Германию и Австрию пищевых продуктов, предусмотренная последними в мирном договоре в новообразованном государстве. Не менее важно и то, какое будет иметь влияние назревающих событий в Украине на ее отношение к центральным державам. Если новое правительство, состоящее преимущественно из помещиков, кадетов и октябристов, окончательно укрепится, то можно ожидать от них некоторого тяготения к новому присоединению России.

Но все это лишь предположения, которые и останутся таковыми, так как при настоящих обстоятельствах вряд ли сможет удержаться какое либо правительство, действующее без одобрения германских военных властей или другими словами, самой Германии. Здесь возникает еще один вопрос: сможет ли правительство, поддерживаемое Германией, удержаться в стране после очищения ее от германских войск? Уже теперь факт на лицо, что среди широких слоев украинского населения имеется некоторое нерасположение к немцам, как это доказывает недавно открытый заговор против германской оккупационной армии.

Если же народ увидит, что и новое правительство стало игрушкой в руках Германии, то это нерасположение и недоверие оно перенесет и на него, причем участь его тогда известна: оно будет свергнуто. А потому, хотя германские официальные сообщения стараются доказать свою непричастность ко внутренне-политическим делам Украины, очень сомнительным остается то, чтобы параллельные действия контрреволюционного правительства Украины и германских властей в деле раздела земли, способствовали укреплению симпатии больших слоев населения. Для Германии вопрос этот исключительно важен и тем, что в нем лишний раз доказывается несовместимость одновременного действия гражданской и военной властей.

(Б. П.).

Известия Вологодского губ. исполкома раб., крест. (красноарм.) деп. 1918 № 107, 26 (13) мая

Еще по теме