По материалам периодической печати за август 1917 год.
Все даты по старому стилю.
Очередная жертва
Обращаем введение на вчерашнее ужасающее сообщение из Одессы. Один из распропагандированных полков отказался пойти в атаку.
Тогда все офицеры этого полка, общим числом 78, со своими вестовыми взяли винтовки, стали в цепь и двинулись сами в атаку.
Большинство героев погибло и были на другой день торжественно с воинскими почестями погребены нашими врагами немцами.
Сами немцы, следовательно, расчувствовались и отдали должную дань доблести русскаго офицера.
Но расчувствовался ли и образумился ли русский полк, потерявший весь свой офицерский состав, остается под большим сомнением. Во всяком случае полк не поддержал своих офицеров, не пошел за ними.
Принесена, таким образом, еще одна тяжелая жертва на алтарь родины, но к сожалению жертва—бесполезная.
В самом деле. Поступок 78 офицеров-героев и их не меньших героев вестовых мог быть продиктован желанием показать пример отваги; желанием своим примером увлечь часть и повести ее в атаку.
Но в равной мере вступление всех офицеров полка в цепь и атака ими немцев, иначе говоря фактическое превращение офицеров в рядовых,—могло быть вызвано и другим чувством, именно— отчаянием. Умереть, но спасти хоть честь армии, честь народа...
Наполеоновская старая гвардия под Ватерлоо не сдавалась, но умирала.
И память о старой гвардии великого французского полководца осталась на веки—как пример воинской доблести и чести.
Русский офицер униженный, оклеветанный и забрызганный грязью нашими пораженцами еще лишний раз показал на этом примере свою самоотверженную любовь к родине.
Но воздавая должное геройскому подвигу 78 офицеров, взявших винтовки и составивших цепь для атаки неприятельской позиции, мы полагаем, что гибель их явилась тяжелой потерей для Родины.
Мы должны ныне — после трехлетней войны — снова воссоздавать боевую мощь нашей армии. И здесь-то напряженная работа командного состава должна показать себя в полной мере. Для возрождения армии, для превращения ее в прежнюю воинскую силу, а не большевистское стадо, не признающее никакой дисциплины никакого авторитета и бегущее после первого же нажима немцев, необходима самая упорная работа.
Без работы—именно младших офицеров—надо отложить всякие надежды на возможность реорганизации армии. Вот почему мы полагаем, что выступления всех офицеров части в роли рядовых должны быть на будущее время воспрещены.
Мы слишком бедны интеллигентными силами в армии, чтобы расточать их без пользы для родины.
Что получится от армии если она останется вовсе без офицерского состава?
Б. Ю.
Два приказа
I.
В приказе по Петроградскому военному округу от 10 августа 1917 года за № 459 говорится:
Мною замечено, что солдаты Петроградского гарнизона все еще продолжают заниматься не своим делом: разгружают дрова, красят дома, торгуют на улицах, исполняют обязанности носильщиков на вокзалах, промышляют извозом и проч.
Напоминаю, что подобные занятия несовместимы со званием солдата.
В настоящее переживаемое обновленною Россией тяжелое время солдаты все свое время должны посвящать исключительно и только строевым занятиям, дабы путем усовершенствования в военном деле подготовить себя к защите родины от коварного и сильного врага и к ограждению завоеванной свободы от всяких на нее посягательств.
Предлагаю начальникам всех войсковых частей принять немедленно самые энергичные меры к прекращению солдатами подобных действий и виновных привлекать к ответственности.
II.
Приказом войскам Туркестанского военного округа от 9 августа 1917 года за № 676 предписывается принять к неуклонному исполнению «протокол комиссии по выработке мер к укреплению дисциплины и порядка в войсках округа».
Этим протоколом, между прочим, постановлено:
«Торговля на базарах солдатами может производиться в любой форме».
***
Хотя Петроградский и Туркестанский округа расположены в разных частях света, но кажется, пока еще находятся в одном государстве.
Обзор печати
Удар, нанесенный России внешним врагом под Ригой, снова выдвигает вопрос о твердой власти и о дисциплине в армии; печать забила тревогу.
«Известия центрального исполнительного комитета Совета раб. и солд. депутатов» изменили свой тон и требуют объединенной работы, направленной к предотвращению военного разгрома.
Печальное событие на Северном фронте еще раз подтверждает нам очевидную истину: мира мы не достигнем одними добрыми словами. Призывы к миру мы обращаем к народам, но к правительству Вильгельма мы должны направить не слова, а оружие. Кто хочет мира без рабства, тот пусть всеми силами защищает свободу с оружием в руках.
Все партийные и фракционные распри должны быть теперь оставлены. Все, что разделяло партии, отходит теперь на второй план. Этим спорам будет свое время, когда мы справимся с опасностью военного разгрома. Никакое дальнейшее развитие революции, никакая творческая реализация завоеванной свободы невозможны, пока над страной висит опасность полного разгрома на фронте и безудержной паники внутри страны.
Отечество и революция в опасности. Для спасения их пусть сплотятся все революционные силы!
«День» видит спасение страны и революции в восстановлении дисциплины не только в армии но и в обывательской массе; нужна все покоряющая, жестокая дисциплина:
Против дисциплины Германии Вильгельма и Гинденбурга дисциплина пробужденной страны, готовой пожертвовать всем чтобы только отстоять свою честь и свободу.
Дисциплина должна превратить обывательскую массу в гранит организованности, перемолотить весь анархизм нашей старой России, перешедший к нам по наследству в революцию!
Дисциплина должна пропитать собою все общественные организации и подчинить их своему определению.
Дисциплине все уступает дорогу, и дисциплину избирают своим очередным лозунгом все организации, все партии, и несут этот лозунг в массы, делают его достоянием масс!
Военный официоз «Армия и Флот Свободной России», орган военного министра, стоящий на платформе с.-р-ов, тоже тоскует уже по твердой власти, по дисциплине, которая не проникает в толщу армии:
В армии наблюдается сейчас та же болезнь, что и в русской жизни вообще; отсутствие твердой власти „на местах". И она одна сводит на нет те героические меры, какие осуществляет сейчас ген. Корнилов и его ближайшие сотрудники.
Даже такие газеты, как «Голос III армии», издаваемая вполне демократической организацией — армейским комитетом, с ярко выраженной с.-р-ной тенденцией, требует железной дисциплины:
Дисциплина железная должна быть в революционной армии. И она будет.
Командный состав, комиссары и комитеты введут ее, — ибо от нее зависит спасение революции и Родины.
Не отрицает этого и «Армейский вестник», но он только не хочет дисциплины, покоящейся только на наказаниях, а требует дисциплины взаимного доверия и уважения подчиненных и начальников, дисциплины, покоящейся на взаимодействии начальников и войсковых комитетов:
Начальникам необходимо раз навсегда усвоить тот взгляд, что дисциплина в армии в настоящее время не может строиться исключительно на одних репрессиях, а лишь на взаимном уважении и доверии начальников и подчиненных, при безусловном содействии войсковых организаций.
Офицерство, идущие в разрез этим условиям, пренебрегающее помощью комитетов, не может быть на высоте своего призвания, будет служить лишь тормозом в общем деле и сеять своими действиями рознь между солдатами и теми офицерами, которые могли бы заслужить доверие и уважение солдатских масс.
В настоящее время, когда одним из главнейших вопросов является вопрос о реорганизации армии, не должно обострять взаимоотношений между командным составом и подчиненными, ибо труды одних в этом деле будут сводиться на смарку бестактностью других.
Положение страны слишком серьезно, чтобы производить опасные эксперименты.
«Новое время» считает невозможным вообще существование армии без дисциплины, кем бы ни осуществлялась дисциплина, известный порядок, но она должна быть:
Армия, как и монастырь, не может ни одного дня существовать без твердого военного порядка, без твердого указания каждому чину своего места, прав и обязанностей и порядка взысканий за несоблюдение установленного порядка. Какой порядок, какой монастырский устав — это второй вопрос, а главный вопрос—это установление известного всем порядка и взысканий за его неисполнение.
А этого порядка, этой необходимой дисциплины у нас в армии нет до сих пор и:
все благовествования ряда комиссаров о „переломе в настроении армии" есть лишь опасный самообман, есть лишь суждение лиц, незнакомых с „военною" психологиею вооруженных масс. Этот самообман дилетантов военного дела приводит к военной катастрофе, а если еще эта катастрофа совпадает с движениями противника, то она развивается в огромное государственное несчастье. Это неизбежный и доказанный опытом военной истории закон.
Наша армия отбросила все выводы теории военного искусства, и предприняла проведение над собой целого ряда опытных данных, с целью создания из себя какой-то „свободной" армии, даже более свободной, чем какая-либо из существовавших и существующих. Что мы сказали бы про „свободный" монастырь, где монах был бы свободен делать все, что ему нравится. Был ли бы он монах в истинном значении слова? И у нас, в армии, теперь так же: нет офицера, нет и солдата в истинном значении, есть лишь люди, одетые для чего-то в защитный цвет и торгующие в Петрограде в лавках, на уличных лотках, чистящие сапоги прохожим, ездящие за извозчиков, сидящие на тротуаре вдоль стен домов с ружьями, прислоненными к стене (пройдя версту из казармы по тротуарам — они изнемогли!).
Восстановлением дисциплины могли бы заняться войсковые комитеты, которые так горько жалуются на недоброжелательное к ним отношение и на желание ограничить их компетенцию, подняв дисциплину, они бесспорно поднимут и свой престиж и заслужат благожелательное к ним отношение. Эта область и явится тем расширением рамок деятельности войсковых комитетов, о котором хлопочет «Голос III армии»:
сама работа войсковых комитетов, особенно высших из них, говорила сама за себя, за необходимость не только умаления значения и влияния их, но даже за увеличение, по возможности, ее рамок.
Так смотрит на деятельность войсковых комитетов и «Офицерский Голос», говоря, что:
одной из задач войсковых организаций является поднятие боеспособности армии, восстановление дисциплины.
Комитеты с определенным кругом деятельности, имеющие определенные обязанности и несущие за свою деятельность ответственность перед законом, будут для начальника верной помощью в достижении общей цели армии — победы.
Восстановлению дисциплины могут содействовать те органы армейской печати, которые издаются теперь только войсковыми комитетами; недаром в их руки передано теперь исключительное право издания органов армейской печати «Известия ц. и. к. совета рабочих и солдатских депутатов» приветствуют этот «шаг вперед» управляющего военным министерством:
Этот шаг несомненно будет встречен с глубоким удовлетворением всеми сознательными революционными элементами армии.
Штабныя газеты до сих пор были органами мертвой казенной канцелярщины, квасного патриотизма и поразительной бездарности. И революция не могла влить в них новой жизни.
Она лишь привнесла в них тон скрытой оппозиции новым непонятным порядкам. Люди, воспитанные на „слепой" дисциплине старого режима, не могли попасть в ногу с революцией даже тогда, когда они не хотели ей противодействовать.
„Газетами" штабные органы, вообще, не считались. Офицерство просто их не читало, солдаты, необычайно подозрительные по части приверженности офицерства „к старому режиму", питали в них свое недоверие к начальству и к правительству.
Между тем эти органы были зачастую единственной духовной пищей для солдата. Армейские организации, не имеющий никаких законом установленных источников денежных средств редко бывали в состоянии создать в армии свои газеты.
Приказ Б. В. Савинкова устраняет это ненормальное положение.
Недалекое будущее покажет, насколько армейские комитеты окажутся даровитее людей, воспитанных на «слепой» дисциплине, и насколько они сумеют утвердить в нашей расшатанной, разболтавшейся армии «зрячую» дисциплину, способную двинуть армию на врага, а не от него в тыл для разграблений своих городов и деревень (вспомним Казань, Калущ и др. памятники нашей новой дисциплины).
Еще по теме
| 