Московская жизнь

Не знаю, как в других местах, но в Москве конец июня месяца всегда проводится в каком-то трепетном ожидании: на каждом лице вы встречаете отпечаток этого ожидания и надежды; многие даже начинают видеть, около этого времени, странные сны, под впечатлением которых бродят целые дни без цели и без дум, подобно одержимым лунатизмом; у других в это время рождается усердие к молитве и во время произнесения дьяконом слов—о предстоящих и молящихся, ожидающих от Тебя великие и богатые милости — вы видите массу, сознательно и с верою, наклоняющихся голов...

Такое трепетное состояние вызывается единственно роковым числом 1-го июля и связанным с ним другим числом—200,000 р. с.—2-го и 3-го июля газеты, с объявлением о главном выигрыше, раскупаются особенно быстро, а на улицах слышишь голоса разносчиков, предлагающих таблички розыгрыша каждому прохожему, мало-мальски намекающему на возможность обладания хотя одним билетом внутреннего займа.

К этому же времени подоспели объявления о розыгрыше лотереи московского Благотворительного общества, в пользу частных женских школ, и разносчики газет благословили Бога за хорошую торговлю. Затем наступило уныние,—все разочарованы, все недовольны; городские толки о выигрышах до того надоедают или лучше досаждают, что москвичи стараются заглушить в себе это чувство недовольства чем бы то ни было. Удовольствий общественных в Москве теперь нет никаких и потому все спешат рассеяться где-нибудь за городом, и убежав от этих досаждающих толков, безмятежно наслаждаются под боком у зеленеющей природы.

Малый театр, как я уже сообщал в прошлом письме, дает представления раз или два в неделю, но на сцене до сих пор не появляется ничего замечательного. Из театральных новостей можно, пожалуй, упомянуть, что осенью на нашей сцене пойдет новая комедия Потехина «Вакантное место». Мне удалось слышать об ней много одобрительных отзывов, но так как ей предстоит еще пройти чрез многие мытарства, то и нельзя ручаться, что она останется после их не искалеченной.

В Москве уже давно ходил слух, что бывшие профессора Московского университета, Чичерин и Дмитриев, намерены, с будущего года, издавать под своей редакцией ученый и литературный журнал, но ничего положительного об этом не было известно. Теперь, с большим вероятием могу сообщить, что слух этот был небезоснователен: с будущего года, действительно, появится в Москве новое издание, но прежнее намерение редакторов изменилось и, вместо журнала, издаваться будет большая ежедневная газета«Россия».

Нельзя не порадоваться, что наконец и в Москве будет одной газетой больше.—Можно даже заранее предсказать газете «Россия» большой успех, тем более, что соединение в лице редакторов таких людей, как Чичерин и Дмитриев, позволяют ожидать от нее весьма многого.

Оба они, как известно, оставили кафедры в Московском университете, вследствие недавней, еще не всеми забытой истории, происшедшей в совете профессоров Московского университета, истории, так прекрасно выказавшей все благочинно игуменское настроение этого совета. Чичерин занимал кафедру государственного права, Дмитриев читал конституционное право.—Чего можно лучшего желать для редакторов газеты с таким названием, как «Россия»?..

Что касается до направления газеты, то пока можно положительно утверждать, что если она во многом не станет совсем в разрез с теперешней большой московской газетой, то во всяком случае и не пойдет с нею рука об руку.

Нередко приходится слышать в среде наших воспитателей и воспитательниц, что при бедности у нас книг для детей, Охотничьи рассказы Майн-Рида и многие другие рассказы из лесной и пустынной жизни Америки, могут считаться едва ли не единственным занимательным и вместе полезным для них чтением. Снабжая таковыми книжками своих детей, воспитатели эти рассуждали большей частью так: рассказы эти с ранних лет знакомят детей с естественной историей, приучают их любить природу и наслаждаться ею; далее, они завлекают детей в чтение, рисуя им в ярких красках нравы и образ жизни некоторых племен Америки.

Нельзя не согласиться, что все это отчасти справедливо, но мне хотелось бы только прибавить к этой оценке, то главное, что, между прочим, всегда упускалось из виду этими воспитателями. Действительно, рассказы эти занимательны и ярки, но знакомя, приучая и завлекая, они, в тоже время, развивают в детях излишний героизм и дикую отвагу, которые не находят для себя выхода в обыденной жизни и часто могут повести к не совсем желательным результатам.

Недавно разбиравшееся в Московском окружном суде дело о мещанине Рыбаловском, обвиняемом в краже со взломом, служит ясным доказательством, как вредно действуют иногда подобные рассказы на молодые, развивающиеся и в эту пору особенно восприимчивые организмы.

Рыбаловский, мальчик лет 15-ти 16-ти, полтора года тому назад был отдан в ученье в университетскую типографию. Отец его жил поваром у г. Тарновского. Мальчик по воскресеньям всегда приходил сюда, и играя вместе с сыном г. Тарновского, часто бывал в комнатах последнего и знал подробно все расположение квартиры. Живя в типографии, мальчик Рыбаловский, как и другие его товарищи по ученью, любил читать книги.

Один из этих товарищей, с которым он был наиболее дружен, принес однажды, в числе других книг для чтения, роман Габриеля Ферри «Лесной бродяга» и рассказ Майн-Рида «Охотник за растениями». В романе Ферри описываются необычайные сражения, чудесные приключения и совершенно неестественная охота за дикими зверями.

Чтение это, своей фантастичностью, по словам подсудимого, произвело на него сильное впечатление. И вот, он задумал сам испытать все то, что испытали герои этих повестей. Он решился, по их примеру, запастись оружием и отправиться в дикие леса, охотиться там на диких зверей, искать неожиданных приключений и, в случае надобности, сражаться с краснокожими. Увлеченному и верившему в возможность осуществления своего плана мальчику, кто-то сказал, что такие девственные леса существуют в тульской губернии.

И вот, юноша начинает приготовляться и искать средств для осуществления своего намерения. Посещая своего отца, он, в разное время, крадет у г. Тарновского револьвер, пистолет, еще пистолет и два кинжала, из которых один составлял фамильную драгоценность. Подсудимый крадет еще, кроме оружия, портсигар серебряный и кольцо. По его словам, кольцо он взял нечаянно, так как оно оказалось в коробочке, которую он похитил с целью сохранять в ней иголку и нитки; портсигар же взял предполагая, что он понадобится ему в охотничьей жизни для денег.

Впоследствии подсудимый нашел, что ему не нужен будет портсигар и подарил его одному из своих товарищей. Точно также подарил он и кольцо. Подготовившись таким образом к путешествию, Рыбаловский, на заработанные им в праздники 1 рубль 15 коп., отправляется по железной дороге в имение г. Тарновского. У него не доставало только пороху, но он знал, что здесь в доме, на чердаке, стоял сундук, в котором хранился порох. Он пробирается через дом никем не замеченный, взлезает на чердак, затем проламывает кинжалом крышку сундука и, не найдя там пороху, берет оттуда десять пушечных чашечек с порохом.

Между тем замечено было, что мальчик Рыбаловский неизвестно куда скрылся. Сам он, пропадая уже третий день, сильно захотел есть и в буфете деревенского дома г. Тарновского утолил голод чем попало. На другой день, с гривенником в кармане, он намеревался купить себе хлеба, но в то самое время, как он проходил мимо пруда, его встретил пономарь местной церкви, задержал и представил куда следует. В это же время обыск у одного из товарищей подсудимого обнаружил некоторые из пропавших из дома Тарновского вещей.

Задержанный Рыбаловский чистосердечно сознался как в краже вещей в Москве, так и в краже из сундука, стоявшего на чердаке. Г. Тарновский, пропавшия вещи, в том числе и фамильный кинжал, оценил в 310 рублей, но присяжные оценщики нашли стоимость их менее 300 руб. сер. Впрочем все вещи были найдены и возвращены хозяину. Таковы в главных чертах обстоятельства дела.

Прокурор признавал Рыбаловского виновным в краже со взломом на сумму более 300 руб. сер.; но присяжные, принимая во внимание мотив преступления, малолетство подсудимого, имевшего менее 15-ти лет, и наконец то обстоятельство, что подсудимый уже около года содержится в тюрьме, не признали Рыбаловского виновным и произнесли оправдательный приговор.

Дело ясное: Рыбаловский, начитавшись этих странных и неестественных рассказов, еще более вредных по своей завлекательности, конечно, уже не мог удовлетворяться обыденной жизнью наборщика, жизнью совершенно механической, лишенной случайности и приключений, которыми так полна была его ребяческая голова. Если бы кто и вздумал поставить на вид, что другие же, читая эти рассказы, не увлекаются до такой степени, то это скорее доказывает в Рыбаловском только большую, сравнительно с другими, восприимчивость, а никак не может служить к обвинению его.

Еще не так давно я сообщил вам о юбилее, праздновавшемся в Москве в честь нашего старого и заслуженного литератора И. И. Лажечникова,—26-го июня, в 3 часа ночи он скончался...

Газета «Современные известия» прибавляет, что он «за несколько дней сам предсказал свою кончину», между тем, как подобные же предсказания еще гораздо ранее были сделаны из-под руки редакции сей газеты, и ходит даже слух, что некоторые верообильные москвичи, убедившись теперь в несомненном даре провидения одного из сотрудников «Современных Известий», собираются к нему погадать о будущности.

Кстати о чудесах.

В Москве, кажется, снова начинают повторяться те неслыханные происшествия, которыми она издавна славилась на Руси.

В Уланском цереулке, в доме Раева, среди бела дня, совершается такое чудо: с прилегающего к дому огорода и по направлению от имеющихся здесь развалин, летят прямо в окна кирпичи, камни и палки, бросаемые чьей-то невидимой рукой. Полиция тщательно обследовала огород, развалины и все близлежащее, но невидимой руки не отыскала. История эта продолжается несколько дней, полицейский караул стоит перед домом день и ночь, но его присутствие по-видимому немало не смущает эту невидимую и дерзкую руку; многие уверяют даже, что, с появления полиции, стрельба сделалась ожесточеннее и в доме беспрестанно раздаются звуки выбиваемых стекол.

Перед домом Раева ежедневно собирается толпа народа, впереди размещены полицейские и все это происходит на глазах у всех. Толкам, россказням и всевозможным объяснениям нет конца. Полиция до сих пор находится в полной уверенности, что все сие происходит при посредстве нечистой силы, ибо всякая иная сила обыкновенно прекращает свое действие при первом появлении городовых.

Люди, вкусившие от запретного плода скептицизма и неверия, объясняют это чудо как явление спиритизма и приводят в доказательство опыты братьев Девенпорт и их летающую по воздуху гитару. Но по моему мнению наш российский Девенпорт из Уланского переулка будет почище, так как те давали свои сеансы только во мраке, а здесь все совершается на дивованье людям православным среди бела дня.    

А. С-ъ.

Всемирная иллюстрация, № 30 (19 июля 1869 г.)