Как всякая мода, навязываемая нам портными, имеет своих защитников, а главное противников, так имеет их и теперешняя мода широких юбок.

Против нее восстают и те, кто боится дороговизны тканей, и те, кто стесняется носить костюмы, похожие больше на маскарадные, и те, кто стесняется именно их шириной и топорщенностью, и те пожилые дамы, которые считают несовместимым с их возрастом, носить юбки а ла Веласкес, и те молодые женщины, которые заняты теперь серьезной работой, по случаю войны, работой требующей того, чтобы костюм не мешал свободе их движений, и не путался бы между ногами при малейшем порыве ветра.

Спорить о том, что юбки, благодаря их ширине требуют слишком много ткани, а ткань теперь страшно вздорожала, более чем не экономны, конечно нечего, и защитникам этой моды приходится только оправдываться тем, что она возникла еще до войны, что она сразу принялась у иностранцев, и Франция должна была ее поддержать из чисто экономических вопросов спроса и предложения.
Но требовалось ли доводить эту моду до ее нынешних размеров? Еще в прошлом году довольствовались юбками, на которые требовалось 2 метра, 25 см и это было еще сносно, хотя превосходило вдвое то количество материи, которое требовалось на юбку в течении нескольких последних сезонов.

Мы перещеголяли тогда даже времена Директории, и дошли до небывалой меры, одного метра 10 см на юбку. Фабрикантам грозило разорение, и они протестовали. Но они протестовали не одни. Такия юбки нельзя было ни уложить складками, ни подобрать, словом никак не скрыть ничего в фигуре. Протестовали и поклонники строгой морали, находя этот фасон слишком обтягивающим фигуру и нескромным. Казалось по логике, что при таком протесте, все обрадуются фасону, который бы не обрисовывал так силуэт женщины и требовал только небольшого увеличения ткани. Но последовательности в людях такой мало! Только что юбки начали расширятся, последовали новые протесты. Протестовали и мужья, опираясь на вопрос экономический, протестовали и женщины, настаивая, что не время теперь окружать себя фалдами и оборками, не говоря уже о том, что насколько не патриотично увеличивать расход на материю, когда ткани так поднялись в цене.

Многие женщины говорили:

«Теперь мы должны бы были носить платья из отечественных тканей, прочныя, хорошо моющиеся, которые можно бы было отдать потом донашивать бедному человеку, или переделать на детское платьице. Вот каковы должны бы быть моды во время войны. Не следует унижать наших менее счастливых сестер и разницей в туалетах подчеркивать разницу в состоянии. Останемся при прежней узкой юбке, гигиеничной и не дорогой, подходящей к нашему климату, которую мы считали красивой. Не время делать перемены».

Это необходимо, отвечают французские портные, чтобы поддержать промышленность.

«Но позвольте, — возражает на это жена одного члена парламента, — промышленность и торговля теперь должны работать для целей более благородных. Мы будем чаще менять платья, условия деятельной работы, какую создала война, заставляют это делать пожалуй чаще, чем раньше. Но мы протестуем только против радикального изменения покроя, из-за которого стало невозможно носить что-нибудь из прежде сшитых вещей».

Все это было сказано с умом и с здравым смыслом, но эти умные речи не повели ни к чему. Юбки продолжают расширяться и делаться все пышнее и пышнее. Приезжающие в Париж коммерсанты из нейтральных стран, выбирают самые широкие и эксцентричные модели. Да из нейтральных ли только стран? Голландские газеты передают, что проникнувшие в Вену моды с восторгом были приняты и там, и чем юбки были шире, тем больше они понравились.

Французская промышленность, понимая какое влияние имеют ее моды на весь мир, не может конечно не идти в том же направлении, так как ее влияние дает хлеб множеству рабочих и ремесленников, трудящихся именно над предметом моды.
Но может ли это заставлять принимать эти моды, без всякой критики, заставлять нас бросать вещи совсем еще новые, потому что линия покроя совершено переменилась.

Менять так свои костюмы—удел очень богатых. Благоразумная и одаренная вкусом женщина берет от моды только то, что ей подходит, она следует за ней издали, и иногда кажется куда очаровательнее в платье фасона сделанном два года тому назад, чем франтиха в костюме созданном только вчера. Изящная женщина может изменить в своем туалете какую нибудь мелочь, не тратя на это лишних денег, и быть одетой очаровательно.

Мы не должны делаться рабами моды, особенно если она противоречит условиям нашей жизни, приличиям. Будем изменять, комбинировать, не увлекаясь и не придавая слишком большого значения нашим изменениям.

Раньше всего нападали или защищали моду со времени войны с точки зрения экономической, вопросов промышленности и торговли.

В нормальное время моду рассматривают больше со стороны эстетической, насколько удовлетворяет нашему вкусу. Только торговый мир интересуется модой с экономической стороны. Но мы можем сказать, что можно отчасти согласовать запросы промышленных интересов с расчетом экономических взглядов, привитых нам потребностями войны. Не следует только быть слишком требовательными. Пусть те, кто отдавая большую часть своих доходов на благородную цель помощи родине, имеют все-таки возможность тратить и на моды, поддерживая этим промышленность своей страны. Надо только, чтобы они умели отдавать должное самопожертвованию тех из их сестер, которые, отдаваясь службе родине, не имея возможности следовать за эксцентричностями моды, а те в свою очередь, не должны строго осуждать элегантных особ, позволяющих себе роскошь, все-таки полезную с точки зрения экономических вопросов страны.

Нам остается теперь спросить: новые модные широкие юбки красивы ли они? удобны ли? практичны ли? гармонируют ли они с теперешними условиями жизни? Красивы ли?

Отрицать то, что они красивы, после того как мы видели их модели, нельзя. Но под условием если юбка свободна, мягка, послушна всякому движению гибкого, свободного от всякой тяжелой арматуры тела. Качание, баллон т. с. новой юбки, только тогда грациозен, когда он получается без помощи проволок, жгутов и китового уса. Эти юбки прелестны, когда они следуют за нормальными контурами фигуры, двигаются сообразно движениям грациозного тела, находятся в гармонии со всеми пропорциями силуэта.

Но оне делаются уродливы, комичны и карикатурны, когда они берутся изменить фигуру, сделать ее красивее заменяя естественные формы, придавая фальшивую полноту бедрам, плечам, с помощью подложных подушек или проволочных клеток и обручей.

Удобны ли широкие юбки? Говоря правду— нет! Хоть их до смешного и укорачивают, но они все таки за вами тащутся, когда вы сходите с лестницы или с малейшего возвышения. Попробуйте ка справиться с широкой юбкой, которая не доходит на 20 сантиметров до пола? Вечно ее широкие складки расходятся, топорщатся, и конечно не могут сравниться в удобстве с узкими юбками. Гармонируют ли юбки Веласкес с обстоятельствами и условиями теперешней жизни?

Никто не решится этого утверждать, и даже сами портные сознались в этом, сокращая размеры этих юбок складками и сглаживанием в костюмах ежедневного употребления в костюмах тальер, сравнительно с пышностью и подъемом юбок в парадных туалетах для выхода. Сколько было карикатур над кринолинами, а мы приближаемся к ним, что при условиях теперешних передвижений в трамваях, тесноты в метро, словом демократизации наших привычек, будет еще неудобнее и каррикатурнее.

Но возразят мне, быть может эти условия, помешают слишком распространиться этой моде и сделать ее уделом немногих, что будет приятно франтихам?

Нет, отвечу я, платье, доступное только немногим, будет на них казаться маскарадным костюмом. Чем больше женщин следует за примером модниц, которым все доступно, тем больше прививается мода, и тем изящнее можно выделиться из толпы, с помощью мелочей подчеркивающих вашу элегантность.

Парижанка создана для того, чтобы служить законодательницей моды. И если бы она осталась верна модам бывшим два года тому назад, весь бы мир остался при них. Портные стараются служить модам с точки зрения декоративной, а парижанка принимает ее и истолковывает с психологической точки зрения и одно превосходно дополняет другое и создает ту элегантность и изящество, которое делает наших соотечественниц законодательницами моды.

К. де-Брутель.

Еще по теме