В. Ф. Зеелер,
председатель съезда членов партии народной свободы в Екатеринодаре
В. Ф. Зеелер
Помните гончаровского Штольца, старавшегося поднять с дивана Илью Ильича Обломова. Илья Ильич лежит на диване, ибо у него есть верный Захар да в деревне живут еще триста таких же Захаров. А Штольц делает дело.
Гончаров выдумал Штольца, чтобы теплилась на Руси надежда, что русский свет не сошелся клином на одних Обломовых да Адуевых. Но не было у него уверенности, что сильный человек выйдет из Обломовки и он дал имя Штольца человеку Дела.
Такой Штольц—Владимир Феофилович Зейлер, вчерашний председатель вчерашнего кадетского съезда в Екатеринодаре.
С ними связана целая эпоха в большом и шумном Ростове и когда пришла другая эпоха—не было Зеелера.
Но теперь снова в спросе великая Россия, союзники ставят ставку на монументальность России - "единая, великая, неделимая," —у председательского кресла на кадетском съезде в Екатеринодаре вырастает монументальная фигура Штольца из Ростова на Дону - В. Ф. Зеелера.
Владимир Феофилович стал общественным градоначальником и комиссаром временного правительства с первых дней революции.
Наши Обломовы возлежали на диванах, набитых старыми мертвыми лозунгами, уверяли, что за их спинами Захары, триста Захаров—народ. А Штольц-Зеелер делал в это время дело. Старался сохранить в городе порядок, старался укрепить власть. Был маяком порядка в бушующем море человеческих страстей и страстишек. Возвышал голос, тряс за плечо Илью Ильича Обломова:
— Встряхнитесь, у вас пролежни будут на боках.
Илья Ильич зевал, сочувственно, а порой и чаще укоризненно смотрел на Штольца и снова на диван. Пролежни появились.
Ростов впервые восстал и Зеелера отвезли на „Колхиду", как пленника. Там он пребывал до тех пор пока не вошли в город казаки.
И вчера красные матросы сегодня побледнели и впервые в анналах морской жизни присяжный поверенный стал за капитанским мостиком—В. Ф. Зеелера избрали командиром «Колхиды», как громоотвод от казачества.
— Тебе ласково улыбалась Фемида, будь ласков с Поссейдоном.
Зеелер спас матросов.
Пришла в Ростов армия Корнилова и Алексеева. Зеелеру многим обязаны вожди армии.
Пришли черные дни большевизма и пошли тревожные слухи о Зеелере.
— Расстрелян, убит.
Но судьба хранила его. Штольцы еще потребуются России.
Зеелера, говорят, звали губернатором. Говорили о министерском портфеле. А до этого на него оглядывались:
— Какова-то ориентация.
Владимир Феофилович стоял в стороне.
Илья Ильич, потревоженный на диване, шатался из стороны в сторону:
— Правая, левая где сторона.
Владимир Феофилович наблюдал за Ильей Ильичом и, когда он остановился, вышел из тени временного уединения и уверенно занял председательское кресло на съезде.
Как-то на круге—последнем Калединском круге делал доклад о ростовских событиях В. Ф. Зеелер. Голос—иерихонская труба. Фигура — чуть пониже Ермака на Соборной площади в Новочеркасске.
Старик-казак в кулуарах переполнен восторгом.
— Такому-то да эполеты бы. Раскидал бы всех.
А другой, видимо бывавший в Ростове, поддакивал:
— Ростов—Вавилон. Туды такой к месту.
Сейчас и Россия—Вавилон. Зеелер—«туды к месту». Отчетливый, с твердой волей, ясным взглядом. И притом высокий.
— Далеко увидит.
Виктор Севский.
Донская волна 1918 №20
Еще по теме
| 