«Leipziger Volkszeitung» о Российской Советской Республике

В № 122 «Leipziger Volkszeitung» мы находим интересную передовицу, ярко характеризующую отношение независимых германских социал-демократов к нашей Советской Республике.

Автор статьи возражает, прежде всего, против утверждения, будто русская революция является военным переворотом, и подчеркивает, что переворот совершен солдатами, но не армией, в противоположность, например, турецкой революции.

Солдаты восстали, сознавая себя частью великого русского народа, «за хлеб, за мир, за землю и за волю»... Истинный характер русской революции—социалистический.

Хотя с формальной стороны русская революция и является следствием неудачной и преступной войны, в социально-психологическом отношении, она является плотью от плоти и кровью от крови революции 1905—6 годов.

Те внутренние противоречия, которыми обусловливалась революция, усилились за период реакции и должны были привести к открытому восстанию.

Тот факт, что первая русская революция оказалась подавленной, нисколько не уменьшит внутреннюю необходимость социально-экономического характера новой попытки осуществить те резолюционные цели, во имя которых боролись и страдали годами лучшие сыновья и дочери русской земли.

Внешние условия, порожденные войной, наложили на русскую революцию отпечаток в том отношении, что к прежнему лозунгу: «за хлеб и свободу!», прибавился еще новый девиз: «за мир!» Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что этот последний лозунг затемняет собою другие. Но это только казалось бы так. Мир был нужен солдатам не столько, как самоцель, сколько как средство для разрешения аграрного вопроса. Русская революция очень быстро закончила свою буржуазную фазу развития и, приняв пролетарский характер, превратилась в революцию социалистическую.

Никто не посмеет сказать солнцу: «Остановись!», а если бы кто и посмел, то слова его остались бы лишь звуком пустым. Те, которые пытались положить конец грандиозному восходу на востоке красного солнца социализма, должны были потерпеть постыдное поражение. Они не могли остановить победоносного шествия великой революции и должны были быть сметенными революционным потоком масс.

Революция приняла бы пролетарский характер даже и в том случае, если бы в России не было ни одной партии, которая бы сумела руководить этим движением.

Но такая партия есть: это большевики.

В 1917 году партия большевиков понимала этот своеобразный характер русской революции. Революция тотчас же вылилась в организованные формы, завещанные ей революцией 1905 г. Применение забастовки на этот раз не понадобилось, так как революция сразу же приняла форму вооруженного восстания, завершившегося победой, благодаря поддержке солдат.

Ярко обнаружилась внутренняя слабость русского самодержавного строя, этого «колосса на глиняных ногах». Самодержавие слетело с изумительною легкостью, подобно карточному домику. Меньшевистско - эсеровское правительство Керенского, осуществлявшее под социалистической маской буржуазныя стремления, пало менее чем в 24 часа почти без кровопролития и единственный в истории грандиозный социалистический переворот быстро охватил всю могучую территорию от Балтийского моря до Тихого океана и от Ледовитого океана до Средиземного моря.

Что касается формы правления, то завещанные 1905 годом «Советы рабочих депутатов» превратились в 1917 г. в Советы Рабочих, Солдатских, а потом и Крестьянских Депутатов, являясь единственной формой классовой организации, они сыграли в процессе восстания роль сборных пунктов, вокруг которых организовалось восстание. Именно благодаря этому своему классовому характеру Советы должны были превратиться из органов восстания в органы власти, представляя из себя единственную пригодную и практически применимую форму классовой диктатуры.

Часто приходится слышать возражение, будто Советы не выражают воли всего народа. Возражение это опровергается тем, что классовая диктатура вовсе не предполагает строго пропорционального отношения между общественными группами. Понятие «класс» вовсе не соответствует понятиям:    «нация» или «народ» и не покрывает собою их. Понятие «класс», с одной стороны, шире, чем понятие «нация», ибо первое из них интернационально и охватывает собою известный класс всех наций. С другой стороны, понятие это уже, так как в каждом народе имеется несколько классов.

Но классовая диктатура — на то и диктатура, чтобы подчинять воле и власти одного класса волю и власти других классов. В период диктатуры пролетариата да не устрашит вождей его то соображение, что, блюдя интересы пролетариата, они оставляют иногда без внимания интересы других классов. Ведь в период диктатуры буржуазии правящие классы никогда не терзают себя упреками за недостаточно внимательное отношение к интересам пролетариата. Они ведут, наоборот, беспощаднейшую борьбу против пролетариата, не имея возможности оправдать себя тем, что они опираются на большинство.

В Советах могут быть представлены все граждане, сорганизовавшиеся в профессиональные союзы. Буржуазия не представлена в Советах не потому, что она не допускается туда, а потому, что она не желает организоваться по пролетарской схеме.
Советское правительство имеет то преимущество перед всеми другими формами правления, что оно всегда выражает реальное соотношение сил, что является особенно важным в революционный период.

«Революция», справедливо заметил Маркс, «это—локомотив истории».

Поэтому демократическое представительство является совершенно не демократичным, если оно основывается на выборах на определенный, более или менее продолжительный срок и если оно связано с различными техническими формальностями, делающими его мало эластичным. Из этого следует, что такое представительство не соответствует потребностям, быстрым темпом идущего вперед революционного развития.

Роспуск Учредительного Собрания в России оправдывается не только с точки зрения права классовой диктатуры, но и с точки зрения чистой демократии.

Списки избирателей в Учредительное Собрание составлены были еще в то время, когда партия революционного пролетариата, одержавшая впоследствии победу, составляла меньшинство, даже в Советах.

Советы, откуда каждый член может быть в любое время отозван своими избирателями, являются органами, значительно более эластичными. Учредительное же Собрание, представляло из себя в тот момент, когда оно собралось, уже давно отживший этап русской революции.

Едва ли можно было бы вручить ему власть над народом, который уже давно лишил доверия своих прежних представителей.

Благодаря полному уничтожению определенного срока и признанию права производить в любое время новые выборы, Советское представительство довело свою собственную эластичность до максимума, а потому оно отвечает наилучшим образом основным правилам демократии.

Автор статьи замечает, что, благодаря господству мелкобуржуазной морали, обычно принято поклоняться фетишу «свободы», причем не обращают внимания на то, что эта мелкобуржуазная «свобода» перестает быть свободой, если рассматривать ее сквозь призму пролетарских интересов.

Буржуазная «свобода» кует новые цепи пролетариату. Буржуазное «равенство» означает пролетарское неравенство; братство же существует ныне лишь для сильных мира сего!!

Северная коммуна 1918 № 024, 30 июня

Еще по теме