Легендарный герой

К двадцатилетию со дня смерти Дундича

1920 год. Польский фронт. Боевые знамена Первой Конной армии уже развеваются под городом Ровно.

Горячие схватки с врагами сменяются недолгим затишьем. Но вот вновь сверкают клинки.

Конармейцам особенно памятен день 5 июля, ясный, летний день, омраченный черным крепом траура. В этот день погиб в бою славный герой гражданской войны Олеко Дундич.

Полк Дундича, выполняя специальное задание командования, пробрался в тыл к белополякам. Враг бросил против героического полка несколько пехотных дивизий и конных частей. Полк попал в кольцо.

Несколько раз ходили в атаку, но сильный пулеметный огонь заставлял возвращаться назад. Вся местность простреливалась неприятелем из пулеметов, за которыми залегли офицеры.

Олеко Дундич даже в самые критические минуты не терял спокойствия и самообладания.

— Что же, товарищи, — сказал он — полком не взяли, возьмем хитростью. Кто хочет со мной?

Мужество, находчивость и смелость Дундича были известны всей Первой Конной армии. Биться с ним рядом было почетно для каждого. В ответ на его призыв со всех сторон послышались возгласы: «Возьмите меня!». Дундич отобрал только троих, в том числе Казакова — одного из взводных командиров—и комиссара эскадрона Варыпаева (теперь полковник).

Дав шпоры коням, смельчаки поскакали прямо на вражескую цепь. Оставшиеся провожали их взглядом до тех пор, пока они не исчезли из виду.

Дундич решил внести панику в ряды неприятеля, поднять переднюю польскую цепь, под ее прикрытием подобраться к пулеметам, уничтожить пулеметный расчет и, таким образом обезвредив врага, бросить на него в атаку все силы полка.

Когда первая польская цепь увидала мчавшихся конников, сразу же вновь заговорят пулеметы. Пули жужжали мимо ушей. Но Дундич еще никогда не поворачивал коня обратно. И здесь, перед лицом смертельной опасности, он, как обычно, был хладнокровен и спокоен.

— Огня коням! — крикнул он, и еще стремительнее и бешеннее понеслись кони лихих буденновцев.

Расчет был точен. Солдаты первой польской цепи, растерявшись от неожиданного налета, вскочили и, подняв винтовки, закричали:    

«Не руби, пан, я ваш».

Задние цепи поляков прекратили стрельбу, свои поднявшиеся солдаты мешали им стрелять. Но вдруг прозвучало несколько пулеметных очередей. Это в спины своим же солдатам стреляли польские офицеры, залегшие у пулемета. Дундич хотел что-то крикнуть, но смог только простонать и обессиленно склонился на шею своего коня. Наступила страшная тишина. Одна за другой поднялись вражеские цепи. Почему-то поднялись и пулеметчики. И в этой гнетущей тишине было слышно только жалобное ржание белоногого красавца-коня, на котором полулежало бездыханное тело Дундича.

— Петро, смотри: Дундич! — сдавленным голосом произнес Казаков.

Но Варыпаев уже подскочил к коню, бережно снял тело Дундича. Дундич был мертв.

Пользуясь минутой затишья, Казаков и Варыпаев вскочили на коней и, взяв за повод коня Дундича, помчались к своим. Тогда только очнулись поляки. Снова застрекотали пулеметы, но верные боевые товарищи-кони благополучно вынесли всадников из огненного шквала.

Бойцы, не видя Дундича в седле, поняли все сразу, и на глазах у них появились слезы. Коновод Дундича — храбрый боец — плакал, как ребенок. Каждый молча, про себя давал клятву отомстить за смерть героя. К тому времени, когда в городе Ровно опускали в могилу тело Олеко Дундича, буденновцы уже рассчитались с белополяками. Один только 36-й кавалерийский полк порубил тогда 400 с лишним шляхтичей. Гневом горели глаза бойцов, идущих в атаку.

«Отомстим за Дундича!»,

— кричали они, врываясь в самую гущу врагов. Белополяки были уничтожены.

К. Е. Ворошилов в 1922 году писал в газете «Красный кавалерист»:

«А Красный Дундич? Кто его может забыть? Кто может сравниться с этим буквально сказочным героем в лихости, в отваге, в доброте, в товарищеской сердечности? Это был лев с сердцем милого ребенка».

Слова тов. Ворошилова как нельзя лучше характеризуют Олеко Дундича.

Вся его горячая, молодая жизнь была отдана народу. Еще совсем молодым юношей Олеко — сын богатого сербского скотопромышленника—порвал с семьей, возненавидев отца за издевательства над батраками и беднотой. Он стал учиться, он стремился стать народным учителем. Когда же на его родину начали наседать враги— турецкие паши, болгарские и албанские князья, стремясь поработить Сербию, Олеко взялся за оружие.

С тех пор он не выпускал шашки из рук. В 1914 г. Олеко, будучи уже офицером, участвует в первой империалистической войне. В одной из горячих схваток, окруженный со всех сторон врагами, обессиленный от полученных ранений. Дундич попадает в плен. Было это в 1916 году. Тогда ему удалось бежать в Россию. Но там «гостеприимными» царскими властями он был брошен в лагерь для беженцев. Только Великая Октябрьская социалистическая революция освободила его и товарищей.

Дундич организовал добровольческий красногвардейский отряд из сербов. Слава о храбрости бойцов этого отряда и его молодого командира разнеслась далеко.

О храбрости, находчивости и военной хитрости Дундича ходили легенды. Из уст в уста передавали рассказы о его героических подвигах. Даже в самые критические моменты Олеко быстро умел принять решение, найти удачный выход. В боях под Воронежем кавалерийский разъезд во главе с Дундичем переправился через реку на сторону противника в районе Клевань.

Впереди находилось сторожевое охранение, конные патрули. Как пробраться? Об этом думал каждый из конников. Но Дундич быстро нашел выход. Спокойным голосом отдал он приказание: «Нацепить погоны». Приказ был выполнен. Разъезд внезапно появился на открытом шоссе. Неожиданно из темноты раздался возглас:    «Стой! Кто идет?» На шоссе выскочили белоказаки.

Дундич выехал вперед и надменно закричал:

«Свои едут, не видите, что ли, да я вас, хамов!..»

Смущенные казаки поспешили ретироваться. Разъезд спокойно продолжал свой путь. Разведчики сумели пробраться в тыл врага, добыли ценные сведения и прорвались к своим.

Бойцы были непоколебимо уверены в силе и непобедимости Дундича.

— Нашего Дундича не возьмет ни пуля, ни шашка, ни плен, — говорили они.

Эта уверенность имела основания: Дундич был ранен двадцать четыре раза.

Таков был Дундич, — легендарный герой, краса и гордость Первой Конной армии. Храбрый, неустрашимый витязь революции, он в то же время был добрым, отзывчивым товарищем. Пламенный боец, он был вдохновенным пропагандистом и агитатором. Свою агитационную деятельность он начал еще до революции. Когда контрреволюционное Временное правительство в 1917 году пыталось послать сербских беженцев на фронт, Дундич начал действенную агитацию против империалистической войны и контрреволюционного правительства. Сразу же после Октября Дундич становится под знамена партии большевиков и с оружием в руках идет защищать дело пролетарской революции.

Бойцы и командиры Первой Конной армии могут немало рассказать об этом замечательном военачальнике, на подвигах и личной доблести которого была воспитана целая плеяда славных народных героев.

О. ЩЕПИЛЛО.

Красная звезда, № 155, 5 июля 1940 г.