По материалам периодической печати за август 1917 год.
Все даты по старому стилю.
Правда о поражении на фронте
Ниже мы печатаем выдержки из двух статей, имеющих характер документов, о причинах июльского поражения на фронте.
Обе статьи, и статья Арсения Мерича (в «Деле Народа») и статья В. Борисова (в «Новом Вр.»), стараются стать на путь беспристрастного изучения июльского поражения, скидывая со счетов дешевые обвинения недостойных людей, пускаемые в ход против большевиков.
Тем ценнее их признания и заявления.
Статья А. Мерича говорит главным образом о виновниках поражения. Виновниками оказываются «бывшие городовые и жандармы» и прежде всего чьи-то и какие-то автомобили, которые, разъезжая по армии, защищавшей Тарнополь и Черновицы, приказывали солдатам отступить.
Что это за автомобили и как могли допустить командиры эту явную провокацию, — об этом, к сожалению, молчит автор. Но он ясно и определенно говорит о «спровоцированном отступлении», об «измене, разыгранной по заранее обдуманному, рассчитанному плану», и о том, что расследование идет, что скоро «тайное станет явным».
А большевики? А «измены большевизма»?
Об этом в статье А. Мерича — ни строчки, ни слова!
Еще более интересна статья Б. Борисова в «Нов. Вр.». Она говорит не столько о виновниках, сколько о причинах поражения.
Она прямо заявляет, что «снимает с большевизма огульное обвинение в нашем поражении», что дело не в большевизме, а в «более глубоких причинах», которые надо выяснить и устранить. Но что это за причины? Это прежде всего непригодность для нас тактики наступления при наших «сырых генералах», при слабости «материальных частей» наших войск, при неорганизованности солдат. Затем вмешательство «дилетантских» (неопытных) элементов, настаивавших и настоявших в июне на наступлении. Наконец, слишком большая готовность правительства исполнить советы союзников о необходимости наступления, не считаясь с действительным положением на фронте.
Короче: общая «наша» неподготовленность к наступлению, превратившая это наступление в кровавую авантюру.
Т. е. все то, о чем не раз предупреждали большевики и «Правда» и за что их травили все, кому не лень было.
Так говорят теперь те, кто вчера еще обвиняли нас в поражении на фронте.
Мы далеки от того, чтобы успокоиться на стратегических и иных разоблачениях и соображениях «Нового Времени», считающего теперь нужным «снять с большевиков огульное обвинение в нашем поражении».
Также далеки от того, чтобы сообщения А. Мерича считать исчерпывающими.
Но мы не можем не отметить, что, если министерская газета «Дело Народа» не находит больше возможности молчать о действительных виновниках поражения, если даже (даже!) суворинское «Новое Время», вчера еще обвинявшее большевиков в поражении, сегодня считает нужным «снять с большевиков» это обвинение,— то это говорит о том, что шила в мешке уже не утаишь, что слишком сильно бьет в глаза правда о поражении, чтобы можно было о ней молчать, что правда о виновниках поражения, вытаскиваемая на свет самими солдатами, вот-вот хлестнет по лицу самих же обвинителей, что молчать дольше значит накликать на себя беду...
Очевидно, состряпанное врагами революции, вроде господ из «Нового Времени», и поддержанное «друзьями» революции, вроде господ из «Дела Народа», обвинение большевиков как виновников поражения сорвалось бесповоротно.
Потому, и только потому, решились теперь эти господа заговорить о действительных виновниках поражения.
Не правда ли: эти господа очень напоминают тех благоразумных крыс, которые первые покидают корабль, обреченный на гибель?..
Какие же отсюда выводы?
Нам говорят о расследовании дела поражения на фронте, причем уверяют, что скоро «тайное станет явным». Но какая гарантия, что результаты расследования не будут положены под сукно, расследование будет вестись объективно, что виновные понесут должную кару?
Поэтому наше первое предложение: добиться участия представителей самих солдат в комиссии по расследованию.
Только такое участие может обеспечить действительное раскрытие виновников «провоцированного отступления»!
Таков первый вывод.
Нам говорят о причинах поражения, предлагая не повторять старых «ошибок». Но какая гарантия, что «ошибки» являются действительными ошибками, а не «заранее обдуманным планом»? Кто может ручаться, что после того как «провоцировали» сдачу Тарнополя, не «спровоцируют» еще сдачу Риги и Петрограда для того, чтобы, подорвав престиж революции, утвердить потом на ее развалинах ненавистные старые порядки?
Поэтому наше второе предложение: установить контроль представителей самих же солдат над действиями своих начальников, сменив немедля всех заподозренных.
Только такой контроль может застраховать революцию от преступных провокаций в большом масштабе.
Таков второй вывод.
К. Сталин
Провокация
«Рабочая Газета» пишет сегодня:
В то время как неведомые лица, близкие к командному составу, время от времени пускают в общество вымышленные известия о предательстве солдат,— у солдат, наоборот, на почве общей нервности, тревоги и моральной возбудимости, возникает недоверие к офицерам.
Какие грозные опасности таит в себе такая психологическая атмосфера, — понять не трудно.
В армии гнездится чудовищная провокация, в этом нет никаких сомнений.
Но исходит ли она только из германского штаба или здесь замешаны также наши собственные контрреволюционеры-пораженцы?
То, что контрреволюционеры ведут провокаторскую работу в армии и что она прямо обусловливает поражение,— это наконец приходит в голову оборонческому органу. Но не помогали ли оборонцы контрреволюционным провокаторам заметать следы, когда ответственность за поражения была взвалена на большевиков при полном сочувствии и поддержке деятелей советского большинства? М-ки и с.-р. помогли контрреволюции оклеветать и громить большевиков, м-ки и с.-р. ослабили в армии революционные элементы, укрепили контрреволюционных вешателей, а теперь сами испугались созданной их руками «психологической атмосферы».
Доклад об офицерстве
В докладе комиссара юго-западного фронта Гобечиа В. В. Савинкову указывается, что с наступлением революционной свободы офицерство явилось пасынками этой свободы и огульно было объявлено буржуями, слугами царского режима и сторонниками контрреволюции.
В то время, когда для большинства свобода явилась праздником, когда в России не стало обездоленных и обиженных, у офицеров отнимали все: права, престиж, оружие, даже георгиевское, добытое ценою жизни. Однако с начала наступления, предпринятого 18-го июня, стало для всех очевидным, что офицерство, обвиняемое во вражде к свободе, ради торжества свободы жертвовало своею жизнью. Оценка доблести офицера сделана в приказах военного министра.
Вот некоторые факты, которые позволили военному министру засвидетельствовать неизменно доблестное поведение офицеров.
В одном окопе офицер на коленях умолял свою роту пойти в атаку и, когда никто не откликнулся, пошел один. За ним поднялось еще два смельчака. Все они погибли.
У Пятнычаны (на Збруче) 19-го июля Н-ский пех. полк должен был сменить другой полк. Ко времени прихода полка на смену в окопах не было ни одного солдата, остался лишь командир роты, который и сдал участок.
5-го июля на западном берегу реки Быстрицы на участке N пех. дивизии остался лишь один полк и офицеры и охотники другого полка.
Во время атаки 18-го июля в районе Конюхов во главе передовых частей шли все офицеры с начальником дивизии генералом Май-Маевским.
7-го июля в N корпусе в двух батальонах одного из пехотных полков осталось несколько солдат и все офицеры кроме офицеров 3 батальона, которых солдаты, отказавшиеся исполнить боевой приказ, арестовали и повели с собой в Кшивский лес.
19-го июля около Гусятина при отбитии атак противника в N сибирской дивизии среди выдвинутых цепей находились лишь офицеры и ничтожное количество стрелков, остальные были или в исходном положении, или рассеялись.
22-го июля около 20 часов попытки командира и офицеров N полка удержать батальон у Унтер-Городенки ни к чему не привели, а адъютант полка поручик Благовещенский во время уговоров был ранен своими же штыком.
2-го июля убит солдатами полка командующий Н-ским гренадерским Суворовским полком подполковник Рыков за то, что уговаривал солдат полка исполнить свой долг. Многие офицеры, уговаривавшие солдат исполнить свой долг перед родиной, погибли от своих же пуль при аналогичных условиях.
Несмотря однако на всю доблесть офицерства все продолжают раздаваться огульные обвинения в контрреволюционности офицеров и в стремлении военного министерства якобы сократить получаемое ими и без того мизерное жалованье.
Еще по теме
|