Крестьянство Украины
Россия, охваченная гражданской войной, в разных частях своих по разному переживает эти грозные и кровавые годы.
Целые области в центральной России совсем не знали, что такое фронт гражданской войны, — в то время как другие, например, Юг России, много раз переходили из рук в руки и видали и красную п белую и иноземную власть.
В этом смысле, в совершенно исключительных условиях протекала гражданская война на Украине, а так как главную массу населения в ней составляет малоземельное крестьянство, то чрезвычайно поучительно проследить изменения его психологии за последние годы и состояние умов широких народных масс в данный момент.
На Украине есть целые уезды, сменившие за время с 25 окт. 1917 г. 15 — 17 различных властей.
Украинское крестьянство после мартовской революция довольно спокойно ожидало окончательного разрешения земельного вопроса и это спокойствие даже не нарушила Центральная Рада. Октябрьский переворот почти не затронул деревень.
Где-то по железным дорогам в одну сторону двигались эшелоны войск, уходивших с фронта, в другую сторону — эшелоны матросов и красногвардейцев, стремившихся к захвату крупных центров, деревня же спокойно жила, собрав хлеб и не принимая в борьбе никакого участия. По домам с фронта возвращались солдаты, прибавилось мужского населения, налаживались нарушенные войной семейная и трудовая жизнь. В красную гвардию никто не шел, — все стремились домой, в родную обстановку, к мирной земледельческой жизни. В центральной России не было еще голода, а с другой стороны советская власть еще только устраивалась.
Украинское крестьянство до весны 1918 года прожило довольно спокойно.
Пришла весна, пришли немцы, появился гетман, помещики; пошла порка, отбирание инвентаря, взятого из помещичьих усадеб и началось выколачивание из крестьян контрибуций в пользу помещиков.
Крестьянство оказало сопротивление.
Карательные экспедиции, поголовные экзекуции, виселицы и расстрелы были ответом на его действенный протест. Задавленное полумиллионной массой оккупационных австро - германских войск крестьянство замолкло.
Брали у крестьян лошадей, коров, свиней, хлеб, овощи, брали часть будущего урожая — брали помещики, а в первую голову забирали немцы, — кормились сами и ежедневно отправляли маршрутные поезда в Германию.
Крестьянство давало из под палки, под угрозой виселицы, — давало и молчало. Но в душе народной зрела ненависть против задушивших свободу, отобравших не только помещичье, но и ограбивших в пользу помещиков и оккупантов и кровное крестьянское, потом добытое добро. Это было начало того психологического процесса, полное развитие которого мы наблюдаем в данный момент.
Крестьянство озлобилось, — и в среде наиболее сознательных из крестьян, преимущественно среди молодежи, вернувшейся с фронта, — стали появляться мысли и о вооруженной борьбе — о повстанчестве.
В этот именно момент гетманское правительство и лишилось германской помощи.
Крестьяне, закончившие осенние полевые работы, единодушно откликнулись на призыв Петлюры и в три недели от гетманщины не осталось и следа. Это было удивительное, в своем единодушии, крестьянское народное движение.
Свергнув гетманскую власть, крестьянство успокоилось, а украинская Директория не смогла взять в свои руки это могучее народное движение и на Украине появились снова большевики.
К этому времени (февраль 1919) советская Россия уже голодала — и завоевывание советской власти было по существу походом голодного севера на хлебный юг. Вот тогда-то украинское крестьянство узнало, что такое комиссары, и что такое советская власть. Снова начались реквизиции, появились карательные и продовольственные отряды — вся Украина всколыхнулась и покрылась десятками повстанческих отрядов.
Махно, Струк, Тютюник, Зеленый, Ангел, Соколовский и еще десятки других атаманов и атаманчиков разрушали железные дороги, захватывали города, занимали целые уезды и всюду население пополняло добровольно их поредевшие ряды, кормило, укрывало и всячески помогало им в их борьбе за крестьянство и его права, против непрошенной власти неведомых чужих людей с севера. Советы не имели тыла. Деревня целиком выступила против чуждой для нее, непонятной и грабительской власти — и советская власть под слабым натиском деникинцев позорно бежала на север.
Занял Украину Деникин, — а за ним длинным хвостом снова потянулись помещики. Опять начались незаконные поборы и контрибуции. Карательные отряды из помещичьих сынков наводили порядок и производили свое собственное водворение в "дворянские гнезда".
Земельный закон где-то разрабатывался, и крестьянство на своей многострадальной спине видело сущность новой власти.
И снова Украина запылала пожаром восстаний и опять новая власть оказалась без тыла —и рухнул фронт и сгинула чуждая, пришлая власть.
Украина снова была занята большевиками. Но крестьянство знало уже хорошо, что такое советская власть и те же Махно, Тютюник и пр., которые только что дрались против белых., теперь повернули свое оружие против „красных"— все за те же идеалы защиты крестьянских прав на свободную жизнь и свободный труд.
Пришло лето двадцатого года. На Украине были большевики, поляки и Врангель, а стихийная борьба крестьянства за землю и волю продолжалась на три фронта.
И теперь, до последних дней, Украина охвачена — пожаром восстаний и власть советов фактически существует лишь в городах, да вдоль линий железных дорог.
Изголодавшийся центр России нахлынул десятками тысяч советских служащих и мешочников на хлебородные украинские губ., около 200,000 советских оккупационных войск расквартированы по городам, местечкам и селам Украины. Голодные семьи из центральной России бегут от голодной смерти на юг. Для борьбы с повстанчеством приняты меры к мобилизации мужского крестьянского населения и к вывозу мобилизованных на север и на Урал. Перед ужасами советского хозяйничанья на Украине бледнеют жестокости австро-германской оккупации.
Таковы те исключительные условия, в которых находилось три года и находится в данный момент украинское крестьянство — трудолюбивое, хозяйственное, — вовсе не воинственное по складу своего терпеливого и спокойного характера.
Но всему приходит конец и невероятно тяжкие испытания, которые выпали на долю украинского крестьянства, коренным образом изменили его психологию.
Создалась массовая перемена в психологии крестьянских масс, перемена которую можно назвать "психологическим атавизмом". Словно души возвратились к концу XVI и началу XVII веков, ко временам "Дикого Поля", временам набегов татар, невольничьих рынков в Стамбуле, борьбы за право жить на политой кровью предков земле.
Крестьяне разрушают дотла помещичьи усадьбы, сравнивая строения с землей. По их глубокому убеждению "паны" при таких условиях не вернутся, да и советам негде будет устраивать "коммуны" и "советские хозяйства". Борьба идет не на жизнь, а на смерть.
Повстанчество и вожди его в глазах крестьянства народные герои, защитники его прав, его имущества, его покоя и его вольности.
Деревня не выдает тайны формирования, расквартирования и деятельности повстанцев. Круговой порукой связаны целые волости и никакие че-ка не смогут добиться ничего, даже применяя самые жестокие меры воздействия.
Обозленное реквизициями и насилиями крестьянство волнуется, как могучая стихия. До самых глубин коллективной народной души проникла упорная, тяжелая ненависть крестьянина ко всякой насильно навязанной власти. Сплошь и рядом повстанцами разбираются целые участки железных дорог до вспахивания полотна.
И это так понятно.
Ведь по железным дорогам приезжают комиссары с карательными и реквизиционными отрядами. Как же не разрушить эти пути, как же не попытаться хоть на время преградить доступ в родные села чужакам, идущим походом на имущество, нарушающим покой и самую жизнь крестьянина.
Попадается по дороге небольшой коммунистический отряд и пропадает без вести, бесследно. Бывали случаи, когда коммунистов десятками закапывали живыми в землю. Заглохшее со времен Гонты и Железняка чувство дикой невероятной жестокости и мстительности возродилось снова во всей своей первобытной силе.
Много различных властей перевидало за это время украинское крестьянство и кроме экзекуций и расстрелов, кроме грабежа добра, нажитого тяжелым крестьянским трудом, кроме надругательства ничего оно от этих пришельцев не видало. Крестьяне не только изверились в силе и правде власти, не только разочаровались в лозунгах, с которыми приходили к ним, но вообще дошли до отрицания всякой власти, за исключением своей местной, крестьянской, и не то что всеукраинской и даже не уездной, а вот своей только волости или даже своего села. Как на врага смотрят крестьяне на Украине на всякого чужого, пришедшего со стороны.
До невероятных размеров увеличилась пропасть между городом и деревней и не редкость слышать суждения о том, что
"огородить бы колючей проволокой города и пусть там все подыхают от голода; город душит деревню — ибо в городе сидит эта проклятая, все равно белая или красная, но чужая, враждебная, расстреливающая и грабящая крестьянство власть"...
Кровью заливают Украину большевики. На румынской стороне через Днестр видны зарева и дым пожаров горящих украинских сел и хуторов — но не сдается крестьянин. Притаится, смолчит, — а там, гляди, и темной ночью на какую-нибудь Умань или безвестную Балту, налетит повстанческий отряд и начнет вырезать комиссаров и коммунистов.
И снова, как три года тому назад, нет у советской власти на Украине тыла, а один только сплошной, внутренний повстанческий фронт. Снова льется крестьянская кровь, пылают крестьянские избы и идет борьба стихийная, политически может быть недостаточно осознанная, борьба за землю, за волю, за подлинную крестьянскую власть.
С М.
Воля России. - Прага, Ежедн. 1921 № 144 (4 марта)
На Украине
Повстанцы и евреи
ТАРНОВ. 25.2. — Атаман повстанцев Брацлавщины Г., прибывший на днях из Украины, передает:
В виду того, что враждебная пресса с целью дискредитации героической освободительной борьбы украинских повстанцев, бросает им обвинения в устройстве еврейских погромов.
Повстанцы Брацлавщины постановили:
чтобы прекратитъ эти инсинуации— открыть свои ряды для свободного поступления еврейской молодежи, которая на собственном опыте и непосредственно познакомится с работой повстанцев и будет видеть отношение последних к населению Украины. В настоящее время производится подготовительная работа и приступлено к записи охотников.
(Соб. Кор.)
Свобода : Газ. полит., лит. и обществ. - Варшава, 1921 г. № 187, 3 марта
***
Меморандум о крестьянских восстаниях на Украине
Маркотун, председатель украинского национального комитета в Париже, обратился к междусоюзнической конференции в Лондоне с запиской по поводу крестьянских восстаний на Украине.
Он в ней доказывает, что крестьянские восстания на Украине, так же, как во всей России (в центральных губерниях, в Сибири и Поволжье) повсюду носят характер социальный и вызываются экономическими причинами. Причины восстания повсюду одни и те же: крестьяне защищают против коммунистов свое право на владение землей, оказывают противодействие реквизициям и грабежам комиссаров и защищают членов своих семей против мобилизации в красную армию или в трудовые армии.
Национальный момент в этой борьбе не имеет никакого значения, так как украинский крестьянин в историческом и национальном значениях очень близок к русскому.
Это находит свое выражение в воззваниях главарей повстанцев, которые повсюду требуют уничтожения большевизма, восстановления России и Украины в качестве русского государства и передачи земли в собственность крестьянам.
Восстановление России в пределах, указанных в ноте президента Вильсона и в виде федеративного государства, находится в соответствии с политическими и экономическими интересами украинского народа. Лишь восстановленная и экономически сильная Россия будет в состоянии заплатить свои долги союзным государствам и выполнить все остальные обязательства. Наоборот, расчленение России потребует новых займов для поддержки новообразованных государств, слабых и лишенных жизненной силы.
Приложение к газете Руль. - Берлин, 1921 № 93, 8 марта (23 февраля)
Еще по теме
| 