ПЕТРОГРАД, 5 апреля 1918 г.

Крах внешней политики большевизма, приведшей Россию к сдаче на милость германских империалистов; все грознее и грознее вырисовывающийся крах его внутренней политики; полная хозяйственная разруха и безработица в момент, когда нужна со стороны каждого работа за десятерых,—все это заставило в последнее время всех приняться за пересмотр самых основ нашей политики: и внутренней, и внешней.

Большевики торжественно объявили наступление новой эпохи русской революции, эпохи созидания, строительства и подняли усердный шум в своей печати о настоятельной необходимости „творческой работы" для восстановления армии, транспорта, промышленной и всей хозяйственной жизни. Но основа и план этой созидательной работы остаются в тумане.

С одной стороны, ведутся какие-то переговоры с финансистами и намечается „деловое соглашение" с буржуазией на основе отказа от немедленного проведения социализма; с другой —выставляется лозунг "задушения“ буржуазии. А демагогическая, боевая природа большевиков, не мирящаяся с прозаической, будничной „созидательной" работой и жаждущая „разрушения", уже наметила новую гражданскую войну на Кавказе, взамен только что при конченной на Дону. И уже началась соответствующая травля против кавказских меньшевиков. И этот поворот на старую знакомую дорожку разрушения имеет тем больше шансов восторжествовать, что он обещает укрепить хоть не надолго столь желанную большевикам „передышку", помогая туркам, осуществить свои неожиданные завоевания.

Буржуазия, еще не так давно, казалось, фанатично преданная Учр. Собранию, теперь окончательно от него отвернулась и, оставляя в покое большевиков и даже иногда похваливая их, бьет усердно социалистические партии, в которых видит будущих соперников в борьбе за власть, когда она выпадет из рук теперешних ее держателей. Уже борется с завтрашними своими врагами, предоставляя этим последним ведаться, как знают, с сегодняшними.

Подготовляя себе позиции в будущем для восстановления своего полного и исключительного единодержавия,  сегодня буржуазия готова на соглашение даже с большевиками. Это ей кажется деловитее и полезнее соглашений с „обанкротившимися", по ее мнению, „соглашателями". Чтобы укрепить свои идейные позиции, она, как и после революции 1905 г., поднимает вновь знамя пересмотра интеллигентской идеологии. Устами г. Карташева, она требует от нашей интеллигенции отказа от „служения народу", чтобы отдать свои силы „служению культуре",— конечно, буржуазной. Идея реванша, признание, что „не случайно сложились исторические границы императорской России", должна стать позвоночным столбом новой идеологии. И за возврат к этим границам интеллигенция должна призвать на борьбу весь народ огнем и мечом,—старыми царскими методами, выкинув за борт теорию самоопределения национальностей.

И вопреки тому, что буржуазия, в лице наиболее прогрессивной своей партии к.-д., совершенно явно отворачивается от какого бы то ни было соглашения с социалистической демократией, находятся среди последней фанатики    „соглашательства", которые не устают протягивать в ее сторону руку. „Назад к капитализму!"—провозглашают они в этих целях; как будто мы хотя бы на один шаг вышли из капитализма.  "Вместе с либеральной буржуазией", переменно вместе с нею,—и это тогда, когда буржуазия ничего, кроме презрения и пренебрежения, по их адресу не проявляет.

В таких условиях мы более, чем когда-либо, должны твердо стоять на своих позициях. России на первом плане предстоят задачи общенациональные, способные объединить разные классы и группы населения: сохранение и спасение своего бытия, как государственного целого, борьба за нормальные, здоровые условия своего будущего развития. Но проводить эти задачи российская демократия должна на почве сохранения и развития завоеваний революции, а не отказа от них.

Мы не можем вместе с „Н. Веком" противопоставлять интересы „культуры" интересам „народа". Ибо мы хорошо знаем, что здание культуры, враждебной народу, строится на пике. Мы знаем, что „не случайно сложились исторические границы" старой России, что определенные части ее скованы вместе общими интересами и политическими и хозяйственными; что тот хозяйственный организм, который сложился в ее пределах, должен быть сохранен равно в интересах всех народностей, ее населяющих.

Все это мы должны выставить перед сознанием всех с наибольшей ясностью. И в этой работе мы будем иметь тем больше успеха, чем демократичнее—и в политическом, и в хозяйственно-экономическом отношении—будут порядки новой нарождающейся России.

Не возвратом к старой дворянско-буржуазной культуре, а строительством новой демократической культуры создадим мы тягу к России со стороны отваливающихся от нее окраин, среди трудового их населения. Широкие социальные и политические принципы, провозглашенные в нашей программе,— вот что должно стать тем цементом, который скрепит новую Россию, скует ее народности в один могучий союз и вернет к ней те ее части, которые,—вольно или невольно - теперь временно отпали. И среди этих принципов первое место занимает — социализация земли.

И все, кто так оценивает положение, кто хочет строить новое, а не восстанавливать старое; кто смотрит вперед, а не назад, и в движении вперед видит спасение России, а не шарахается с испугом под старые развалившиеся своды,— все нам желанные союзники и сотрудники по общей работе.

Дело народа 1918, № 012 (5 апр.). - 1918.