Кондратий Булавин
Кондратий Булавин!...
Потемневшая от времени и полузабытая, крупная историческая фигура донского казака.
При первых бурных всполохах русской революции эта фигура всплыла в памяти казаков, но не надолго и вновь отошла в могильную двухсотлетнюю тьму.
О Булавине сохранилось очень мало сведений. Это понятно. Дерзкий ослушник и бунтовщик, восставший на Великого Петра, не мог рассчитывать на бережное отношение к своей памяти тогдашних историков.
Казаки же, доведшие Булавина до самоубийства, были рады, что великий государь простил им их вины...
Забыть о Булавине...
Не вспоминать о человеке, имя которого так неприятно государю.
Непрестанные поборы людьми и тяготы, увеличиваемые Петром, многих свободолюбивых людей побуждали „тянуть на Дон".
Приходили и селились на Дону, Бузулуку, Донцу, Деркулу, Калитве. Из года в год число этих беглых людей, чаявших найти на Дону свое счастье и волю увеличивалось.
Петр, искавший для своего Петербурга и армии все новых и новых рабочих рук, знал, что в донских степях скрывается не одна тысяча людей, ушедших от его глаза. И вот Петр
„воспретил к ограничению свободы казаков самопроизвольно занимать земли по реке Донцу и по впадающим в оныя с правой стороны речкам".
В 1705 году
„повелел уничтожить все те городки, которые поселены не по указу и после 1695 года".
Этим нарушалось исконное, освященное традициями и преданиями право казаков не выдавать пришлых людей.
На это казачье право ссылался Митрофан Богаевский, когда говорил что „с Дона выдачи нет".
В первый раз покушались на вольность казачью, и покушалась сильная царская рука.
Это настолько не укладывалось в психологии тогдашнего казака, настолько немыслимым казалось подобное нарушение казачьих традиций, да наконец и столь многих казаков это больно касалось, что казаки отказывались исполнять этот приказ.
Верный царю Донской атаман Лукиян Максимов бессилен был побудить казаков повиноваться.
Недовольство росло... Его усиливали слухи о том, что царь запродался немцам, о том что он хочет погубить и извести всю веру православную. Приказ о бритье бород в умах казаков начала 18 века явился прямым подтверждением этих слухов. Изустная передача, рассказы "людей святой жизни" делали свое дело и слухи становились все ужаснее и невероятнее. Много было на Дону людей „старой веры" и слова: царь велит брить бороды,—давали встревоженным и негодующим донским головам яркий лозунг, за которым, вскоре и стали казаки.
„За веру и волю"
В 1707 г. на Дон прибыл Юрий Долгорукий, посланный Петром настоять на выполнении приказа об уничтожении верховых городков и выдаче беглых с 1695 года.
И вот:
„вор и бунтовщик и крестопреступленник Кондрашка Булавин с единомышленниками своими, с такими же ворами и крестопреступленниками собрався в Шульгинской станице полковника Юрья Долгорукова и при нем будучих офицеров и иных чинов 21 человек побили до смерти". (170726 ХII грамота Петра I).
Грянул Булавинский бунт.
Почва была подготовлена и Кондратий Булавин в своих „прелестных письмах", рассылаемых по станицам, бил по наболевшим у казаков местам. Он об являл себя заступником "маломочных", защитником казачьих вольностей. Борцом за благочестие.
Не были забыты и бритье бород и прочие „ереси" царя.
Булавин жил мыслями и надеждами своих казаков.
Он хорошо знал психологию казачью и обездоленных и угнетаемых "хлопов" соседней Украины и Руси.
Он играл на психологии. Булавин писал:
"А вы ведайте ныне наши деды и отцы на сем поле жили и как оное тогда крепко было держалось: ныне же наши супостаты старое наше поле все перевели и ни во что вменили".
Бунт широко разлился. Перекинулся за пределы Дона. В некоторых городах и поселках вводили казачье устройство и объявляли себя казаками.
Лозунг: за казачьи вольности, за веру, за семь соборов, ходил из станицы в станицу, из поселка в поселок и находил все новых и новых сторонников.
Булавин почувствовал себя настолько сильным, что имел возможность приказывать. Ослушникам грозил истреблением.
Поднялись черкасские казаки и выдали Булавину „Лакиана Максимова со товарищи".
Собранный через неделю войсковой круг осудил их на смерть. Их казнили и выбранный тем же кругом атаман Булавин взял в руки атаманскую насеку, пожалованную Петром войску Донскому в 1703 году.
Казачество признало правым дело Кондратия Булавина и своим избранием дало уже теперь „атаману” Булавину немалую силу.
Влияние его стало огромным, он говорил от имени всего войска.
Но силы Булавина своевременно оценил Петр, пославший на Дон брата убитого князя Юрия Долгорукова— Василия Долгорукова, с чуть ли не с 20-тысячным войском,—по тому времени очень сильным.
Булавину не повезло.
На вершине власти, став атаманом всего войска, понимая, что силы его лишь пока боевая удача ему сопутствует и победы над Петром дают ему силу держать атаманскую насеку, он видит вокруг одни неудачи.
Надеялся он на запорожцев, но они не поддержали его в той мере, как он рассчитывал. Лишь около трех тысяч запорожцев пришло к нему, а „батько" их Гордиенко уверяет Петра в своей лояльности.
Один за другим терпят неудачи его воровские атаманы—Голый, Драный и другие. Посланное под Азов войско разбито. Надежды на помощь Турции рушатся.
В эту страшную для дела минуту Булавин „отписывается" Петру, старается объясниться с ним, уверяет, что против Петра он не шел.
Он пишет:
„Лукиан Максимов со товарищи, не одних пришлых с Руси людей, многое число и старожилых казаков, которые пришли лет на 20 и больше и всех неволей в Русь выслали и в виду, ради своих взяток сажали и по деревьям за ноги вешали женску полу и девичья, також и младенцев меж колод давили и всякое ругательство над нашими женами и детьми чинили и городки многие огнем выжгли, а пожитки наши они старшины на себя отбирали ....................
присланнаго его, великаго государя полковника князья Юрия Долгорукова убил не один Булавин, с ведома общаго нашего со всех рек войскового совету, потому что он, князь поступал и чинил у розысков непротив его, великаго государя указу".
(Отписка Булавина. 1708 г.).
Если все описываемое Булавиным и соответствовало действительности, то корни движения все же были не в действиях Долгорукова „непротив указу",—а глубже.
И понятно даже тон этой отписки слишком мало соответствовал истинным делам бунтаря—атамана, звавшаго народ к равенству и казачьим вольностям.
Это был Булавинский отбой.
Булавин готовил пути к отступлению, не понимая, что он обреченный, что отступления у него быть не может. что Петр не может ему поверить и что слишком много уже поставлено на карту и что слишком важно Петру выбить из казачьих голов булавинския идеи.
В это то тяжелое для Булавина время, Илья Борщиков, товарищ Булавина, нападает на своего атамана. Окруженный казаками-заговорщиками, Булавин защищается и наконец не видя спасения кончает самоубийством.
Не долго длился бунт после смерти Булавина. Боролся еще сподвижник его Голый, но был разбит, да Некрасов ушел от жестокой царской руки на Кубань.
Новоявленные казаки вне Дона еще дрались, защищая свое новое казачье устройство, но и они были раздавлены.
Залились кровью казачьи городки; запылали пожары; тысячи казаков были повешены, потоплены, застрелены.
Зерщиков принес повинную царю (и позже тоже был казнен).
Булавинский бунт догорал.
***
История повторяется. Избранный кругом в 1708 году донской атаман Булавин стреляется, не желая пасть от рук своих восставших казаков. В 1918 году выбранный казачеством атаман Каледин тщетно зовет на защиту вольности казачьей и, покинутый, стреляется.
Разница лишь в том, что в момент, когда перестало биться сердце атамана Каледина,—встрепенулись сердца тысяч обманутых казаков и партизанам, ушедшим из Черкасска, недолго пришлось бродить бесприютным. Поднялось казачество и, бросившись в кровавую битву, хранило на груди образ своего атамана-мученика Каледина.
Некрасовцы же, покинув свой Тихий Дон, так и не дождались набатного голоса над станицами своей родины и кончили дни свои на чужбине.
И память об атамане-борце за казачество, о Булавине, оставленном, как и Каледин, своими казаками почти стерта на страницах родной донской истории.
В. Березин.
Донская волна 1918 №28
Еще по теме
| 