Кобзарь-лирник

Из всех славянских племен, вообще от природы одаренных музыкальными способностями, малорусы должны быть поставлены на первое место. Днем малорус поет для себя и про себя коротая время работы, а в летние ночи, напролет, поются песни целой компанией. Мелодия малороссийских песен очень нежная, а подчас и страстная; в сравнении с великороссийскими бесконечно музыкальнее. К тому же хорошие голоса, заобычные в Малороссии, возвышают приятным исполнением игривость мелодии.

Здесь поет не одна молодежь, но поют и старики, долго не утрачивая своего голоса; не то, что на севере. У певцов Малороссии вы редко услышите, наоборот, такую дисгармонию завываний, как у православных мужичков или солдатства, когда оно намерено особенно распотешить слушателей.

Самые слепые нищие, которых множество расхаживает и по северу и по средине обширной Великороссии,— слепые нищие, повторим, резко отличаются в Малороссии приятностью своего пения в сравнении с северными собратьями, хотя канты распевают и одного содержания. Затянет ли кобзарь известный стих о Лазаре:

Як був собе Лазарь Нищий, убогий, хворый, недужий,
Лежа в у гнои пред богачевыми вороты
Выйшов богач в сад, за ворота,
За ным выйшла челяды прыпышна рота...

Различие в тоне заметит всякий, при первых же звуках известного канта. Лирник юга своими вариациями как-то незаметно разбивает монотонно медленного ритма, не говоря уже о недопускании гнусавенья, на которое больше всего налегают нищие певцы севера.

Совсем другого строя на кобзе выливаются звуки торжественного напева чудесной защиты лавры Почаевской, где слышится давнее горе обиды Малороссии от неверных, посягавших на ее святыни, которые народ отстаивал не щадя ни жизни, ни достатков своих. Музыкальность формы в стихе О Почаеве, несмотря на то, что сочиняли его, без сомнения, недальние грамотеи-церковники, осязательно выступает прежде всего, перед лицом, не слыхавшим еще звучного напева и такта пения. И как глубоко трогает он простые сердца хохлов, разшевеливая в них старинную казацкую удаль.

«В час Зборажской войны, егда бяху полни
Гради, веси, бесурманон
Фортецы ломлячых, кровь нещадно льючих
З правоверных Христианов.
Ох, недоле наша,
Тягнет и сам Баша, с бесчисленными Агаряны
Бо монастырь взяли, в неволю забрали
Сущыя в нем христианы.

Каждый второй стих, разнящийся метром, подхватывается иногда другими. Эффект, производимый пением, силен. Чаще всего при внуках его худощавый, почерневший от лишений и невзгод, раньше времени поседелый слепец-лиринк, как бы перерождается перед вами и вы не узнаете в нем унылого, хмурого несчастливца, за несколько мгновений до того глядевшего чуть не идиотом.

Между тем, по наружности, человек с притупленными от долгого горя чертами неподвижного мертвенного лица, нередко оказывается не просто повторителем чужого досужества или мирского творчества, но и импровизатором. Импровизации его, конечно, имеют ограниченный кругозор обыденных явлений природы его родины; но, ничего не ожидая от подобного субъекта, вы остаетесь более, чем довольны тем, что дает он вам не приготовившись , под наитием своего музыкально-тонического настроения.

И наш кобзарь, — на которого, сам ожидая что-нибудь услышать, с виду не смотрит, кажется, его проводник-оборванец — готовится пропеть что-то новое своему неизменному спутнику горя и радости, сытости и голода.

Всемирная иллюстрация : Еженед. илл. журнал, № 12 (142) - 18 сентября - 1871.