Как живут в Советской России
(По докладу А. И. Гавриловича Пермскому Губернскому Земскому Собранию)
Заболевания сыпным тифом в Москве достигли 1714 случаев в неделю, а смертность 54%. Прибавьте к этому: возвратный тиф, сап, черную оспу, и будет понятно, что из 2 1/2 миллионов в Москве осталось всего 900000 жителей, причем из них полтораста тысяч красноармейцев.
Ребят в Москве совсем не видно, а взрослые, изголодавшиеся, больные, совсем не походят на сколько-нибудь здоровых людей.
Идешь по улице, и, кажется, что город пьян: все шатаются, и часто приходится видеть, как люди, выходя из трамвая, тут же падают в конвульсиях.
Редко редко проезжает по улицам Москвы извозчик на изголодавшейся лошади, и часто лошади падают на улице, при чем происходят ужасные сцены. Гр. Гаврилович виде сам, как на Самотеке пала извозчичья лошадь, и публика набросилась на нее, стараясь перочинными ножами отрезать по куску мяса.
Можно ли—спрашивает гр. Гаврилович, - при этих условиях говорить об общественной жизни в Москве. Ее не может быть там, где думают только о том, как бы где-нибудь что-нибудь поесть. Говорить о чем-либо, кроме хлеба насущного, не приходится.
Во всех учреждениях имеются столовые, в которых за небольшую плату можно получить водичку с воблой и тремя картофелинами. Вобла малюсенькая - хвост да голова - и все это стоит б рублей 50 к.
Есть одна столовая в Москве, где за 85 рублей можно получить приличный обед из двух блюд, но без хлеба. Это столовая свободных художников.
Но, конечно, такой дорогой обед доступен только господам комиссарам...
Интересны примеры того, кто стоит во главе различных учреждений. Гр. Гаврилович служил ранее по лесному делу и в Москве он имел возможность побывать в лесном отделе. Сидят ребята 15-16 лет. Управляющий фармацевт никогда не имевший никакого отношения к лесному делу, человек лет 25—30. «И это—управляющий всем лесным хозяйством Российской Социалистической Федеративной Советской Республики»! - с болью подчеркивает гр. Гаврилович.
Такая же история и в других местах.
Людей, знакомых с делом, нет нигде. Отсюда можно заключить, что делается в Советских учреждениях, а служащих в них масса; где было 10, там сидит теперь 100. Всех служащих в Советских учреждениях Москвы около 120 тысяч. И при разговорах с ними они все заявляют:
«Мы не большевики, мы не поддерживаем Советскую власть, да ее и нельзя поддержать, но надо жить, надо есть— вот и служим».
В учреждениях скученность, беготня и суета. Многих нет. Власть не преследует, если человек не показывается 2-3 дня в неделю. Причина уважительная - стоял в очереди. Этим пользуются, и многие устраиваются в 2 -3 местах, чтобы иметь возможность существовать. Немудрено, что такие лица, бывая по два дня в каждом учреждении, зарабатывают в общем до 6000 в месяц. Но даже так устроившиеся далеко не сыты...
И над всей этой голодной Москвой царят комиссары, засевшие в Кремле и разъезжающие по Москве в своих автомобилях.
Кремль забит. Только через Никитские ворота можно проникнуть в него, но и то тем лишь, кто приглашен комиссарами и на автомобиле, присланно из Кремля. Иначе в Кремль не попадешь.
В Кремле голода нет. Там все есть. Гаврилович был на съезде Высшего Совета Народного Хозяйства, и там заведующий хозяйственной частью съезда говорил, что у них все есть по спекулятивным ценам и что живется в Кремле хорошо. Не даром же комиссары и вид имеют другой, чем простые москвичи—у них вид розовый, цветущий.
Так, например, Милютин который раньше на нелегальном положении был очень худым, теперь отъелся и разжирел. Знакомые Екатеринбургу Крестинский и Сосновский тоже имеют недурный вид. Одеваются комиссары тоже недурно.
В Советских «Известиях» было даже объявление, что для советских служащих продаются каракулевые саки по 400 рублей и многие завели их себе. Есть, конечно, идеалисты, не желающие покупать у спекулянтов, но таких мало и они умирают от голода.
На заводах безработица. Работают только по 2—3 дня в неделю. Заработная плата 18 рублей в сутки и 4 аршина материи в две недели - также не удовлетворяет рабочих.
Была возможность продлить работу, получив лен Псковской губернии, но финские и эстонские войска сумели захватить склады льна, и фабрики Московского района почти стали. В Иваново-Вознесенском и Кинешемском районах положение еще хуже. Рабочие 6егут, пробуют протестовать, но в ответ получают аресты и расстрелы.
В конце февраля был раскрыть новый большой заговор, много расстреляно; арестованы Камков, Спиридонова и другие левые с.-р. Спиридонова приговорена к годичному заключению в санатории, под арестом.
Из Москвы А. И. Гаврилович поехал в Казань.
Провозоспособность Московско-Казанской железной дороги достигает теперь только 28 вагонов в сутки. Так было заявлено в одном официальном органе железнодорожников. Всюду по дороге заготовлено множество ржи и овса. Все это свалено на станциях (особенно по дороге от Казани до Сарапула) в кулях и мешках, ничем не прикрытых.
В Казани лежит 6 миллионов пудов хлеба для Москвы, на всех крупных станциях от Казани до Сарапула лежит по 1 1/2 миллиона, а в общем больше 12- ти миллионов пудов. Но как доставить это в Москву при провозоспособности дороги в 27 вагонов в сутки? Гр. Гаврилович ехал из Москвы до Казани—6 1/2 суток, а от Казаки до Сарапула (расстояние 300 верст)—5 суток. При этих условиях доставить хлебные запасы в Москву нет никакой возможности, а рожь сырая и с наступлением солнечных дней начнет гореть и сгниет.
В Казани жить еще можно. Стоимость продуктов немного выше нынешних цен в Пензе. Фунт хлеба 1 1/2 рубля, мясо - от 8 до 12 рублей; конопляное масло 18 рублей фунт, слиточное—65-70 р. Другие продукты достать трудно. Четверть молока стоит 25 рублей. За комнату приходится платить 150 рублей, при чем плата вносится в городской комитет: туда же должны вносить плату за свои квартиры и домовладельцы.
Квартиры оставивших Казань разграблены, а то, что нельзя было унести, уничтожено. У оставшихся квартиры уплотняют на общих основаниях. В связи с заговором в Москве в Казани также были произведены аресты левых с.-р.
Дальше за Казанью начинается ад.
В Сарапуле, например, творится такой ужас, какой трудно себе и представить. Так, именно в Сарапуле начальница гимназии получила следующий приказ коменданта города:
«Приказываю вам объявить гимназистками,что они не имеют права отказываться гулять с красноармейцами, начиная со второго класса».
В результате в Сарапульской больнице, переполненной больными сифилисом, гр. Гаврилович видел девочек 13-14 лет, пораженных этой болезнью.
После 9 часов вечера ходить нельзя — расстрел неминуем. Красноармейцы вселяются в комнаты, где живут гимназистки, и последние не имеют права оставить эти комнаты, поэтому стараются девочек поселить потеснее, по нескольку человек в комнате. Женщины, чтобы избежать преследований красноармейцев, переодеваются в солдатское платье.
Одним словом, такого ужаса, как в Сарапуле, гр. Гаврилович не видел нигде.
(Н. У.).
Вестник Приуралья 1919-05-06 (№ 38)
| 