20 декабря 1699 г. ровно 314 лет назад вышел Указ Петра I о переносе празднования Нового года в России с 1 сентября на 1 января.
С последней минутой 31 декабря 2013 г. канет в вечность триста тринадцать лет с того времени, когда первая минута 1 января стала считаться у нас началом Нового года и с этим появилось в России летосчисление от Рождества Христова.
Вот как описывается в иллюстрированном приложении к "Новому времени" за декабрь 1913 г. предыстория этого события и приводится текст указа Петра первого о введении в России нового летосчисления.
В историческом прошлом нашего официального и бытового обихода Новый год является величиною непостоянной, прошедшей троекратное изменение в зависимости от внешних, зарубежных веяний.
Переняв от Византии начатки христианской культуры, новокрещенная Русь заимствовала от нее и двойной календарь: церковный, по пасхалиям, и гражданский, индиктионный (по пятнадцатилетиям). По первому календарю Новый год начинался с марта, по второму, установленному в Восточной Римской империи Константином Великим в 312 году,—с сентября. Мартовский год, преобладавший в нашей древней письменности, продержался у нас до средины XIV столетия, и только на Московском соборе 1348 г., при великом князе Симеоне и митрополите Феогносте, было повелено начинать Новый год с сентября. Это одна версия, и пущена она в, научное обращение историком В. Н. Татищевым. Другая,—летописные данные,—приурочивает календарную реформу к позднейшему времени, именно к концу XV века. Дело в том, что в 1491 г. от Рождества Христова и 7000 от сотворения мира кончилось выработанное на первом Никейском соборе (325 г.) исчисление пасхалий. По желанию великого князя Иоанна III Васильевича был созван в Москве собор, на котором состоялось определение: строго соблюдать правила Никейского собора и придерживаться в силу этого сентябрьского календаря.
В древних наших летописях и в юридических актах первое сентября известно под именем Симеона Летопроводца, когда церковь наша воссылала моления о благополучном новолетии. До XVIII в. Семен-день был днем общения царя с народом и одним из временных судных сроков ставиться на личный суд пред государем и вносить оброк, пошлины и дань.
В день новолетия совершались у нас чаще всего и постриги и всаждение на конь,—ввод молодого человека в новую, самостоятельную жизнь. Летопись дает нам несколько примеров постригов великокняжеских сыновей, но из отрывочных известий нельзя вывести никаких положительных сведений о возрасте, в который обряд этот исполнялся; достоверно только, что он совершался в храме, при участии епископа. Гораздо долее постриг сохранился в простонародье: на Семен-день приглашались родные, и кум и кума родителей постригаемого. После молебствия отец подавал куму ножницы, и тот выстригал у крестника гуменцо.
Выстриженные волосы кума передавала матери. Затем кума выводила крестника на двор, где отец ожидал его с конем. После того, как отец посадит сына на коня, кум водил коня за узду, а отец поддерживал седока; по окончании обряда постригаемого передавали матери. За обедом, на голове крестника кум и кума разламывали именинный пирог, с пожеланиями всякого счастья. Выстриженные волосы зашивались в ладанку и хранились постриженным до самой смерти.
Вообще Семен-день, пользовался в допетровскую пору большим почетом. В «Потребнике мирском», в «Древней Вивлиофике» и в некоторых других памятниках письменности сообщается, что в последний вечер старого года москвичи приглашали к себе гостей и проводили с ними время до петухов; этот встречный вечер протекал чаще всего в семейной обстановке: гости-родственники сходились к главе семейства, к старшему в роде, на посиделки, и встречали новолетие тихо, скромно и благоговейно. В божницах теплились лампады и горели восковые свечи.
Ровно в полночь, среди глубокой тишины, вдруг раздавался грохот вестовой пушки, вслед за тем гудел колокол на Иване Великом, потом начинался повсеместный благовест в Москве, растворялись городские ворота и народ шел к заутрене. Тогда гасили все огни, кроме тепла лампадного, а с восходом солнца зажигали новый огонь, и, благословясь, отправлялись на богомолье.
Торжественное действо летопровождения—молебствие под открытым небом в присутствии царской семьи—введенное на Руси с началом патриаршества, прекратилось с началом единодержавия царя Петра Алексеевича, когда стала совершаться просто одна служба по уставу патриаршему. Наконец отошел в прошлое и Семен-день, с его празднованием новолетия.
Перемена Нового года произошла у нас следующим образом.
Когда царь Петр Алексеевич, после своего первого путешествия по Западной Европе возвратился 24 августа 1699 г. в Москву, тогда шел еще 1698 сентябрьский год от Р. X. Через неделю настал новый (сентябрьский) год, 7208 от сотворения мира или 1699 от Р. X. А 20 декабря бирючи с барабанным боем ходили по Москве и на площадях и перекрестках объявляли народу:
"Великий государь-царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя Руси самодержец, указал сказать:
«Известно ему, великому государю, стало, что не только во многих европейских христианских странах, но и в народах Словенских, которые с восточною и нашею православною церковью во всем согласны, как: Волохи, Молдавы, Сербы, Далматы, Болгары и самые его величества государя подданные Черкасы и все Греки, от которых вера наша православная принята, все те народы согласно лета свои счисляют от Рождества Христова в восьмой день спустя, т. е. января с 1-го числа, а не от создания мира... И ныне от Рождества Христова доходит 1699 год, а будущаго января с 1-го числа наступает новый 1700-й год, купно и новый столетний век, а для того добраго и полезнаго дела указал впредь летосчислять в приказах, и во всяких делах и крепостях писать с нынешняго января, с 1 числа, от Рождества Христова 1700 года, а в знак того добраго начинания и новаго столетняго века, в царствующем граде Москве, после должнаго благодарения к Богу и молебнаго пения в церкви, и кому случится и во дому своем, по большим и проезжим дорогам, знатным людем и у домов нарочитых духовнаго и мирского чину, пред ворота уложить некоторыя украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых, против образцов, каковы сделаны на Гостинном дворе и у нижней аптеки, или кому как удобнее и пристойнее, смотря по месту и воротам, учинить возможно а людям скудным, комуждо, хотя по деревцу или ветве на вороты, или над хороминою своею поставить, и что б то поспело ныне, будущаго января к 1-му числу сего года, а стоять тому украшению января по 7-й день того ж 1700 года.
Да января в 1-й день, в знак веселия, друг друга поздравляя Новым Годом и столетним веком, учинить сие когда на Большой Красной площади огненныя потехи зажгут и стрельба будет, потом по знакомым дворам, боярам и окольничьим и думным и ближним, и знатным людям палатнаго, воинскаго и купецкаго чина знаменитым людям, каждому на своем дворе, из небольших пушек, буде у кого есть, и из нескольких мушкетов или иного мелкаго ружья, учинять трижды стрельбу, и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится, и по улицам большим, где пространство есть, января с 1-го по 7-е число, по ночам огни зажигать из дров, или хворосту, или соломы, а где мелкие дворы, собрав пять или шесть дворов, такой огонь класть, или кто похочет, на столбиках поставить по одной, или по две, или по три смоляныя и худыя бочки, и наполня соломою или хворостом, зажигать, а перед бургомистрскою ратушею стрельбе и таким огнем и украшениям, по их рассмотрению, быть же».
1699 годом кончилась Русь «лампаднаго тепла», тихих посиделок и молитвенных постригов.
|
