К взятию ставки (ноябрь 1917 г.) - 8 Декабря 2017 - Дневник

В 10 часов утра, 20 ноября Верховный Главнокомандующий Крыленко со своим личным штабом вступил в Могилев. В помещении Военно-Революционного комитета т. Крыленко был встречен „Марсельезой" хора трубачей георгиевского батальона и делегациями.

Крыленко Николай Васильевич

После обмена приветствий Главковерх отправился в Ставку, чины которой были арестованы накануне домашним арестом, после того когда получено было известие, что Ставка окружена тесным кольцом революционных войск. В момент занятия Ставки вооруженный конфликт еще не был вполне исчерпан. Накануне, ночью генерал Корнилов, осведомленной, что авангарды революционных войск охватывают Могилев с юга, бежал из Быхова с четырьмя охранявшими его эскадронами текинцев, ушедших на конях в южном направлении.

Ударные батальоны, выехавшие с оружием в руках на юг, встретили бронированный поезд революционного отряда, отрезавшего путь отступления бегущим из Ставки с юга. Так как полотно железной дороги было взорвано ударниками в двух местах, поезд едва не оказался окруженным и вел с утра бой. Эшелоны, прибывшие из Петрограда, были отправлены на поддержку.

По прибытии в Ставку, Главковерх в сопровождении вр. исп. об. начальника штаба поручика Шнеур отправился в квартирмейстерскую часть для фактического вступления в должность и восстановления нормальной работы в Ставке. В это время разыгралось прискорбное событие, омрачивший торжество победы демократии. Со станции было получено известие, что возбужденная толпа окружила вагон Главковерха, куда был приведен для обеспечения его личной безопасности генерал Духонин и где его охранял надежный караул матросов „Авроры", и требует его выдачи.

Немедленно Главнокомандующий Крыленко с чинами своего штаба выехал на вокзал, решительно прорвался в окружаемый вагон и произнес горячую речь против самосудов.

Убежденная доводами толпа разошлась, но через полчаса снова возбужденные группы матросов и солдат собрались около вагона и скоро многотысячная толпа, возбужденная известием о побеге Корнилова и других контрреволюционеров стала защищать вагон. Защищавшие своей грудью генерала Духонина с риском жизни Крыленко и чины его личного штаба, генерал Одинцев и матросы „Авроры" были смяты, обезоружены, оттеснены, генерал Духонин был вытащен разъяренной толпой и убит.

Вечером чины штаба Ставки, арестованные домашним арестом в гостинице Бристоль, были освобождены и вернулись к исполнению своих обязанностей. Усиленные патрули Георгиевского батальона и матросов охраняют город.

М. Д. Бонч-Бруевич

На должность Начальника Штаба Верховного назначен генерал Бонч-Бруевич, сторонник нового демократического строя и мира. Исп. обяз. начальника штаба Верховного в предшествовании занятию ставки дни, поручик Шнеур временно сохранит обязанности Начальника полевого штаба по ликвидации операций по взятию Ставки.

Немедленно были посланы телеграммы о восстановлении нормального и пассажирского движения по всем линиям, где развертывалась сложная операция окружения на протяжении около двухсот верст в поперечнике. Все эшелоны революционных войск, спешившие в Могилев с различных сторон, были приостановлены, и возвращаются.

К утру на 21-е ноября в Могилев прибыли эшелоны гвардии Литовского полка и броневики для охранения города и Ставки. Полки Петроградского гарнизона, составлявшие ударную группу, возвращаются в Петроград, за исключением отряда матросов, двинутых в Быхов. Из уездов Могилевской губернии поступают жалобы крестьян на польских легионеров, которые бесчинствуют, избивают и убивают крестьян белорусов.

В крупных поместьях большие запасы хлеба не выпускаются на рынок, в то время, как Ставка и Западный фронт испытывают продовольственные затруднения.

Продовольственные затруднения легко могут быть устранены энергичными мерами, не останавливающейся перед боязнью затронуть интерес польских помещиков.

Политические действия, а не слова уже дали результаты. Начальники отделов Ставки и весь его состав был представлен новому Главковерху и единодушно обещались работать на пользу армии. Конфликт надо считать исчерпанным. Всякие дальнейшие междоусобия в армии устранены. Делегаты казаков высказали
новому Главковерху свои пожелания и встретили внимательные отношения к голосу трудового казачества. Иностранные офицеры, покинувшие Ставку в ночь ее падения и ожидавшие разрешения конфликта в пяти верстах, после победы демократии уехали по направлению к Киеву. Делегации частей со всех фронтов прибывают непрерывно.

К взятию ставки

В изложении истории взятия ставки буржуазная печать пустила в ход массу всяких лживых слухов и преднамеренно исказила действительность. Как начальник отряда, вступившего в Могилев во главе революционных войск, как непосредственный участник взятия ставки, я считаю нужным дать о происшедшем точные сведения.

В некоторых органах печати дело изображается так, что ставка не желала братоубийственной войны, но оказывала сопротивления революционным войскам и держала себя лишь как военно-технический аппарат, организующий жизнь фронта.

Это неверно.

Как известно, когда ставка отказалась выполнить волю народа, открыто пытаясь сорвать дело мира, когда через комиссара Станкевича она объявила войну всей стране, когда было заявлено, что ставка будет защищаться против революционных войск,—против ставки были двинуты революционные войска. Концентрически они наступали на Могилев со всех сторон, и с юга, и от Минска со стороны фронта, и с севера от Петрограда.

По отношению к этим войскам со стороны Ставки были попытки вооруженного сопротивления. Эти попытки не удались лишь потому, что приготовленные Ставкой для черного противонародного дела полки не захотели творить волю своих генералов и не пошли против народа. Как на пример, я укажу на следующий факт.

Когда наш отряд проезжал между Оршей и Шкловом, ген. Скобельцин, начальник 1 - й финляндской стрелковой дивизии, приготовленной Ставкой, чтобы дать нам отпор, приказал команде сапер взорвать мост за двести сажен перед нашим шедшим полным ходом поездом. Эта попытка не удалась, потому что саперы отказались выполнить это приказание. Да и вообще вся 1-ая финляндская стрелковая дивизия не оправдала надежд своего командного состава: она, не только не выступила против нас, но отдельные полки этой дивизии высылали к эшелонам делегации с приветствием верховному главнокомандующему, тов. Крыленко. Отказ от сопротивления у Ставки был вызван не стремлением избегнуть кровопролития, а бессилием командного состава, организовавшего это сопротивление.

Организаторы контрреволюции оказались генералами без войска, войско оказалось на нашей стороне.
То же было и с 11-ым Финляндским стрелковым полком, и с 17-ым корпусом, и вообще со всеми приготовленными против нас войсками. Мы проходили не среди полков, приготовленных против нас, а, наоборот, все солдаты выражали свое полное единодушие с нами.

В Могилеве за 4 часа до вступления нашего отряда в город, оттуда бежали ударные батальоны, одни только оказавшиеся до конца защитниками контрреволюции. Солдаты Георгиевского батальона взяли под домашний арест ген. Духонина. Тотчас же по прибытии наш отряд, состоявший из гв. Финляндского полка, артиллерии, пулеметной команды и проч., занял город и арестовал штаб Ставки. Вслед за нашим отрядом прибыл отряд матросов под начальством мичмана Павлова, а за ним поезд с Верховным Главнокомандующим.

Так как среди окружавших дворец возбуждение против ген. Духовина росло с каждой минутой и оставаться во дворце ему было опасно, я и мичман Павлов перевели его в только что прибывший поезд Главковерха. Толпа, искавшая его во дворце, нашла его и здесь. Придя к поезду, они стали требовать выдачи Духонина. Получили отказ. Тогда они стали требовать лишь того, чтобы им показали ген. Духонина. Они опасались, что мы его уже выпустили. А как раз перед этим было получено известие, что Корнилов бежал с текинцами. Матросы откровенно высказывали опасения, что и Духонину удастся ускользнуть и снова причинять вред народному делу. Духонин был выведен на площадку вагона. Когда увидели, что он, действительно, не бежал, успокоились и разошлись. Казалось, на этом все кончится.

Но через час толпа опять пришла с винтовками к вагону Верховного Главнокомандующего и опять стали решительно требовать выдачи ген. Духонина. Требовавшим было заявлено, что ген. Духонин подлежит переводу в Петроград и суду.

Толпа требовала все настойчивее. Прибыл тов. Крыленко, который до этого находился в городе, и обратился с речью к солдатам и матросам, употребив все силы, чтобы успокоить и заставить их отказаться от расправы. Но самые горячие призывы товарища Крыленко, прежде всегда властвовавшего над толпой, нескольких слов которого бывало достаточно, чтобы двинуть уставший, истомленный полк без отдыха в новый поход, самые горячие призывы его в эту минуту, в этой обстановке не действовали.

Возбуждение росло, начинали раздаваться угрозы уже и по отношению к защищавшим Духонина.
Тов. Крыленко стоял в дверях вагона, заслоняя собою вход в него. У другого входа стояли часовые и тов. Рошаль. Бушующая толпа пошла на штурм. Защелкали затворы. Полезли на вагон, под вагон, чтобы лезть в него с другой стороны, зачем-то на крышу вагона; смяли часовых. Схватили тов. Крыленко за плечи, за руки: сняли его с площадки вагона на путь и держали его, не давая ему пошевелиться. А другие прорвались внутрь вагона и вывели на площадку ген. Духонина, уже окровавленного. Сбросили на путь.

Посыпались удары штыком, шашками. Раздался один выстрел из револьвера. В несколько секунд все было кончено. Остался обезображенный труп.

Когда тов. Крыленко высвободился от толпы, он потребовал от матросов и солдат отойти от трупа.
Труп Духонина унесли санитары.

К ночи 20 ноября выяснилось, что все в Могилеве и дальше до Жлобина и Гомеля прочно в наших руках. Наша задача была кончена, и 21-го утром наш отряд отправился обратно в Петроград.

Начальник отряда прапорщик Сахаров.

К ликвидации ставки

В 10 часов утра 20 ноября Верховный Главнокомандующий Крыленко со своим личным штабом вступил в Могилев. В помещении Военно-Революцион. Комитетов тов. Крыленко был встречен "Марсельезой" хора трубачей Георгиевского батальона и делегациями.

После обмена приветствиями „Главковерх" отправился в ставку, чины которой были подвергнуты накануне домашнему аресту. После того, когда получено было известие, что Ставка окружена тесным кольцом революционных войск. В момент занятия Ставки вооруженный конфликт еще не был вполне исчерпан.

Накануне ночью генерал Корнилов, осведомленный, что авангарды революцион. войск охватывают Могилев с юга, бежал из Быхова с четырьмя охранявшими его эскадронами текинцев, ушедших на конях в южном направлении. Батальоны выехавшие с оружием в руках на юг, встретили бронированный поезд революционного отряда, отрезавшего путь отступления бегущим из Ставки с юга. Так как полотно железной дороги было взорвано ударниками в двух местах поезд едва не оказался окруженным и вел с утра бой. Эшелоны, прибывшие из Петрограда, были отправлены ему на поддержку.

По прибытии в Ставку Главковерх в сопровождении вр. исп. об. начальника штаба поручика Шнеур отправился в квартирмейстерскую часть для фактического вступления в должность и восстановления нормальной работы в Ставке. В это время разыгралось прискорбное событие, омрачившее торжество победы демократии. Со станции было получено известие, что возбужденная толпа окружила вагон главковерха, куда был приведен для обеспечения его личной безопасности ген. Духонин, и где его охранял надежный караул матросов „ Авроры" и потребовала его выдачи. Немедленно главнокомандующий Крыленко с чинами своего штаба выехал на вокзал, решительно прорвался в окружаемый вагон и произнес горячую речь против самосудов.

Убежденная доводами толпа разошлась. Но через полчаса снова возбужденные группы матросов и солдат собрались около вагона, и скоро многотысячная толпа, возбужденная известием о побеге Корнилова и других контрреволюционеров, стала осаждать вагон. Защищавшие своей грудью генерала Духонина, с риском жизни Крыленко и чины его личного штаба, генерал Одинцов и матросы "Авроры" были сняты, обезоружены, оттеснены. Генерал Духонин вытащен разъяренной толпой и убит. Вечером чины штаба ставки, арестованные домашним арестом и в гостиннице "Бристоль" были освобождены и вернулись к исполнению своих обязанностей. Усиленные патрули Георгиевского батальона и матросов охраняют город.

На должность начальника штаба верховного главнокомандующего назначен генерал Бонч-Бруевич, сторонник нового демократического строя и мира. Исп. об. начальника штаба верховного главнокомандующего в предшествовавшие занятию ставки дни, поручик Шнеур, временно сохранит обязанности начальника полевого штаба по ликвидации операции по взятии ставки. Немедленно были посланы телеграммы о восстановлении нормального и пассажирского движения по всем линиям, где развертывалась сложная операция окружения на протяжении около двухсот верст в поперечнике. Все эшелоны, спешившие в Могилев с различных сторон, были приостановлены и возвращаются.

К утру на 21-е ноября в Могилев прибыли эшелоны гвардии Литовского полка и броневики для охранения города и ставки. Полки Петроградского гарнизона, составлявшие ударную группу, возвращаются в Петроград, за исключением отряда матросов, двинутых в Быхов. Из уездов Могилевской г. поступают жалобы крестьян на польских легионеров, которые бесчинствуют, избивают крестьян белорусов.

В крупных поместьях большие запасы хлеба не выпускаются на рынок, в то время, как ставка и западный фронт испытывают продовольственные затруднения. Продовольственные затруднения легко могут быть устранены энергичными мерами, но для этого необходимо затронуть интересы польских помещиков. Политические действия, а не слова уже дали результаты.

Начальники отделов ставки и весь ее состав был представлен новому главковерху; они единодушно обещали работать на пользу армии. Конфликт надо считать исчерпанным, всякие дальнейшие междоусобия в армии устраненными; делегаты казаков при ставке высказали новому главковерху свои пожелания и встретили внимательное отношение к голосу трудового казачества.

Иностранные офицеры, покинувшие ставку в ночь ее падения и ожидавшие разрешения конфликта в пяти верстах после победы демократии уехали по направлению к Киеву; делегации части со всех фронтов прибывают непрерывно. Дополнительно Главковерхом получены в ставке следующие телеграммы:

Режицкий Сов. Раб., Солд. и Крест. Депутатов шлет вам свой горячий привет и искреннюю благодарность за то, что вы смело встали во главе восставшего народа и не дрогнув ведете его вперед в царство социализма. Да здравствует народная власть! Смело идите вперед, разрушая старые устои общества, а народ сам создаст новый строй, новое царство, царство социализма.

Тов. председателя, поручик Фролов, секретарь М. Захаров. № 13 Полетелестана.

Главковерх, Комитет Военно-Революционного Отдела 106 пех. дивизии шлет горячий привет за победу над контрреволюционным гнездом, борцу за мир всего мира Главковерху тов. Крыленко и заверяет, что отдел не допустит запятнать революционные знамена, председатель Столбов, секретарь Трус.

Из Единиц Главковерху передаю для сведения и уведомления по принадлежности постановление Хотинского Уездн. Исполнит. Комитета:

«Крестьянство Хотинского уезда стоит за общедемократической точке зрения и, считая национальную вражду и сепаратизм вредным для дела революции, протестует против притязания Украины в Бессарабии, желает сохранить нераздельную связь с многострадальным трудовым русским крестьянством». № 6620. Помощн. Хотинского уезда Комиссар Кондак.

Известия Вологодского совета раб. и солд. деп. 1917 № 040, 26 ноября

Позор

За «взятие Могилева» — Могилева, который не нужно было «брать», ибо с самого начала «ставка» решила никакого сопротивления большевистскому «налету» не оказывать и враждебно настроенные к большевикам войска убрала, поручик Шнеур из поручика сразу произведен в полковники.

Это нас переносит в старые-старые времена: так Николай IІ в Киеве произвел известного сыскных дел мастера Кулябко через несколько ступеней сразу в полковники.

За победы... над безоружными, над несопротивляющимися, на внутреннем политическом фронте!

Сходство увеличивается тем, что фов-Шнеур оказался не кем иным, как царским шпионом и охранником, известным под кличкою «Шнец».

И этот самый Шнец-Шнеур-Шпик торжественно шел от имени большевистского «правительства народных комиссаров» с оливковой ветвью мира в немецкий военный лагерь!

Таково было первое выступление большевиков в международном масштабе, первый их дебют на дипломатическом поприще.

Так опозорить Россию—послать от лица русского народа столковываться с немцами провокатора—это, поистине, уж слишком!

Чье лицо не зальется краской стыда за великую страну, которую взнуздали новые опричники, широко открывшие двери темным личностям, людям без совести и чести?

Вот он, герой нашего времени, которому расчищают дорогу большевики. Вот он, тип государственного шулера из тех, которые у нас теперь желанные гости—«вались к Владимиру Ленину на широкий двор!» Там «приемка» и приемщики—люди неразборчивые и не брезгливые. «Хоть бы пес, лишь бы яйца нес»...

Опубликованные ныне письма Шнеура в департамент полиции— необычайный по своей омерзительности «человеческий документ». Он повествует, что «всегда относился с презрением ко всякому проявлению прогрессивного движения». Он в 1905 г. втерся в среду оппозиционного офицерства, сплотившегося вокруг газеты «Военный Голос», «благодаря предусмотрительности, сохранил несколько документов с автографами всех учредителей» военной группы. Он предлагал свои услуги охранке, ссылаясь на то, что может при своих связях, «в любой момент создать такое положение вещей, при котором» он окажется «в самом фокусе событий». Он заявляет о своем «отвращении к русской революции»...

Но всего лучше это его категорическое заявление:

«Мое единственное желание нанести русской революции последний решительный удар»...

Какая ирония истории! Именно сейчас фон-Шнеуру и удалось нанести нашей революции предательский и решительный удар ножом в спину. И лучшего способа морально убить революцию, чем возглавить собою большевистские переговоры о мире, поистине, не мог изобрести ни один провокатор.

Господин Шнец - Шнеур - Шпик знает, что делает. Но что сказать о тех, кто его посылает, что сказать о вас, «слепые вожди слепых», о вас, Ленины и Троцкие, чье владычество каждый лишний день приносит что-нибудь, выставляющему нашу родину перед лицом всего мира в самом жалком, уродливо-смешном и позорном виде?

И когда же будет конец этому нашему бесчестью, этому позорищу?

Еще по теме:

К взятию ставки (ноябрь 1917 г.)

Смерть генерала Духонина (ноябрь 1917 г.)

На могиле генерала Духонина в Киеве