Годовщина

Сегодня истекает годовщина существования нынешнего правительства. В печальной обстановке военных неудач, внутренней неурядицы приходится встречать этот день. Многое пережито за год —от величайших надежд от расчетов взять Москву к августу—до глубочайшего уныния нынешних дней.

Говорить об отдельных делах и днях правительства, конечно, здесь не место и не время. Их оценит в свое время история—мы же можем сказать только очень немного слов самого общего характера.

И самым печальным из этих слов 6удет то, на что неоднократно приходилось указывать нам на этих же страницах. Правительство не сумело завоевать того, что называют популярностью. Это прискорбно, но вряд ли может быть оспариваемо.

Наиболее характерно этот факт проявляется в отношениях деревни. Мы помним, что происходило с деревней, когда в прошлом году были свергнуты большевики. Мы помним, что тогда по дорогам ловили и выдавали красноармейцев те же самые деревни, которые теперь дают приют разбойничьим и большевистским шайкам. За год, стало быть, настроение радикально переменилось и переменилось к худшему.

Для деревни ровно ничего сделано не было. Даже такое, казалось бы, необходимое дело, как информация крестьянского населения было предпринято с таким запозданием, которое, в сущности, почти сводило его на нет. Эта необходимая работа должна бы была начаться на следующий же день по свержении большевистской власти и уж, во всяком случай, на следующий день по установлении нынешнего порядка.

Возьмем другое—в отношении к деревне же. В погоне за лучшим прозевали, как водится, просто хорошее. Деревня за целый год так к не дождалась хоть какого ни на есть суда. Увлекшись заведомо несбыточной мечтой ввести мировой институт при нашем безлюдье, министерство юстиции так и не сдвинулось с бумажного отношения к делу.

И многое в этом же роде можно бы было привести. Много промахов было сделано, много ложных шагов. Но в то же время, можно сказать, было сделано кое что и положительное. Появилась армия. Правда, ныне в конец усталая, не получившая вовремя пополнения и снабжения, в силу, отчасти указанной выше причины, но в свое время сделавшая много для русского дела.

Годовщину нынешней власти и следует помянуть, как годовщину наиболее удачную именно в военном отношении. И здесь немало ошибок, но здесь есть и славные дела, славные могилы, перед которыми остаётся только почтительно склониться.

То, что сделали наши армии за этот год—не всякой армии по плечу. В историю нашей вооруженной силы вписали они много славных страниц. И если армия знала неудачи, то в этом, главным образом, виноваты неурядицы тыла.

В общем оценка прошедшего года не блестяща. Неуклонный рост экономической разрухи, бессилие власти справиться хоть насколько-нибудь со спекуляцией—отмечают эту годовщину; возрастающая усталость населения, особенно в городах, на которые, в силу того же неумелого подхода власти к деревне пала вся тяжесть борьбы, идет рука об руку с разрухой и спекуляцией.

И все-таки при всех неурядицах, неудачах, разброде — Сибирь все еще сопротивляется отчаянному натиску красных. Наступающий второй год нашей власти должен принести окончательное решение спора. И не время теперь предъявлять счеты власти; надо сплотиться около этого центра и работать. А судить и рядить будем потом.

Наступающие тяжелые дни обязывают нас забыть счеты. Интересы страны—и с ними наши собственные - требуют только работы и работы дружной. Сумеем мы дать эту работу—мы сумеем спастись. Не сумеем—останется пенять на себя.

Сибирская жизнь 1919 № 245 (18 ноября)