Генерал М. В. Алексеев

Политический очерк

Новочеркасск в ноябре прошлого года представлял собою ту же картину, которая теперь наблюдается и в Екатеринодаре: два раза в сутки поезд выбрасывал на станцию толпу пассажиров, среди которых, главным образом, преобладали военные. Если и попадались штатские, то почти безошибочно можно было сказать, что каждый из них являлся известной общественной или политической величиной; среди же последних часто встречались и видные государственные деятели.

Спасаясь от прелестей восставшего большевизма, широкой волной заливающего весь необъятный российский простор,— стремились все к тихой пристани государственного правопорядка, каковую в то время и представлял из себя Дон со своим казачеством и их выборным атаманом А. М. Калединым.

Одним из первых сюда прибыл и генер. М. В. Алексеев для того, чтобы претворить в жизнь мечту, ибо тогда об этом можно было только еще мечтать—мечту спасения России путем создания новой армии.

Удивительно! Первый вопрос, который задавался каждым вновь прибывшим был здесь ли генерал Алексеев и где его можно видеть. Да! Он был уже здесь, хотя десять раз при встрече с ним можно было пройти и не узнать его, до того чужды и несуразны были надетые на нем и эта мягкая причудливо вогнутая шляпа и это длинное коричневое осеннее пальто, из под которого виднелись подвернутые брюки и странного фасона остроносые ботинки...

Центр политической жизни прибывающих того времени сосредоточен был в "Европейской" гостинице, где наибольшее оживление наблюдалось в обеденную пору: здесь-то первое время чаще всего и можно было видеть генерал М. В. Алексеева, обедающего в кругу своей семьи или близких знакомых все в том же штатском костюме и немилосердно завязанном галстуке.

К концу обеда обыкновенно длинная вереница представляющихся ожидала приема, происходившего либо тут же, в коридоре, либо в особо важных случаях в одном из номеров.    

С внешней стороны, для непосвященных казалось, что политическая и организационная работа происходит без всякого определенного плана: приезжали откуда-то какие-то лица, делали доклады, получали соответствующие указания, некоторые уезжали, другие оставались и тогда остававшиеся «товарищи» и «рабочие» превращались в полковников или даже в генералов... но в результате этой кажущейся неналаженности и даже беспорядочности создана нынешняя добровольческая армия—основа будущей новой русской армии.

В то же время зачастую генерал Алексеев приглашался в качестве „сведущего лица" и на заседания Войскового Правительства.

С приездом быховских узников работа генер. М. В. Алексеева была значительно облегчена, т. к. вся военная сторона организации была передана им в руки генерала Корнилова; вопросы же политического и финансового характера по-прежнему оставались в ведении исключительно самого генер. М. В. Алексеева.

В средних числах декабря из находившихся в то время налицо политических и общественных деятелей был составлен генер. М. В. Алексеевым особый совет, в котором он председательствовал; в этот же совет входили генералы Корнилов и Каледин, а также и некоторые члены Войскового Правительства; с течением времени обстоятельства показали, что необходимо сделать уступку духу времени и ввести в означенный совет представителей демократии. Через означенный совет проходили наиболее сложные политические и отчасти финансовые вопросы; все же вопросы военно-оперативного характера, особенно связанные так или иначе с добров. армией разрешались коллегией из 3 генералов: Алексеева, Корнилова и Каледина.

После кубанского похода совет сам собой распался и генерал М. В. Алексеев вновь принял на себя всю тяжелую и неблагодарную работу по разрешению как политических, так и финансовых вопросов и нужно было удивляться, с каким поразительным умением генерал разбирался во всех сложных явлениях политической жизни той или иной страны или области.

Не помню где-то я встречал следующую интересную мысль, история дает нам ряд доказательств, что для проведения в жизнь предначертанных идей великие государственные умы нуждаются прежде всего в широком общении с различными классами, кругами, лицами,—эти государственные люди должны также иметь житейский опыт, уменье анализировать те или иные явления, а „прочая приложатся к ним"— не ручаюсь за буквальную передачу, но смысл таков.

И генерал М. В Алексеев являлся наглядным примером незыблемости изложенной истины: житейский опыт, широкое общение, удивительное умение подходить к тому или иному вопросу с готовым уже критерием дали в результате то, что все политические деятели с их положительными и отрицательными сторонами, все общественные и государственные группировки, разные политические комбинации—все это в виде стройной системы находилось перед глазами генерала и среди этого лабиринта он безошибочно отыскивал все, что ему нужно было в данный момент.

Гениальное предрешение и разрешение сложных политических вопросов, необыкновенная ясность мышления, стройность и систематичность логических выводов в связи с простотой изложения, колоссальная работоспособность, несмотря на преклонный возраст —все это показывает, что Россия лишилась величайшего государственного деятеля. Одной из наиболее ярких фигур на фоне съехавшихся общественных и политических деятелей был несомненно П. Н. Милюков, к словам лидера кадетов генерал М. В. Алексеев прислушивался с особенным вниманием и безусловно разделял многие из его взглядов—вообще это были два видных государственных деятеля, умевших с полуслова понимать друг друга.

Первый—знаменитый профессор и первоклассная политическая величина, человек глубокой эрудиции, искусившийся на протяжении всей своей жизни во всех тонкостях политических вопросов. Второй—тоже профессор не столь знаменитый, но довольно известный в военных кругах, начавший политическую деятельность почти на закате дней своих, но благодаря какому-то особенному чутью сразу же выдвинувшийся в первые ряды профессионалов-политиков; государственная прозорливость, которой он был богато наделен от природы, позволяла ему глубоко заглядывать в даль делать заранее известные выводы, приходить к известным убеждениям и уж ни на йоту не изменять им.

Левые элементы считали генерала М. В. Алексеева несомненным "контрреволюционером" и „монархистом"; некоторые же правые круги были наоборот того мнения, что имеют дело с „республиканцем",—и те и другие упускали из виду, что Верховный Руководитель Добровольческой армии не может связывать своего великого дела с какой-нибудь определенной партией; что в основе того же великого дела лежат не партийные или классовые интересы, а интересы государственные и что уже в силу этого личность генерала М. В. Алексеева должна быть и „внепартийной" и „внеклассовой".

Однажды из г. X. прибыл с докладом кн. К. монархист; в разговоре с генералом он сказал, не помню точно, какую фразу, результатом чего был генералом задан следующий вопрос; „за кого же вы-то, господа, меня принимаете?" „за левого кадета, Ваше Высокопревосходительство"— последовал ответ со стороны князя.

„Ну и отлично",—ответил генерал— "на этом мы и окончим нашу беседу".

***

Что бы иметь понятие о той колоссальной работоспособности, которой обладал покойный генерал М. В. Алексеев, необходимо проследить расписание его рабочего дня.

Ежедневно генерал вставал в 5 ч. утра и уже в 6 ч. сидел за работой; с 8 ч. начинались служебные доклады, а с 9—12 прием просителей, и представляющихся; небольшой обеденный перерыв и вновь работа до 10—11 часов вечера; итого 18 часов почти непрерывной работы.

„Это мое последнее дело на земле"—часто говорил о Добровол. армии покойный генерал М. В. Алексеев и работал, не щадя ни сил, ни здоровья; далеко не оправившись еще от перенесенной болезни, генерал участвовал в заседании, в связи с приездом грузинской депутации, простудился и... наступил естественный конец - природа не любит, когда с нею шутят.

Таков был облик человека, потеря которого еще не достаточно оценена, но о котором долго и много будут еще писать и говорить.

Я. М. Лисовой.

Донская волна 1918 №19