Генерал И. Е. Гулыга - 6 Ноября 2018 - Дневник

Давно, еще в апреле текущего года к слабой тогда добровольческой армии, продвигавшейся с боями на север к Донской области, разнесся слух, что оставшийся в ст. Дядьковской генерал Гулыга убит большевиками.

Знавшие славного генерала взгрустнули о нем, но затем забыли.

И вдруг я встречаю его недавно в Екатеринодаре. Все такой же живой и кипучий, несмотря на свой возраст.

— Ваше превосходительство, вы ли это?
— Я, я, голубчик как видите жив и здоров. Меня, я слышал тут, давно уже похоронили. Еще даст Бог, поживем.

Шутит генерал и его энергичное, доброе лицо улыбается, привлекает своей простотой и написанным на нем добродушием.

Прошу у генерала уделить мне для беседы с ним немного времени.

Все в нем просто, начиная с костюма.
И мне становится понятным, что за ним шли тысячи пластунов с полною верой в него и творили чудеса, о которых говорил весь мир.

* * *

И. Е. Гулыга родился в 1857 году в станице Незамаевской на Кубани. Окончил классическую гимназию, казачье юнкерское училище в Ставрополе и позже Академию Генерального Штаба.

Еще в ранней молодости обращал он на себя внимание своими выдающимися способностями.

Участник турецкой кампании, русско-японской войны, И. Е. Гулыга развернулся окончательно и выявил в себе талант военачальника, в мировую войну, когда стал во главе 2-м кубанской пластунской бригады и таким образом получил некоторую свободу действий.

Отсюда идет его слава, как вождя пластунов. Слово за словом вписываются славные строки в необычайно сказочную историю пластунов.

В начале текущей войны, 20 октября 14 года, генерал со своей бригадой первым перешел турецкую границу через Чингильский перевал против крепости Баязет, делая в сутки, по невозможным горными дорогам, ведя за собой обозы, тридцатидвухверстные суточные переходы.

Всюду сам. Где подбодрит измученных казаков веселой шуткой, где подставит плечо под арбу.

— Батько, а не командир,—говорят казаки.

Поход тяжел. Продвигаться приходится по глубокому снегу на высоте до 7000 фут. с кочовками здесь же в снегу.

Насколько большое значение придавалось этому походу и насколько он был необычаен по своей трудности видно из того, что командующий армией телеграфировал Царю:

— „Небывалый по трудности горный переход успешно выполнен - кубанской пластунской бригадой под командой генерала Гулыги".

Под Сарыкамышем генерал Гулыга со своей бригадой нападает на турецкую пехотную дивизию и, не думая вовсе о том, что дивизия эта больше чем вдвое превосходит численностью его бригаду, разбивает турок на голову, берет в плен 4000 аскеров при 17 офицерах и штаб дивизии в полном его составе, не говоря уже о богатейшей военной добыче.

Слава бригады и ее командира далеко прогремела.

3 февраля 1915 года И. Е. Гулыга принимает от генерала Пржевальского 1 пластунскую бригаду, предназначенную для удара на Босфор, но, по изменившимся обстоятельствам, бригада эта была отправлена 1 мая на юго-западный фронт на р. Сан, где 12 суток весьма успешно прикрывает отход нашей армии.

Когда нависла опасность вторжения австрийцев в Подольскую губернию и Бессарабию, а также появилась угроза левому флангу нашего фронта, бригада генерала Гулыги была переброшена 1 июня на юг, западнее Хожина и уже 3 июня генерал, ведя своих пластунов в бой сам лично, не только оттеснил австрийцев, но нанес им сильный удар, разбивши их 9 батальонов и взявши в плен целую бригаду во главе с командиром ее графом Лубенским.

Далее следует целый ряд крупных боев у д. д. Ржавница, Баламутовка, Ивано-Пусто и Шупорка, где 1 пластунская бригада под командой генерала Гулыги приобрела такую же славу непобедимой, как и вторая.

Проволочные заграждения тогда, за недостатком снарядов, не артиллерия сметала, а пластуны либо рубили шашками, либо забрасывали их бурками и переходили по этим буркам заграждения, будто шли как по земле.

22 июня 74 пехотная дивизия открывает фронт армии, не выдерживая нажима противника, но стоило только отдать приказ первой пластунской бригаде, как она заполняет прорыв и в течение 4 суток до вечера 26 числа стойко выдерживает удары неприятеля, не отходя ни на шаг от занятой линии, несмотря на свой незначительный по численности состав в сравнении с силами австрийцев.

В 16 году генерал Гулыга опять на Кавказском фронте.

27 марта, высаженный с 1 бригадой у Ризе для десантной операции, продвигается быстро с боями к Трапезунду и занимает его.

7 июля того же года у Гюмюш-Хане ловким маневром и неожиданным ударом решает участь прорыва турецкого фронта нашими силами.

С 1 сентября 17 года И. Е. Гулыга назначается командиром пластунского корпуса.

Но фронт уже развален. Генерал, пролетевший ярким метеором по темному фону нашей несчастной войны, приезжает в Екатеринодар.

Здесь он получает должность командующего войсками области, но увы... без войск.

* * *

Вспоминается мне декабрь прошлого года в Екатеринодаре.

В зимнем театре заседает Краевая Рада.
На кафедру бодрым, уверенным шагом поднимается стройная, гибкая, затянутая в серую черкесску фигура генерала, украшенная массой орденов до золотого оружия включительно.

Я тогда еще не знал в лицо „Черноморского пластуна Ивана Гулыгу" как генерал любит называть себя сам, но много слышал о нем рассказов, подчас казавшихся легендами и вымыслом.

Генерал, короткими, отрывистыми фразами, перечислил Раде боевые подвиги сынов Кубани, своих пластунов и Рада восторженно рукоплещет своему генералу.

Не миновали своей участи, в смысле отравления большевистским ядом, и кубанские войска.

7 пластунский батальон, стоявший в то время в Екатеринодаре, замитинговал и решил разойтись по станицам. Лица до командира батальона включительно, пробовавшие подействовать на пластунов уговорами, были освистаны ими, но генерала Гулыгу пластуны выслушивают и относятся к нему с полным уважением, называя его не „господин генерал", а «ваше превосходительство».

Таково было обаяние личности и имени старого генерала Гулыги среди казаков.

На мой вопрос, почему генерал оставил ряды добровольческий армии в ст. Дядьковской, он с неудовольствием замечает, что говорить о причинах пока считает преждевременным, но видно, что здесь таится какая-то обида.

Далее генерал рассказывает о своих мытарствах в стане большевиков, которые долго держали генерала в плену.

— Долго отлеживался, то дома, то в больнице; все-таки, знаете, мой возраст, война; но теперь, слава Богу, ожил,—говорит Гулыга в заключение беседы.

Между прочим не угодно ли вам свежий анекдот— говорит генерал на прощанье. Кто-то пустил слух, что я помогал большевикам, командуя их конницей, за что получил наградные. Даже сумму награды называют.