Берлин, 21 апреля.

Европа и Америка

Вопреки злостному бахвальству большевиков, что к числу их «побед» нужно отнести и согласие Америки на заключение с ними торгового договора, заокеанская республика твердо стоит на том, что с большевиками никакого дела иметь нельзя.

На запрос по этому поводу со стороны президента американской рабочей федерации государственный секретарь Юз дал обстоятельный ответ, заслуживающий серьезного внимания своей ясностью и определенностью.

Здесь указывается, что не может быть и речи о какой бы то ни было торговле, ибо Россия представляет пустыню, и пока большевики останутся у власти, это состояние измениться не может. Чтобы оценить значение этой оценки положения, следует вспомнить, что именно в тот момент, когда вспыхнуло кронштадтское восстание и когда всем очевидно стало, что большевистское засилье потрясено до самых оснований своих, в это именно время Ллойд Джордж счел уместным с парламентской трибуны говорить о государственном уме Ленина и о видах на изменение большевистской политики.

С не меньшей определенностью американский государственный деятель говорит о том, что развал хозяйственной жизни России объясняется отнюдь не блокадой, а исключительно разрушительными стремлениями большевиков, которые и привели к экономической катастрофе. Те миллиардные заказы, которыми большевики пускают пыль в глаза, ничто иное как блеф и заплатить за эти заказы им нечем.

Отсюда уже само собой вытекает, что принятие от большевиков заказов не только не может способствовать облегчению экономического кризиса, переживаемого почти всеми европейскими странами, но, напротив, грозит привести к катастрофе, если, что несомненно, заказанные изделия останутся невостребованными.

Эта оценка во всех подробностях вполне соответствует действительному положению вещей и отсюда невольно рождается вопрос: почему же Америке доступно правильное понимание того, что происходит в России, почему Америка так безошибочно характеризует деятельность большевиков и не строит себе иллюзий относительно возможности их эволюции?

Почему Америка не колеблется беспрестанно в своих взглядах на сущность большевизма и не меняет так резко своей политики в отношении России, как то случилось с европейскими государствами, которые от участия „в интервенции против большевиков, от формальных угроз по их адресу докатились до заключения договоров» до чествования «убийц и палачей», как их когда-то честил тот же Ллойд Джордж, торжественными обедами?

С первого взгляда следовало бы ожидать как раз обратного: по своему географическому положению Европа должна бы быть полнее и лучше осведомленной об истинной сущности большевизма, с другой стороны, в качестве несомненной международной опасности большевизм должен бы меньше смущать Америку, нежели Европу, где всюду бродит и настойчивая пропаганда большевиков не останавливающаяся ни перед какими средствами, падает на гораздо более благодарную почву.

Однако, если вдуматься несколько внимательнее. то объяснение, по-видимому, найти нетрудно: что касается вопроса о фактической осведомленности, то он теперь вообще отпадает. Достаточно одних большевистских заявлений и признаний о безвыходности их положения, о полном банкротстве, об их надежде на мировую революцию, как на единственное спасение, чтобы прийти к непреложному выводу, что государственные люди Европы не могут различно оценивать то, что в России совершается, не могут не понимать, что суждения и заключения Юза абсолютно правильны.

Но, быть может, именно потому, что Америка стоит дальше от опасности заражения большевизмом, и дает ей возможность делать из всем одинаково доступной правильной оценки правильные практические выводы, в то время как в Европе большая или меньшая неустойчивость положения, давление экономического кризиса, запутанность и острота международных отношений заставляет закрывать глаза на истинное положение и идти на компромиссы, делать уступки и колебаться в принимаемых решениях.

Если это объяснение правильно, а другое придумать вряд ли было бы возможно, то засим сам собой встает вопрос: какая же политика более целесообразна и не было ли бы более успокоительно, если бы Европа и Америка поменялись своими позициями в отношении большевизма?

Едва ли было бы самонадеянностью утверждение, что в душе и Ллойд Джордж не разойдется с ними в ответе на этот вопрос.

Руль. - Берлин, 1921 № 130, 22 (9) апреля