По материалам периодической печати за ноябрь 1917 год.
Все даты по старому стилю.
Еще о восстании большевиков
«Новая Жизнь» пишет:
Лицедеи переворота стоят теперь «у власти». Но только для самого поверхностного наблюдателя может показаться, что они разыгрывают оперетку. На деле мы имеем перед собой величавшую трагедию, грозящую бесконечными бедствиями стране и крахом революционных завоеваний.
Мы говорили это до переворота и продолжаем твердить это теперь, когда «легкая и бескровная победа» представляется одержанной большевиками.
Мы отрицаем в корне и самый метод захвата власти изолированными силами большевиков при помощи военных операций.
Мы глубоко осуждаем самую инсценировку процесса переворота.
Мы отвергаем и новый, созданный большевиками статус, новую правительственную «комбинацию» и новую политику большевистского «министерства», ознаменованную произволом и насилиями, недостойными демократической власти.
И насколько неизбежно было «восстание» в результате коалиционного режима, настолько же неизбежны теперь величайшие потрясения на почве большевистского статуса - если не будут немедленно приняты самые решительные меры к его ликвидации путем соглашения и компромисса.
И в другой статье:
Большевики «захватили власть». Что это значит? Это значит, что они захватили в свое распоряжение достаточную военную силу, посредством которой они могут сделать все, что может сделать военная сила. Не более.
Но, к счастью, это еще не есть государственная власть, а большевики, к несчастью, этого не понимали. Политика коалиционного правительства и народное отчаяние отдали в распоряжение этих способных демагогов и политических младенцев рабочие и солдатские массы. Но передать в их руки государственную машину народным массам не дано. Тем более нельзя было путем «технического» переворота создать такие условия, чтобы большевистская партия, в существующих невыразимо трудных условиях, при непризнании и противодействии почин всей остальной организованной России, могли привести эту машину в движение, чтобы она заставила эту машину выполнять необходимую работу, которой не могут ни часа ждать страна и обнадеженные массы.
Первые шаги большевистского правительства могли достаточно убедить его в том, что своими изолированными силами ему не справиться с этой машиной. Большевистский режим, обещавший не только мир и хлеб, но и многое другое, не может дать ничего. Для власти большевиков, группы, опирающейся на огромные массы измученных, отчаявшихся рабочих и солдат, предшествующее развитие революции еще не создало того аппарата, без которого «управлять» нельзя. И в атмосфере государственного строительства, при полной невозможности промедления, большевизм, без всякого подавления военной силой, неизбежно должен так же разлагаться, как разлагались в земной атмосфере марсиане в романе Уэльса.
Большевистское правительство провозгласило, как власть, желанные лозунги, которые жадно подхватят миллионные массы. Но нет тех сил, нет тех средств в руках большевиков, которыми можно было бы на деле осуществить эти лозунги. Их революция не носит в себе таких элементов — реальных и психологических,—которые превратили бы «новый режим» действительно в новую государственную организацию «рабочих, солдат и крестьян». И желанные лозунги, без необходимого аппарата, пропадают впустую.
Это—объективное условие работы большевистского правительства, условие—не учтенное беспардонными политиками современного Смольного института. И их «власть», работая в пустом пространстве, должна на ближайших днях разломится от внутренней язвы—даже без всякого внешнего воздействия. Если у «коалиции» была лишь тень власти, так как не было реальной силы, поддерживающей государственный аппарат, то у большевистской диктатуры на лицо лишь одна реальная сила, годная на то, чтобы что-то поддерживать, но не имеющая никакого объекта для своей поддержки.
Такое положение не может длиться больше нескольких дней. Но потому то и необходимо новой «власти» безотлагательно признать свое бессилие, пойдя навстречу расширения своего базиса на всю организованную демократию. Общедемократическая власть сейчас есть единственная реальная возможность, так как только она способна, по объективному ходу вещей, иметь и реальную силу, и необходимый аппарат для выполнения общепризнанной программы «хлеба и мира».
Смысл происшедшего
ПЕТРОГРАД, 7 (20) ноября.
В социалистической печати, не примыкающей к партии большевиков, весьма распространен взгляд на события 24—25 октября, как на политическую авантюру, увенчавшийся успехом заговор или даже военное пронунциаменто.
Нам думается, что в настоящее время такая оценка происшедших событий является упрощенным и поверхностным их пониманием.
Начать с того, что восстание большевиков, имевшее в Петрограде действительно характер военного заговора, заранее подготовленного военно-революционным комитетом и разыгранного им по предварительно разработанному плану, не ограничилось, однако, одной столицей. Оно нашло свой отзвук во многих городах России, сопровождалось кровопролитнейшей гражданской войной в Москве и увенчалось успехом в двух столицах государства и нескольких провинциальных городах. И как ни убога программа победителей, как ни ничтожна их государственная власть, сводящаяся к созданию безграмотных декретов, напоминающих передовые газетные статьи и не имеющих распространения и признания далее Смольного института, но отрицать народный характер большевистского движения было бы грубою политическою ошибкой, слепотою лидеров в обострившейся партийной борьбе.
Для нас не подлежит сомнению, что в большевистском восстании, уже успевшем разложить государство и разрушить хозяйственные связи, объединяющие юг и север России в одно экономическое целое, мы имеем народный протест против затянувшейся войны, конвульсию народно-хозяйственного организма, не могущего долее выдержать высасывание из него войною всех его живых соков.
И два обстоятельства, нам кажется, подтверждают поставленный диагноз. Первое—преобладающее участие в большевистском движении солдатских масс, бывшим в некоторых городах, например, в Саратове, единственными участниками восстания. Второе—спокойствие юга, страдающего от войны несравненно меньше, чем север, сосредоточившего в своих руках не только наличные запасы хлеба, угля и многих других предметов первой необходимости, но, благодаря последнему,—и денежные богатства страны.
Восстание большевиков до очевидности показало, что страна больше воевать не может, что мир, возможно более скорый мир, есть не только настоятельная потребность государства, но условие самого его существования.
За три с половиною года война в буквальном смысле этого слова поглотила весь постоянный капитал страны, относительно небольшой в такой отсталой капиталистической стране, как Россия. Война сожрала машины фабрично-заводской и горной промышленности, не возобновлявшиеся за отсутствием железа, шедшего на изготовление снарядов; она почти уже съела все железнодорожное оборудование, оставив нас без паровозов и вагонов; она опустошила все наше скотоводческое хозяйство, оставив в деревнях один молодняк; она сократила посевную площадь, быть может, на одну четверть. И при таком истощенном, обескровленном хозяйстве, переходящем в промышленную, железнодорожную, угольную и всякую иную катастрофу, продолжать тратить 50—60 миллионов рублей в день на войну государство не может, не в силах, потому что их нет, этих 50—60 миллионов,—их неоткуда взять.
Если большевистское восстание было внешним выражением приближающегося народно-хозяйственного краха, порожденного войною и ею усиливаемого, то, с другой стороны, большевистское «правительство»,—этот заживо разлагающийся смехотворный «совет народных комиссаров»,—уже теперь ясно обнаружило всю свою неспособность не только вывести страну на путь творческого залечивания ран, нанесенных войною, но даже добиться заключения мира, прекращения войны.
Власть, признаваемая только несколькими тысячами матросов, солдат и рабочих, опьяненных демагогическими речами не то авантюристов от социализма, не то фантазеров от коммунизма, и распространяющая сферу своего влиянии не далее стен Смольного института,—не государственная власть, которая может говорить от лица всей страны и с голосом которой должны считаться союзные и враждебные нам державы. Так называемая «советская власть» оказалась отсутствием всякой власти в государстве, что нашло себе яркое выражение в отделении и провозглашение независимости казачьих областей, Кавказа, Украйны.
Мир может заключить только Россия, только правительство, признанной всеми составляющими наше государство народами и областями. Отсюда два задания, не терпящие ни одного дня отлагательства: образование однородной демократической власти, построенной на широком фундаменте представительства демократических и национальных организаций всей страны, и заключение мира, как главнейшая задача новой власти.
По России
ЕКАТЕРИНБУРГ, (7. 11). В Перми 4 дня продолжается солдатский погром. Город находится без защиты. Оренбургские казаки отказываются водворять порядок вне своей территории.
Большевики местного совета солдатских и рабочих депутатов объявили себя правительством по Уралу, предложив силою оружия удалить власть. Екатеринбургский телеграф отказался передавать это распоряжение самозванного правительства и не выполнил требование о задержке телеграмм с нежелательным большевикам содержанием, после чего дежурный состав был удален воинским отрядом. По распоряжению большевиков, телеграф закрыт, о чем составлен протокол за подписью обеих сторон. Вслед за тем приостановили работу почта и телефон. Работа всех восстановлена на другой день по удалении караула на условиях невмешательства в дело службы каких бы то ни было организаций.
Несмотря на требование всех партий большевики от власти не оказываются, настраивая темную солдатскую массу против телеграфа. Причину закрытия телеграфа замалчивают и не признают, что служащие удалены с телеграфа вооруженной силой.
В городе тревожное настроение. Продолжается бесконечный грабеж.
Декреты о национализации типографий и монополизации объявлений
ПЕТРОГРАД, (7/ХI). В Смольном готовят новые декреты. Во-первых, декрет о национализации типографий и бумаги. Все типографии будут объявлены государственной собственностью, бумага тоже. Право распоряжаться типографиями для издания газет будет предоставлено исключительно партиям и крупным организациям, как-то: советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, союзу казачьих войск, городским самоуправлениям и т. п. Распределение бумаги будет совершаться пропорционально количеству членов партии и организации.
Второй декрет о монополизации объявлений. Будет запрещено печатать объявления в каких бы то ни было органах печати, кроме «Правительственного Вестника», переименованного в «Вестник Народного Правительства», или в газеты «Рабочего и Крестьянского Правительства». Доход от объявлений будет поступать в казну.
В Петрограде
ПЕТРОГРАД, (7/ХI). Сегодня, в 3 часа дня, комиссар Менжинский в сопровождении сводного отряда солдат, матросов и красногвардейцев с оркестром музыки явился в госуд. банк для получения 10 миллионов рублей. После переговоров и протеста со стороны представителей городской думы, служащих и рабочих госуд. банка и экспедиции комиссар Менжинский с отрядом удалился.
Служащие министерства государственного призрения, министерства исповедания и министерства просвещения продолжают бастовать в знак протеста против власти большевиков. Забастовка протекает вполне планомерно.
Телеграф и почта работают нормально. На телеграфе после заявленного комитетом служащих категорического отказа работать под контролем комиссаров, последним даны инструкции не вмешиваться в работу. Комиссары и матросы присутствуют лишь для оперативной связи с Гельсингфорсом и Архангельском.
Настроение выравнивается.
В Финляндии
ГЕЛЬСИНГФОРС. (7 XI). Составлено социалистическое министерство из 10 лиц.
Всеобщая стачка прекращена.
Заседания сейма сегодня возобновляются. Кроме принятия законов о восьмичасовом рабочем дне и демократизации коммунального избирательного права, сеймом обещано провести в порядке спешности ряд социальных законов в интересах рабочих и торпарей. Сенат подал в отставку. Представители рабочих настаивают на роспуске настоящего и созыва разогнанного Керенским сейма.
В Петрограде
ПЕТРОГРАД. Административной власти в городе абсолютно нет. Охрану несут красногвардейцы. Очень плохо обстоит дело с продовольствием. Городским самоуправлением, железнодорожным союзом и комиссарами принимаются меры для обеспечения города предметами первой необходимости.
Еще по теме
|
