По материалам журнала "Нива" за июнь 1917 г.

Политическое обозрение

Единство России

Россия—государство многоплеменное и многоязычное. Единый в политическом отношении народ Российской державы состоит из очень большого числа народностей или национальностей, отличающихся друг от друга по признакам племенного происхождения, языка, культуры и веры.

Господствующее положение среди национальностей России искони принадлежало русскому племени с его тремя ветвями— великорусской или центральной, малорусской или украинской и белорусской или северо-западной.

Однако, в создании и материальных богатств и духовных сокровищ, которыми гордится великая Россия, несомненно принимали видное участие и прочие населяющие российскую территорию народности. Немцы и латыши, эстонцы и литовцы, армяне и грузины, евреи и различные племена мусульманской веры на протяжении веков испытывали на себе влияние русской культуры и в свою очередь накладывали свой отпечаток на культурный облик русской народности.

Российская государственность и российская культура представляют собою плод многосложного сотрудничества и взаимодействия всех этих элементов. Именно в этом состоит особая культурно-историческая ценность России, как целого, именно поэтому и для господствующего русского племени и для исторически с ним связанных инородческих национальных групп сохранение единства Российского государства есть дело огромной жизненной важности.

Старый государственный порядок понимал задачу сохранения единства России чрезвычайно примитивно. Необходимым условием этого единства он считал строгую централизацию государственного управления, мысленно пренебрегал законными стремлениями отдельных народностей России и думал, что их можно заглушить и подавить мерами полицейского насилия.

Ставя себе целью в культурной области русифицировать или обрусить инородцев, он в области политической применял к ним режим бесправия и произвола. Конечно, и в национальном вопросе этот режим дал самые безотрадные результаты. Гнет полицейского самовластия усиливал на местах не центростремительные, а центробежные силы: вместо того, чтобы поддерживать и укреплять государственное единство, он питал всевозможные „сепаратизмы".

До государственного переворота то, что таилось в глубинах государственной жизни, было скрыто от глаз наблюдателя официальным парадом обязательного казенного благополучия. Но когда самодержавие было свергнуто, перед всеми открылась жуткая картина национального распада и национальной борьбы. Для многих, очень многих русских людей развернувшееся перед ними зрелище было столько же потрясающим, сколько и неожиданным.

Русская революция была вызвана стихийным протестом народного разума против порядков царского самодержавия. Революция только в том случае будет „оправдана", если ей удастся вместо старого государственного порядка создать другой, более совершенный. В частности, среди вопросов государственного строительства, оказавшихся не по силам самодержавию, революционной России предстоит разрешить и национальный вопрос.

Революция должна и здесь „оправдать" себя. Она должна создать такие формы государственного быта, которые, с одной стороны, обеспечивали бы сохранение России, как целого, а с другой открывали бы каждой народности Российского государства возможность самого широкого развития и удовлетворения своих национальных нужд и потребностей. Естественно, что и этот вопрос основного или „конституционного" характера относится к предметам ведения будущего всероссийского Учредительного Собрания.

До Учредительного Собрания Россия должна быть доведена в том самом составе, в каком революция унаследовала ее от самодержавия. Никто не в праве „явочным" порядком растаскивать Россию по кусочкам. Но на каждом сознательном гражданине России уже теперь лежит обязанность уяснить себе свое отношение к вопросу об единстве Российского государства и о положении отдельных его частей и подготовиться к тому, чтобы выразить свой взгляд на этот вопрос на выборах в Учредительное Собрание.

Не дожидаясь Учредительного Собрания, Временное Правительство уже осуществило начало уравнения в правах всех граждан России, независимо от их национальности и вероисповедания. Не подлежит сомнению, что полное признание гражданского равенства смягчит у нас национальные противоречия и внесет известное успокоение в область национальных отношений. Но на этом остановиться было бы невозможно, и Учредительное Собрание силою вещей должно будет пойти значительно дальше в обеспечении интересов и прав народностей России. Сравнительно просто при этом дело будет обстоять с такими группами населения, которые, как еврейство или разноплеменное мусульманство, не населяют сплошных территориальных пространств, и которые требуют лишь национальной или культурной автономии, отлично укладывающейся в рамки самого строгого государственного единства. Гораздо сложнее и труднее урегулировать положение национальных групп, которые более или менее сплошной массой населяют определенные территории и с большим или меньшим основанием заявляют свои „исторические права" на эти территории.

Таковы украинцы, грузины, латыши, эстонцы, литовцы, белорусы и т. д. Все это народности, требующие уже не культурной, а территориальной автономии. Между тем широко поставленная территориальная автономия может колебать государственное единство и в конечном расчете даже вести к распадению единого государства на ряд самостоятельных государств.

Среди русских политических партий есть такие, которые не страшатся этих крайностей местного „автономизма" и высказываются в пользу превращения России в федеративную республику, состоящую из целого ряда мелких республик, образованных на территориально-национальной основе.

Идея союзной Российской республики или соединенных штатов России действительно имеет в себе много привлекательного и соблазнительного. Как идеал отдаленного будущего, программа создания союзной Российской республики вполне приемлема. Но она не может быть взята в качестве основы реальной политики настоящего. Достаточно сравнить, например, финляндскую окраину России, с другими, претендующими на национально - территориальную автономию областями, чтобы убедиться в этом.

Финляндия — это действительно законченное политическое целое с точно обозначенными границами, с отстоявшеюся местною жизнью, с определившеюся культурной физиономией.

Но как быть с Украйной, Латвией, Белоруссией? Ведь все эти области находятся еще в состоянии брожения и формирования. Границы их изменчивы и условны, в них самих идет жестокая внутренняя борьба между различными группами населения за местное преобладание, потому что каждая из них есть в миниатюре то же, что вся России в гигантском масштабе. Возвести их в ряд самостоятельных республик значило бы отдаться на волю случайностям и потрясти основы государственного единства России, никого вполне не удовлетворив и не умиротворив.

По-видимому, Учредительному Собранию придется идти другим путем и начать не с конца, а с начала,—с первооснов местной жизни. Надо будет начать с предоставления широкой местной самостоятельности не областям, не провинциям, а еще более мелким единицам, например, губерниям. Такая губернская децентрализация даст местной жизни больше простора и свободы, чем областная автономия, и притом без всяких угроз для целости государства.

А уже в дальнейшем, на почве пышного и здорового расцвета местного самоуправления, быть может, создадутся необходимые предположения для перехода России к федеративному строю. Тогда будет ясно видно, из каких элементов и как можно будет сложить здание союзной Российской республики, единой и в то же время свободной.

Проф. К. Соколов.