Времен. сибирское правительство—совету „народных" комиссаров

Из Омска уполномоченными временного сибирского правительства—начальником Степного корпуса полковником И. П. Ивановым и А. К. Кузнецовым 9 июня, послана в Москву совету народных комиссаров следующая телеграмма.

„Власть большевиков в Сибири уничтожена.

Временное сибирское правительство, избранное Сибирской Областной Думой, состоящей из представителей земских, городских самоуправлений, кооперативов, национальностей, р., кр. и казачьих советов, вступило в управление Сибирью.

Ближайшей своей задачей сибирское правительство ставит:

восстановление органов самоуправления, избранных на основании всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права, а также скорейший созыв Сибирского Учредительного Собрания, которое окончательно установит политический строй Сибири и отношение ее к Европейской России.

Временное сибирское правительство не стремится к отделению Сибири от России; оно думает и печалится о тяжелом положении общей родины России.

Выполняя поручение временного сибирского правительства и приняв всю полноту власти в пределах Западной Сибири, уведомляем, что мы, уполномоченные временного сибирского правительства готовы обеспечить скорейшую и непрерывную отправку продовольствия в голодающие губернии России и вступить в переговоры относительно условий снабжения Великороссии, которую временное сибирское правительство считает неразрывно и кровно связанной с Сибирью.
    
Но снабжение голодной России будет невозможно в случае попыток со стороны совета народных комиссаров вторгнуться в пределы Зауралья с целью восстановления низвергнутых совдепов. Эти попытки я встречу вооруженной силой и тогда движение продовольственных грузов в Россию должно будет приостановиться.

Извещаю об этом вас и ставлю в известность население, дабы ведомо было, что вся тяжесть ответственности пред умирающими от голода людьми будет лежать на советской власти".

Сибирь-России

Из Омска совету народных комиссаров отправлена еще 8 июня уполномоченными вр. сибирского правительства телеграмма, полная глубокого значения и интереса.

В этой телеграмме, текст которой печатается выше, совет народных комиссаров извещается о свержении советской власти в Сибири, а также о том, что попытка наступления из Зауралья будет встречена вооруженным отпором. Разумеется, эти слова нужно было сказать, чтобы не оставлять сомнений в действительном положении дела. Не для того сибирское общество боролось, организовалось в военные дружины, не для того принесло столько жертв и проливает столько крови, чтобы уступить без боя то, что достигнуто соединенными силами всех элементов, стоящих на государственной точке зрения. И энергичные слова уполномоченных вр. правительства заслуживают полного одобрения.

Но наиболее интересная часть телеграммы, адресованной в Москву еще до падения там советской власти, касается того вопроса, который особенно волнует всех думающих о целости великой России.

Сибирь объявила войну не России, не народу русскому, а лишь боевому большевизму, той кучке авантюристов, которым народные интересы поистине были чужды и которые держались лишь силой штыка, преимущественно штыка латышских стрелков и пленных мадьяр.

И телеграмма гласит, что Сибирь пошлет русскому народу хлеб. Она помнит о голодающих массах и указывает , что только попытка военной борьбы с установленной в Сибири властью может повести к приостановке снабжения России продовольствием. Если эта борьба начнется—пусть все знают, что за смерть от голода народных масс ответственность ляжет на советскую власть.

Хотя в данный момент, когда пишутся эти строки, Советская власть накануне ликвидации уже и в центре, тем не менее отправление и опубликование указанной телеграммы очень важный политический акт. Он свидетельствует, что Сибирь борется за общерусские интересы, что узкого местного сепаратизма и эгоизма нет и в программе и тактике вождей сибирского движения, что война объявлена не России, а ее власти, под невольным господством которой стонет не только буржуазия, но и трудящийся класс.

Припомните как поступила томская советская власть по отношению к непокорному Нарыму - он был лишен почтовых сообщений, продовольствия, обречен на голод за непослушание. Сибирское правительство, едва оно одержало первые победы, пишет России, что не желает воевать с народом, готово ему помочь в его несчастии, в котором в массе своей он неволен.

Россия и Сибирь не враги. Один общий интерес—интерес родины связывает интеллигенцию страны. Какая разница сравнительно с тактикой борьбы и гражданской войны, которую так усердно культивировала советская власть, отдавшая ослабленную страну во власть иноземного капитала и штыка!

Да, так должна писать и поступать истинная власть. И мы приветствуем все слова, сказанные в телеграмме-ультиматуме уполномоченных сибирского правительства.

Война—большевизму, братская помощь—страдающей России.

Довольно ужасов

«Если мы не сумеем разбить деревню на два враждебных лагеря, нам придется иметь дело с организованным буржуазным крестьянством... Гражданская война должна быть проведена в деревне в таком же масштабе, как в городе...»

Кто это говорит? Может быть, представитель воюющей, несмотря на брестский мир, с нами державы, которой, несомненно, полезно видеть Россию разрозненную, разбитую на враждебные лагери, утопающую в собственной крови? Может быть, это представитель того класса людей, которым искони приписано свойство желать для народа всяких несчастий, на которых этот класс людей-хищников кует свое собственное счастье?

Нет—это говорит председатель «цик-а», председатель того учреждения, которое еще так недавно держало в руках своих судьбу многострадательной России и у которого, если Бог смилуется над умирающей страной, эта власть никогда больше в руках не будет, это говорит знаменитый Свердлов на заседании ц. и. к. 20-го мая.

Чем веет от этих слов? Чем веет от слов представителя «рабоче-крестьянского» правительства, имеющего с рабочими и крестьянами чисто номинальную связь и потому так легко производящего свои кровавые опыты на теле народа?

Ужасом веет... Веет ненужными, кошмарными смертями во имя программы каких-то неведомых, оторванных от жизни людей; веет удушливый дымом пожаров, в которых будет гибнуть последнее достояние обнищалой страны... Слышится в них плач и рыдание тысячей обездоленных, разоренных семей; вопли голодных озверевших людей, потерявших всякий облик человеческий...
Ужасом вееет от этих слов.

Но такова судьба нашей родины. Мы д о л ж н ы были пережить и э т о; мы, у которых дух захватывало от чувства умиления и преклонения перед нашей бескровной революцией, перед светлым обликом народа, сумевшего без крови и жертв свергнуть иго царизма, мы должны были испытать все ужасы гражданской войны и убедиться в том, что бескровных революций не 6ывает, по крайней мере, в таких странах, как Россия.

Проповедники углубления классовой борьбы, апологеты гражданской войны могут радоваться, могут потирать свои руки с чувством удовлетворения—их, семена дали плоды. Вот она льется по всей России, драгоценная кровь, так необходимая для возрождения больной и обессиленной страны; вот в упоении гражданской войной люди жгут на кострах своих противников, убивают их беззащитных с кандалами на руках самым зверским, самым отвратительным способом; вот...

Довольно, читатель! Довольно— и без того жизнь превратилась в сплошной кошмар, в один сплошной ужас, от которого некуда бежать, некуда скрыться...

И хочется крикнуть всем этим проповедникам «углубления классовой борьбы»:

— Остановитесь! Борьба родит борьбу. Заколдованный круг, в который затащили вы страну, становится все уже и уже и может превратиться в мертвую петлю— Зовите все к миру и работе, и остальное все приложится вам.

Довольно ужасов. Довольно этих опытов, которые несут народу, и без того вышедшему из векового рабства нищим духовно и материально, новые вериги и кандалы, которые могут оказаться горше первых...

Довольно ужасов.

А. С.

Сибирская жизнь 1918 № 039 (19 июня)

Франц Меринг о Советской России

СТОКГОЛЬМ, 15 июня. В «Лейпцигер Фольксцейтунг» от 10 июня Ф. Меринг в статье «Мы и большевики» останавливается на вопросе о преждевременности социалистической революции в России. Хотя Маркс признал, пишет Меринг, что революционный класс может при известных обстоятельствах победить, прежде, чем будут обеспечены экономические предпосылки этой победы; но он все же никогда не приходил к дурацкому выводу, что в таком случае этот класс должен предложить господство другому классу, как вежливый молодой человек старшему, пожалуйста, я за вами, я слишком молод, чтобы пройти первым.

Меринг напоминает, что Энгельс несколько раз прямо высказывал, что в таком преждевременном случае власть нужно будет удержать во что бы то ни стало, такого же мнения держался Маркс.

Далее, Меринг находит, что если русская революция, начало которой относится к 1905 году, за эти тринадцать лет еще не показывает губительных последствий, в виде противоречий интересов крестьян и пролетариата, то это означает, что это противоречие в конце концов преодолимо. Советы, как органы диктатуры пролетариата достаточно эластичны, чтобы предоставить место всем слоям  трудящихся классов. Все же настолько свободны в своих действиях, что проницательною решимостью, с которой они проводят свои революционные мероприятия, они превосходят все бывшие революционные правительства.

Еще по теме