Дело Бейлиса. Хроника судебного разбирательства. Часть 33. 27 октября 1913 г. Прения сторон-8 - 4 Ноября 2013 - Дневник

Ровно 100 лет назад в Киеве проходили слушания самого громкого в России дела начала ХХ века - "Дела Бейлиса".
В марте 1911 года в Киеве был найден убитым 12-летний мальчик - Андрей Ющинский. На его теле было обнаружено 47 колотых ран, тело его было почти обескровленным.
Сразу же появилась версия, что мальчика убили евреи в целях использования его крови для каких-то таинственных обрядов.

Начало:
Дело Бейлиса. Хроника судебного разбирательства. Часть 1. 25 сентября 1913 г.

27 октября.

КИЕВЪ. Заседание открывается в 1 ч. 40 мин. дня.

Прения сторон.

Слово предоставляется поверенному гражданского лица Г.Г.Замысловскому.

Г. Г. Замысловский, депутат Государственной Думы, поверенный гражданской истицы (матери Андрея)

По поводу указаний защиты со ссылкою на показание студента Голубева, что 3амысловский и Шмаков приглашены в качестве представителей истицы обществом „Двуглавый Орел", Замысловский заявляет, что все, что говорил на суде Голубев,—правда, и прибавляет: „Наше участие в процессе—исполнение нашего долга перед родиной, при чем за это мы ни единой копейки не получаем".

Далее Замысловский находит, что защита допустила пять отступлений от фактов:
Грузенберг утверждал, что Пранайтис на суде восхвалял пытки. В действительности это неправда: отвечая на вопрос при ссылках на средневековые процессы, Пранайтис сказал, что пытки очень нехороши, но если люди хотя под пытками указывали место совершения и орудие преступления, то открывали истину.

Указания, что среди обвинителей разноречие относительно участия в преступлении Чеберяк также неосновательны. Замысловский говорил, что участвовать могли Чеберяк, или Бейлис, а Шмаков заявлял, что Чеберяк и Бейлис. Если из речей выдергивать отдельные фразы, то противоречие, пожалуй, окажется. В действительности Замысловский доказывал, что на квартире Чеберяк преступление совершиться не могло, следовательно, он говорил только о месте преступления. Закон не знает прямых участников и прикосновенных к делу лиц. Шмаков имел в виду прикосновенность Чеберяк.

Что на квартире Чеберяк не могло быть убийства, есть доказательства. Раньше я говорил только о фактах, если же вызывают на догадки, скажу: если Чеберяк продала Андрюшу за деньги, то, вероятно, —за крупные. Где следы этих крупных денег? В виде указаний на покупки и кутежи. Что пальто осталось у Чеберяк, твердых доказательств нет; в качестве догадки скажу: возможно, что осталось, но это не меняет, выводов относительно Бейлиса. Чеберяк—женщина порочная, не могущая руководиться велением гражданского долга, а только выгодой, и безопасностью; Чеберяк, естественно, пальто могла скрыть, ибо его могли сделать уликой против ее; борьба ее оказалась бы неравной, ибо на заводе цитадель иудаизма.

По поводу упреков следствию со стороны Маклакова о несличении найденных волос с волосами Рудзинского и других, о несличении глины с глиной из погреба Чеберяк, о неисследовании всего ковра Замысловский возражает, что установлено: найденные на кальсонах Андрюши волосы из черной бороды; Латышев, как видно из клички, рыжий, Рудзиковский и Сингаевский шатены, бритые, указаний на ношение ими бороды—нет; найденные волосы скорее доказывают непричастность их к убийству; у Чеберяк не было погреба, ковер же тщательно исследовал опытный эксперт Туфанов, против которого не нашлось упреков даже у Павлова.

Считают уликой, что Чеберяк умирающему Жене в присутствии сыщиков говорила: «Скажи им, что я не виновата», а Женя ответил: «Мама, оставь, мне тяжело». Однако, неужели если Чеберяк виновна и Женя—свидетель преступления Чеберяк спрашивала бы об этом? Говорит об иудиных поцлуях, будто Чеберяк поцелуями закрывала рот умирающему ребенку и мешала говорить. Что бы сказал Маклаков, если бы Чеберяк не целовала сына?

Считают подозрительным, что Женя после исповеди хотел что-то сказать священнику. Если бы Чеберяк убила, она довела бы злодеяние до конца и не позвала бы духовника. Ведь Женя на исповеди также раньше или позже мог рассказать.

Грузенберг извращал факты: погрешности в показаниях Махалина и других он объясняет забывчивостью. Однако, дело не в забывчивости в мелочах, но в том, что Махалин и Дьяконовы давали очень точное и полное изображение того, чего не было.

Карабчевский очень красиво и широкою кистью нарисовал картину убийства. Но картина—одно, а факты—другое. С фактами не церемонились. Замысловский подчеркивает несообразность предположений Карабчевского о посещении Андрюшей 11 марта Чеберяк, о предполагаемой краже в Софийском Соборе и подробностях убийства и заключает: «Защита не скупилась на восхваление Ющинского и родственников, однако, она хочет добиться приговора, которым вы признаете Андрюшу вором, ибо если вы отвергнете ритуал и участие Бейлиса, — значит, Андрюшу убили Чеберяк и воры, как вора и предателя, кем в действительности он не был. Усыпляют ваше внимание словами «святые женщины», «святой Андрюша», но не вам, господин Грузенберг, это говорить. Подумайте, присяжные заседатели, ведь такой приговор ударил бы в сердце матери не менее больно, чем швайка, пронзившая сердце Андрюши.

Речь А.С.Шмакова

А. С. Шмаков, поверенный гражданской истицы (матери Андрея)

Шмаков находит, что Грузенберг и Зарудный старались, хоть и неудачно, опровергнуть доводы обвинения. Маклаков и Карабчевский дали несколько общих мест и красивых фраз, но по существу— почти ничего. Вся же защита только занималась обвинением Чеберяк.

Шмаков доказывает, что по вопросу о человеческих жертвоприношениях по закону Моисея возражения защиты не достигли цели, доказывает, что после разрушения храма кровавый ритуал у евреев сохранился. Возражал на указания, что человеческие жертвы были и у других народов.
Шмаков желает сделать ссылку на Геродота, но председатель предлагает на Геродота не ссылаться.
Тогда Шмаков ограничивается указанием, что если киевляне поклонялись Перуну, то давно забросили его в Днепр, Талмуд же почитается евреями святым наравне с Библией.

Зачем, спрашивает Шмаков —защита так энергично возражала против того, что на виске тринадцать уколов, раз Зарудный признал, что уколов тринадцать? Для Шмакова важно, что эксперты защиты не могли объяснить, почему уколов тринадцать; он утверждает, что это еврейский ритуал. Обращаясь к обстоятельствам убийства, Шмаков находит, что присутствие при трупе в пещере различных предметов, как нож с именем покойного и прочее, свидетельствует об умысле других людей, а не русских, ибо русские прежде всего безалаберны.

Принимая же во внимание указание Пранайтиса, что погребение жертвы есть завершение ритуала, Шмаков считает понятным, почему евреи были заинтересованы в скорейшем обнаружении трупа. По поводу соображений защиты об урсовом пальто Шмаков полагает, что квартира Чеберяк до 12 марта была уже провалена сыском, и нельзя допустить чтобы на проваленной квартире совершено убийство и оставляли пальто. В пещере же пальто не оказалось.

Шмаков находит, что слушать можно только тогда, когда объясняют факты, но когда, как это делает защита, жмурятся на факты, слушать нельзя. С вопросом, почему не воспользовались в начале розысков полицейскими собаками, Маклаков и Карабчевский должны обратиться к Шиману Борщевскому, направившему в самом начале розыски на слободку. Защита находит, что сыскное дело довольно удовлетворительно, однако, околоточный Кириченко, участвовавший в розысках, на благоприятный отзыв о котором подполковника Иванова ссылалась защита, сносился по настоящему делу с Красовским, когда последний на службе не состоял. Сам Красовский, сначала заявивший, что убийство совершено на заводе, побывав на заводе, повел дело в противоположном направлении.

Шмаков приходит к выводу, что защита сама утверждает: либо Бейлис, либо Чеберяк. Защита обязана нести все последствия; следовательно, оправдание Бейлиса осудит Андрюшу. И когда Зарудный призывал Бога, у Карабчевского показались слезы. Он просит присяжных осудить, опозорить Андрюшу. Шмаков говорит, что он, убежденный в виновности Бейлиса, не смел настаивать на обвинении, не считая вправе навязывать свои убеждения. Теперь же он надеется, что присяжные постановят обвинительный приговор о Менделе Бейлисе. Шмаков подчеркивает, что основная черта характера евреев—гордыня; они все не только хотят оправдания, но хотят, чтобы присяжные своим приговором запятнали Андрюшу.

Речь Д.Н.Григорович-Барского

Григорович-Барский заявляет, что вопроса: либо Бейлис, либо Чеберяк защита никогда не ставила; это делают гражданские истцы. Что касается упреков Шмакова, что защита говорит о Чеберяк, Григорович-Барский напоминает, что он старался привлечь внимание присяжных к Бейлису, однако, обвинением приняты все меры, чтобы утопить Бейлиса в массе мелочей. Проходили дни, недели без упоминания имени Бейлиса.

Григорович-Барский находит, что об уликах против Бейлиса суд не слыхал, а лишь слыхал клятвенные уверения Шмакова. Указывая, что против Бейлиса приводились лишь показания Шаховских, Казаченки и Чеберяк, которым нельзя доверять, Григорович-Барский находит, что защите оставалось лишь представить возможную картину преступления. Защищая справедливость указаний защиты на недостатки предварительного следствия, Григорович-Барский в указании истцов, что оправдание Бейлиса осудит Андрюшу, рассматривает ужасный, недопустимый прием с точки зрения правосудия.

Ясно — заканчивает Григорович-Барский—что требование осуждения Бейлиса не успокоит души Андрюши, но поставит преграду ее успокоению и общественной совести, преграду тому, чтобы действительные виновники сели на скамью подсудимых, если присяжные вынесут обвинительный приговор и принесут в жертву невинного человека.

Председатель делает замечание Григоровичу - Барскому за последние слова.

Речь А.С.Зарудного

Зарудный указание Шмакова, что евреи приносили человеческие жертвы по закону Моисея, находит неправильным: если бы это было, можно было бы отказаться от веры православной, ибо Библия—священная книга христианства; затем отмечает неправильности в ссылках Шмакова на еврейские религиозные книги.

Зарудный полагает, что Шмаков смешивает жертвоприношение с заклятием. Но заклятие не есть жертвоприношение. Заклятым городом был Иерихон, народ его был уничтожен, но это не было принесение в жертву.

Зарудный отрицает, что среди евреев число 13 имеет какое-то магическое значение. Это число упоминается в только там, где говорится о тельцах, но в Библии упоминается и много других чисел. Зарудный заключает, что это вовсе не значит, что все эти числа, упоминаемые в Библии, имеют какое-то особенное, чудодейственное, священное значение.

Речь В.А.Маклакова

Маклаков предостерегает присяжных от увлечения и напоминает пословицу семь раз отмерь, один раз отрежь. Обвинение думает, что было ритуальное убийство. Допустим, но почему изуверы избрали такой нелепый способ убить днем, когда на заводе были работы, взяли мальчика, когда он был не один? У евреев есть чувство боязни и страха; они знают, что есть негодование народное. Кто создал обвинением Чеберяк? Девочка Люда и Петров.
Маклаков не верит, что Чеберяк, узнав от Жени о совершении преступления, побоялась сообщить, почему у нее пальто. о злодеянии знали бы все, об этом закричали бы все матери в Лукьяновке. Показания Чеберяк лежат в основе обвинения: она научила Люду. Прокурор показания Махалина, Малицких и Дьяконовых назвал хламом, но показания Чеберяк гораздо хуже: она явилась, когда подозрение пало на нее, и лжет для спасения собственной шкуры. Спрашивают, почему на трупе много ран? Очевидно, оружие плохое и действовали сразу, без подготовки. Отвечая на вопрос, что делали у6ийцы в промежуток между первыми и последними ранениями, защита дать не может и не обязана. Возможно, что когда мальчик перестал двигаться, убийцы советовались, упрекали друг друга, потом заметили движение и поспешили прикончить.

Далее, Маклаков находит старания Замысловского изобразить поведение Чеберяк во время болезни Жени соответствующим обстоятельствам неудачными и перечисляет известные случаи, когда Чеберяк старалась изолировать Женю и мешала ему говорить. Причину необнаружения действительных убийц Маклаков видит в том, что прокурорский надзор после привлечения Бейлиса действовал односторонне, думая раскрыть тайну, которую не могут разрешить несколько веков. Если Бейлис будет обвинен, Россия не погибнет, но тяжкий удар будет нанесен тому, что всего дороже - русскому правосудию.

Речь О.О.Грузенберга

Грузенберг по поводу упреков в извращении фактов, надеется, что из происходившего на суде видно, кто ткет паутину и кто верно излагает факты. Как произошло убийство, неизвестно. Высказывались предположения, что не дело подсудимого решать поставленные на суде задачи.

Грузенберг отмечает, что прокурор менял предположения о месте преступления. Последнее предположение, что убивать начали около конюшни и кончили в конюшне. Указывает, что, как попал в карман мальчика кусок окровавленной наволочки с семенем, обвинение не объяснило. Дьяконова же показала, что видела у Чеберяк три подушки в наволочках, четвертую — без. Защита, может быть, была слишком серьезна чтобы защищать столь несерьезное в смысле доказательств дело, но шуток себе не позволяла. Не до шуток, когда человеку грозит каторга.

Останавливаясь на показаниях Махалина и Караева, не знавших Сингаевского и причины убийства Ющинского Грузенберг находит, что недоговоренность свидетельствует о правдивости показаний.

"Вы слышали,— заканчивает Грузенберг,— что ученые всего мира не могут решить вопрос о ритуальных убийствах. Вас спрашивают: доказано ли, что убийство совершено с ритуальной целью? Если ответите утвердительно,— осудите не только Бейлиса, пострадают многие, а оправдание будет торжеством не евреев, но правды. Почему мать и тетка не заявили, что считают евреев виновниками смерти Андрюши? Александра Приходько не говорит этого ни на суде, ни у следователя; никто не мог вырвать у нее слова, что она подозревает несчастного Бейлиса. Но справедливость, осторожность к чужой жизни, вот бережное отношение. Приглашаю к такому же бережному отношению к человеческой жизни и гражданских истцов. Перед вами прошел ряд свидетелей, но никто не мог сказать слова обиды по адресу Бейлиса, не обижайте же и вы его, господа судьи".

Речь Н.П.Карабчевского

Карабчевский заявляет,что он не сторонник повторных речей и будет краток. У защиты последнее слово: вывод один—улик против Бейлиса нет.

Обвинение говорит о еврейском засилье и на этом основании считает Бейлиса убийцей. Вопреки заявлению истца, никто из защиты вором или предателем Ющинского не называл; указывалось, что могли убить по подозрению в предательстве. Говорят, оправдательным приговором мать покойного будет обижена. Если бы мать сердцем чуяла, что в смерти повинны евреи, истцы были бы правы.

"Если вы убедитесь в виновности Бейлиса—осудите, нет—оправдайте. Сто лет назад Император Александр Первый, не отрицал в принципе возможности совершения иудеями изуверских преступлений, в то же время указом воспретил обвинять евреев в ритуальных убийствах без наличности улик и доказательств. "Бросаю всем вызов: скажите, есть улики и доказательства того, в чем обвиняют Бейлиса?"

Предоставляется последнее слово подсудимому, заявляющему, что он не может говорить. Он измучен, устал. Не виновен и просит об оправдании, чтобы вернуться к несчастным детям, которых не видел 2 1/2 года.

Объявляется перерыв до 10 час. утра.

ИЗЪ ПЕЧАТИ

Отклики дела Бейлиса.

Книга Неофита.

Как известно, в подтверждение существования у евреев ритуальных убийств обыкновенно ссылаются, в частности и в деле Бейлиса, на книгу монаха Неофита — бывшаго еврейскаго раввина.

Однако, как пишет газета "День", ссылаясь на VIII т. стр. 470 исслед. архива графов Мордвиновых, — еще в 1884 году Государственный Совет в определении своем по Велижскому делу, дал книге Неофита (и двум другим подобнаго же достоинства) следующую разительную характеристику. "Сочинения сии наполнены понятиями несообразными со здравым рассудком и взаимно себе противоречащими, что само собой обличает сочинителей". Определение Государственнаго Совета приводит и пример нелепостей, наполняющих сочинение, так обрадовавшее нововременских лжецов. „По невероятности своей замечательно... повествование монаха Неофита, что на яствах евреев, при перемене 4 времен года, является воздушная кровь, подобно заразе убивающая евреев, для предупреждения чего они употребляйте, будто бы, кровь христиан». „Все сии сочинения,—говорится дальше в определении Гос. Совета,—служащия отголоском господствовавшего в свое время фанатизма, не могут быть приняты в соображение ни в качестве исторических сведений, как произведения ума, омраченнаго предубеждениями, ни в виде судебных доводов, как наполненныя противоречиями и разительными несообразностями".

Еще по теме:

Категория: Как это было | Просмотров: 1115 | Добавил: nik191 | Теги: Бейлис, Ющинский, суд, Газеты | Рейтинг: 5.0/6

Всего комментариев: 0

» Календарь

» Block title

» Яндекс тИЦ

» Block title

» Статистика

» Block title

users online