Черкесы и большевизм

(часть 2)

В ночь с 28 февраля по 1 марта Екатеринодар был оставлен добровольцами. Грустную картину представляла дорога к черкесскому аулу Шенжий, который был назначен, как сборный пункт. Тянулись туда с войсками автомобили, повозки, экипажи, пешие и конные. На лицах всех было уныние пред неизвестным будущим. Луна как-то загадочно и насмешливо озаряла беглецов. В ауле древние старцы группами вели грустную беседу по текущему моменту. Я подошел к одной из групп. Все умолкли. Один старик, прервав тягостное молчание и, смотря на отступающих, спросил:

— Где же наши союзники-казаки?

Покачав головою, сказал:

Плохо и очень плохо нам теперь будет.

И действительно, едва мы ушли в ст. Пензенскую, как большевики расстреляли жителей и одной из первых жертв пал этот старец.

В ауле Шенжий была произведена реорганизация отрядов. 1 сотня Черкесского полка развернулась в полк, который окончательно сформировался в ст. Калужеской по приказанию генерала Корнилова. Во главе полка стал популярный среди черкесов генерал Султан Келеч-Гирей.

Товарищ председателя кубанской законодательной рады, популярный среди черкесов общественный деятель Султан Шахим-Гирей

Полку была передана пулеметная команда под начальством ротмистра Н. Т. Добровольского.

Кошмарный поход Кубанского и Корниловского отрядов, уже много раз описанный, считается исключительным походом в истории войн.    

Все полки добровольческой армии показывали чудеса храбрости и героизма, но я остановлюсь на действиях Черкесского полка, который в своем новом составе оказался вполне достойным того полка, который на различных фронтах хорошо был известен германцам и австрийцам. Я не берусь здесь дать полную реляцию боев полка, с самого начала похода и до взятии Екатеринодара, участвовавшего во всех действиях добровольческой армии без отдыха и без пополнения. Вступив в борьбу в составе 900 сабель, он вернулся в Екатеринодар, едва насчитывая 260 сабель.

Первое лихое дело полка было 7 марта занятие разъездом под командой прапор. Тугругова переправы через Кубань у ст. Пашковской 11 марта в памятном бою у ст. Калужеской полк сыграл очень крупную роль. Нужно сказать, что положение отряда в это время было одно из самых критических. Большевики уже начали обходить с флангов. Видя такое безвыходное положение ген. Келечь-Гирей немедленно отправил разъезды в тыл противнику, а сам решил сделать отчаянную атаку с левого и правого фланга. Приказание уже было отправлено, все способные носить оружие из обоза были высланы в цепи.

В это самое время показались издали какие-то черкесы, которые скакали и кричали «Корнилов, Корнилов". Оказывается, ген. Корнилов пришел туда, где мы были накануне. Радость охватила весь отряд. Раздались крики „ура" по всему фронту. Сотня под командой пор. Султана Мурад-Гирея, стоявшая на правом фланге и приняв этот крик за начало атаки, лихо бросилась на противника. Разъезды в тылу, крики „ура!“ по всему фронту и атака до того смутили большевиков, что они, забыв свое превосходство, бросились бежать. Таким образом отряд был спасен.

Насколько черкесы сочувственно относились к отряду, можно уже судить по тому факту, что едва показался генер. Корнилов, как немедленно ими были отправлены один за одним гонцы, которые с большим риском, вблизи от большевистских цепей и не зная точно куда и по какой дороге направился отряд - разыскали его и в самый критический момент дали радостную весть. Факт этот особенно разителен, если мы вспомним еще другой тяжелый момент, а именно, когда мы отступали от Екатеринодара, после смерти ген. Корнилова и... не нашлось ни одного человека во всем городе, который без всякого риска уведомил бы армию о том, что и большевики в панике бегут из города.

Красивую боевую картинку дал дивизион Черкесского полка 22 марта под командою ротмистра Улагая.

Отправленный на Церковные и Полтавские хутора, он вошел в соприкосновение с многочисленным противником. Действуя конными атаками, лихими налетами он разбил врага, загнал 2 роты в речку и там всех их уничтожил. Узнав подробности этого дела, ген. Эрдели написал ему письмо, в котором, поблагодарив офицеров, и всадников, прибавил:

„Наша работа—работа истинного кавалериста, дай Бог и в дальнейшем такого успеха".

Особенно трудно пришлось полку при переходе армии через Кубань у ст. Елизаветинской. Ему была дана задача совместно с пехотой ген. Маркова прикрывать обоз и переправу. Уже несколько дней кони не расседлывались, люди выбивались из сил. В довершение всего ген. Корнилов приказал ген. Маркову переправиться и наступать на город. Узнав об этом, ген. Келеч-Гирей донес рапортом ген. Эрдели, что полк выбился из сил и ему одному будет трудно сдержать напор со стороны противника. Этот рапорт случайно попал ген. Корнилову, который собственноручно ответил и признал, что Черкесский полк доблестно нес службу при самых исключительных условиях, причем прибавил: „сознание, что у меня в тылу Черкесский полк развязывает мне руки в оперативных действиях против г. Екатеринодара".

В критическую минуту, которую переживала вся армия у немецкой колонки, Черкесскому полку была дана весьма важная задача, причем в письме ген. Деникин прибавил, что от исполнения ея зависит дальнейшая судьба всей армии.

Во время лихого набега генерала Покровского на ст. Расшеватку, а также во время боевых операций с 19 апреля у Лопанки и Лежанки черкесы под командою ротмистров Султана Кадыр-Гирея и Адрианова оказали армии услуги исключительного характера. Действия их под Чорькой Балкой 17 апр. были настолько блестящи, что заслужили блогодарность со стороны генерала Маркова, которого черкесы особенно ценили.
    
Прибыв в Донскую область, Черкесский полк не просил себе отдыха и несмотря на то, что его ряды с каждым днем все более и более редели, безропотно нес то сторожевую службу, то участвовал в более или менее длительных операциях. В это время стала воскресать доблесть кубанского казачества, с которым рука об руку черкесы продолжали свою работу. Отношения между теми и другими были более чем сердечные.

27 апреля мы уже видели черкесов у Сосыки-Ейской. Здесь они превозошли самих себя. Большевики открыли ураганный огонь. Черкесы, бросаясь из одной атаки в другую, тщетно старались ворваться на вокзал. Генерал Султан Келеч-Гирей принужден был перевести их с левого на правый фланг. Здесь они с дикою отвогой бросились снова в атаку, но были встречены убийственным огнем. Командир, видя большия потери, уже дал приказание полку отступить, но, несмотря на это приказание, зарвавшийся юный корнет Натырбов продолжал вести атаку и ворвался в ст. Павловскую. Противник не устоял и панически бежал, оставив нам богатую добычу.

Генерал Эрдели, видевший эту картину, сейчас же написал командиру очень лестное письмо, которое начал так:

— Я был лично свидетелем необыкновенной боевой способности черкесов... .    

Под зимовниками Королькова Черкесский полк блестяще прикрывал отступление 2 офицерского полка. Генерал Марков лично благодарил их.

— С вами, правда, трудно жить в мирной обстановке, но в бою вы незаменимы...

Под ст. Целина полк, иногда лишенный патронов, в продолжение двух недель удерживал противника. Под ст. Торговой им было изрублено 3 роты.

В боях от 23 и 25 июня у Новопокровской Черкесский полк с 1 кубанским конным полком столкнулись с большевистскими отрядами: Ейским, Ахтырским, Жлобы, Маруси, отрядом матросов с конницею, 2 бронированными автомобилями и бронированными поездами. Вначале положение было более чем критическое. Наш отряд засыпался градом снарядов. Здесь черкесам неоднократно приходилось вести атаку в пешем строю причем офицеры шли рядом верхами. Командир пулеметный команды пор. Грицев ухитрялся с своим пулеметом выходить из цепи и подходить шагов на 300 к противнику. Командир 4 сотни ротм. Султан Сагат-Гирей, подавая пример своим личным примером, в тяжелые моменты сам управлял пулеметом.

Это редкое дело кончилось генеральной конной атакой. Большевики, несмотря на свою численность, позорно бежали. Рубка шла на протяжении 8 верст. Была захвачена огромная добыча. В этом историческом бою Черкесский полк лишился двух лучших своих офицеров: корнета Тугругова и пор. Султана Кадыр-Гирея. Ранены:    корн. Шумануков, пор. Ситковский, Каспаров, Хоруженко и другие. Всадников около 40 человек и более 100 лошадей.

Едва только бой стих, как было замечено, что тело корнета Тугругова осталось в руках у противника. Утомленные, выбившиеся из сил черкесы, принципиально никогда не оставлявшие павших товарищей у врогов, снова бросились на противника. Снова разгорелся бой, причем тело корнета неоднократно переходило из рук в руки и наконец осталось у черкесов. Редко можно было не только видеть, но и представить себе более разъяренных людей, чем были в то время горцы. Я убежден, что в этот момент черкесы готовы были биться еще с 10 отрядами и легли бы до последняго и никакое приказание об отступлении не было бы исполнено.

Полк. Тунеберг, командир 1-го куб. стрелкового полка, сформированного им лично из отдельных отрядов в ауле Шенжи 1-го марта, после оставления кубанской армией гор. Екатеринодара.

Опустив ряд блестящих боев, в которых деятельное участие принимали черкесы, я отмечу лишь боевую операцию у Тимашевки, после которой генерал Покровский сердечно блогодарил полк за его исключительную боеспособность. Здесь черкесам пришлось также работать и в пешем и конном строю. Тимашевка была взята после упорного и беспрерывного боя на рассвете 1 июля, а на рассвете 2 Черкесский полк с песнями въезжал уже в г. Екатеринодар, совершив стоверстный переход.

Здесь за недостатком места я не в состоянии дать полное описание боевой деятельности полка, а также картины отдельных эпизодов.    

Как типы самыми интересными в полку были произведенные из всадником Едык Тыков и Тлепсуг. Последний — человек исключительный. Он влетал в большевистские селения, в разведках попадал всегда в самые рискованные положения, раненый оставался в строю, а раз был так ранен, что доктора отказались извлекать пулю; тогда он сам ножиком ее извлек и пошел в строй. Последний раз он удивил весь полк тем, что от его лба отскочила пуля. Конечно пуля была слаба и на излете, но факт остался фактом. В бою под зимовниками ему была дана задача обнаружить неприятеля. Он развернулся в лаву с полусотней и пошел. Наконец враг открыл огонь. Это только и нужно было знать. Пехота рассыпалась в цепь. Тленсуг увидел сзади себя нашу пехотную цепь и решил почему-то для себя позорным дать перегнать пехоте кавалерию.

Он продолжал наступать под убийственным огнем и не обращал никакого внимания на приказания. Пришлось его под огнем убеждать и доказывать, что его роль уже кончена, враг обнаружен и дальнейшее—дело пехоты.

Кн. Василий Гаджемуков.

Донская волна, 1918, №21

Еще по теме

Черкесы и большевизм, часть 1

Черкесы и большевизм, часть 2